Сага о людях из Лаксдаля - Исландские саги

– Ведь это очень богатый подарок, – говорил он. Кьяртан решительно отказался. После этого они расстались недружелюбно, и люди из Хьярдархольта поехали домой, и все оставалось спокойно.

Кьяртан был довольно сдержан этой зимой. Мало с кем из людей он говорил. Олава это очень печалило.

Этой зимой после рождества Кьяртан выехал из дому, и с ним было двенадцать спутников. Они намеревались отправиться на север. Они ехали своим путем, пока не прибыли в Асбьярнарнес, в Видидале. Там Кьяртана встретили с величайшей радостью и приветливостью. Хозяйство там было богатое. Халлю, сыну Гудмунда, было тогда около двадцати лет. Он очень походил на людей из Лаксдаля. Рассказывают, что во всей северной четверти не было никого доблестнее его. Халль принял Кьяртана, своего родича, очень приветливо. Сразу же в Асбьярнарнесе начались игры, и на них было приглашено много людей из окрестных мест. Приехали люди с Мидфьорда, с Ватнснеса, из Ватнсдаля и даже из Лангадаля. Собралось великое множество людей. Все говорили о том, что Кьяртан превосходит всех остальных. Потом приготовились к играм, и Халль взял на себя руководство. Он позвал Кьяртана на игры.

– Мы хотели бы, родич, – сказал он, – чтобы ты проявил свою доблесть.

Кьяртан отвечал:

– Не очень-то усердно упражнялся я в играх последнее время, потому что иными были обычаи у конунга Олава. Однако я не откажусь ради этого случая.

После этого Кьяртан приготовился к играм. Против него ставили тех, кто был сильнее всех. Они состязались в течение всего дня. Но никто не мог сравниться с Кьяртаном ни силой, ни ловкостью. Вечером, когда игры кончились, Халль, сын Гудмунда, встал и сказал:

– Мой отец приглашает тех, кто прибыл сюда издалека, чтобы они все остались здесь на ночь и на следующее утро снова начали забавы.

Это приглашение было встречено одобрительно, и оно было признано достойным знатного человека.

Туда явился и Кальв, сын Асгейра, и они с Кьяртаном встретились как хорошие друзья. С ним была Хревна, его сестра, и она была очень богато одета. Около ста человек осталось там ночевать.

На следующий день снова начались игры. Кьяртан сидел и смотрел на игры. Турид, его сестра, подошла к нему и начала с ним беседу. Она сказала так:

– Я слышала, брат, что ты в течение зимы был невесел. Люди говорят, что ты все еще тоскуешь по Гудрун. Об этом заключают по тому, что между тобой и Болли, твоим названым братом, нет больше дружбы, в то время как раньше вы всегда так любили друг друга. Ты поступишь хорошо, если не будешь вспоминать больше об этом деле и не будешь завидовать твоему названому брату. Мне кажется, что было бы разумнее всего, если бы ты женился так, как говорил прошлым летом, и хотя нельзя сказать, что Хревна вполне ровня тебе, лучшей невесты ты здесь в стране все же не найдешь. Асгейр, ее отец, именитый муж и знатного рода. У него нет недостатка в богатстве, чтобы украсить ваш брак. Кроме того, и другая его дочь замужем за могущественным человеком. Ты ведь говорил мне, что Кальв, сын Асгейра, очень достойный человек. Обо всей их семье идет очень хорошая слава. Я хотела бы, чтобы ты поговорил с Хревной. Ты увидишь, что она так же разумна, как и красива.

Кьяртан согласился со всем этим и сказал, что она правильно рассудила. После этого он заговорил с Хревной. Они беседовали весь день. Вечером Турид спросила Кьяртана, как прошла их беседа с Хревной. Он сказал, что доволен беседой и что, насколько он мог заметить, это девушка очень достойная.

На следующее утро были посланы люди к Асгейру, и он был приглашен в Асбьярнарнес. Тут началась беседа, и Кьяртан посватался к Хревне, дочери Асгейра. Тот принял сватовство с удовлетворением, потому что он был умный человек и видел, что это для него высокая честь. Кальв старался ускорить дело.

– Я не хочу, чтобы этому что-нибудь помешало, – говорил он.

Xровна со своей стороны также не дала отрицательного ответа и предоставила последнее слово отцу. Таким образом дело было решено и закреплено с помощью свидетелей. Кьяртан настоял на том, чтобы свадьба состоялась в Хьярдархольте. Асгейр и Кальв не противились этому. Было решено сыграть свадьбу в Хьярдархольте, через пять недель после начала лета. После этого Кьяртан поехал домой с богатыми подарками. О лав был очень доволен помолвкой, потому что Кьяртан стал теперь гораздо веселее, чем тогда, когда уехал из дому.

Кьяртан постился весь великий пост, чего никто не делал до него в этой стране, потому что рассказывают, что он был первым человеком, который постился здесь, в Исландии. Люди очень удивлялись тому, что Кьяртан жил так долго без пищи, и приходили издалека, чтобы его увидеть. Точно так же и во всем остальном поступки Кьяртана отличались от поступков других людей. Затем прошла пасха. После этого Кьяртан и Олав стали готовиться к большому пиру.

С севера в положенное время прибыли Асгейр и Кальв, Гудмунд и Халль, и у всех у них вместе было шесть десятков человек. Со стороны Кьяртана тоже было множество людей. Празднество было великолепным, потому что за столами сидели целую неделю.

Кьяртан подарил Хревне на свадьбу тот самый головной платок, и этот подарок стал знаменит, потому что никто не был так умудрен опытом или так богат, чтобы видеть или владеть такой драгоценностью. Сведущие люди утверждали, будто в этот платок было заткано восемь эйриров золота. Кьяртан был весел на празднестве, развлекал всех своей беседой и рассказывал о своих путешествиях. На людей произвело большое впечатление, что беседа велась здесь о больших делах, потому что Кьяртан в течение долгого времени был при дворе знаменитейшего хавдинга конунга Олава, сына Трюггви. Когда празднество кончилось, Кьяртан выбрал дорогие подарки для Гудмунда и Халля и для других знатных гостей. Отец и сын заслужили большую славу этим празднеством. Кьяртан и Хревна очень привязались друг к другу.

XLVI

Олав и Освивр оставались в дружбе, хотя между молодыми людьми дружба была порвана. Этим летом гости должны были приехать к Олаву за полмесяца до начала зимы. Освивр также созвал гостей на первые зимние ночи. Каждому было предложено захватить с собой столько людей, сколько он считал соответствующим его достоинству.

Освивр должен был сначала приехать на пир к Олаву, и в назначенное время он явился в Хьярдархольт. Вместе с ним поехали также Болли и Гудрун и сыновья Освивра. На другое утро, когда женщины вместе шли к дверям главного дома, одна из них спросила, как будут рассаживать женщин на скамьях. В то время как она это говорила, Гудрун проходила около постели, на которой обычно лежал Кьяртан. Кьяртан был тут же и одевался и набросил на себя пурпурное одеяние. Он сказал женщине, которая спросила, как будут рассаживать женщин, – потому что никто не умел отвечать быстрее, чем он:

– Хревна будет сидеть на почетном сиденье, и во всем ее будут чествовать больше всех, пока я жив.

Но до тех пор на почетном сиденье всегда сидела Гудрун, как в Хьярдархольте, так и во всех других домах. Гудрун услышала это, посмотрела на Кьяртана и изменилась в лице, но ничего не ответила.

На другой день Гудрун сказала Хревне, что та должна надеть подаренный ей головной платок и показать людям лучшую драгоценность, которую когда-либо привозили в Исландию. Кьяртан был поблизости, и хотя он не стоял рядом с ними, он слышал, что сказала Гудрун. Он ответил быстрее, чем Хревна:

– Она не наденет на этом празднестве свой платок, потому что мне кажется более важным, чтобы Хревна владела этой драгоценностью, нежели чтобы гостям было чем любоваться.

Целую неделю должно было длиться празднество у Олава. На другой день Гудрун стала тайно просить Хревну, чтобы она показала ей платок. Та ответила, что покажет. На следующий день Хревна пошла вместе с ней в кладовую, где хранились драгоценности. Она открыла ларь и вынула оттуда бархатный мешок, а из мешка вынула платок и показала его Гудрун. Та развернула платок, некоторое время глядела на него и не сказала ничего, ни хорошего, ни дурного. Затем Хревна снова спрятала платок, и они вернулись обратно к своим местам. После этого веселье и забавы пошли своим чередом.

На следующий день, когда приглашенные должны были уезжать, Кьяртан был очень занят тем, чтобы обеспечить людям свежих коней – тем, кто прибыл издалека, – и каждого должным образом снарядить в путь. В то время, как Кьяртан был занят этим, у него не было при себе меча, подарка конунга, хотя вообще он не привык выпускать его из рук. Затем он пошел к своей постели, где он оставил свой меч, но меч исчез. Он сейчас же пошел к своему отцу и рассказал ему об этой пропаже. Олав сказал:

– В этом случае мы должны действовать в величайшей тайне. Я пошлю соглядатаев с каждым отрядом всадников, которые будут уезжать.

Так он и сделал. Ан Белый должен был ехать с Освивром и его людьми и следить, не свернет ли кто-либо из них с дороги и не отстанет ли. Они проехали вглубь страны мимо двора Льярскогар и мимо дворов, которые называются Скогар (Леса), и остановились там в лесу и спешились. Торольв, сын Освивра, отошел в сторону от дворов, и несколько человек вместе с ним. Они углубились в кустарник, в то время как другие оставались около леса.