Я иду искать - Ольга Николаева

Внезапно тело мужчины конвульсивно напряглось, голова чуть приподнялась, и если бы Денис решился взглянуть ему в лицо, то увидел бы, что глаза мужчины уже не красные, как у жуткого существа, которым он только что казался, но и не карие, какими были до момента превращения. Сейчас на мальчика с отчаянием смотрели зеленовато-серые, удивительно похожие на его собственные, глаза. Черты лица скорчившегося на полу человека неуловимо менялись. Высокие скулы сгладились, слегка заострённый подбородок теперь казался овальнее, нос стал чуть шире, исчезла горбинка… Губы судорожно напряглись, словно умирающий силился что-то сказать, но вместо слов из приоткрывшегося рта хлынула тёмная густая кровь. Судороги прекратились, тело разом расслабилось, с лица исчезла гримаса боли, оно застыло, широко раскрытые серые глаза неподвижно уставились на мальчика, только из уголков рта продолжали стекать тёмные блестящие струйки.

Денис смотрел перед собой, беззвучно шевеля губами. Его сознание отказывалось признать случившееся, взгляд бессмысленно натыкался то на перепачканный мелом узкий ботинок, то на выпавшую из кармана зажигалку с брызгами крови на прозрачном корпусе. Русые пряди волос на грязном полу, запутавшиеся в них щепки и куски извёстки. Окровавленная рука, бессильно застывшая на куче мусора, из-под рукава поблёскивает браслет часов. И не получается только взглянуть в запрокинутое к потолку лицо, потому что тогда придёт осознание того, что у его ног лежит человек, которого он только что убил. Убил… Он убил… Он только что убил человека… Эта мысль, до сих пор тупо перекатывавшаяся в мозгу, внезапно взорвалась ужасом, оцепенение спало, мальчик зажмурил глаза и пронзительно закричал.

Он резко замолчал, когда почувствовал, как дрогнул дощатый настил под его ногами. Открыл глаза. Действительно, доски странно прогнулись, будто что-то внизу толкало их — сильнее, ещё сильнее, мёртвое тело, лежащее в шаге от мальчика вздрагивало, в воздух поднялись столбики пыли. Мальчик вжался в стену, боясь пошевелиться, ожидая, что пол вот-вот не выдержит, доски треснут и в образовавшемся проломе покажется нечто, чего он не мог вообразить, и от этой неизвестности страх становился чрезмерным, подавляющим, лишающим возможности думать, оставляющим одну-единственную способность — ждать. Однако ничего не происходило. Толчки снизу прекратились, тишину нарушали лишь падающие на подоконник редкие капли затихающего дождя. Мальчик судорожно вдохнул, уговаривая себя, что всё это ему показалось — нервы, стресс… И в этот момент откуда-то снизу, видимо, из подвала, послышался грохот удара и треск досок. И снова — тишина, лишь стук капель о железный подоконник. Стук, напоминающий чьи-то шаги. Всё ближе и ближе, уже возле самой двери. Теперь напряжённый слух уже ясно улавливал сквозь редкую дробь капель тихие, приближающиеся шаги. Скрипнула половица. Мальчик резко повернул голову на звук — в дверном проёме сквозь полумрак был ясно различим человеческий силуэт. Снова скрипнула половица — человек сделал несколько шагов, войдя в падающую из окна полосу света, и мальчик всхлипнул от ужаса — вместо лица у вошедшего было что-то бесформенное, серое, жуткое. Чёрные ямы глазниц, гнилые провалы вместо щёк, лохмотья спутанных волос свисают с местами обнажившегося до кости черепа.

Мальчику уже не было страшно, или, скорее, это была иная степень страха, непереносимая, а оттого неосознаваемая и парализующая. Все эмоции потонули в гулкой пустоте и он мог только смотреть, ничего не сознавая и ни на что не реагируя. Страшное существо склонилось над лежащим на полу человеком, сгнившие остатки того, что когда-то было лицом, дрогнули, сложившись в подобие какой-то гримасы, высохшая рука странным, почти ласкающим жестом скользнула по волосам мёртвого мужчины, отбросив запутавшиеся в них щепки, коснулась лба, щеки, подбородка. потом монстр поднял голову на сжавшегося в углу мальчика и тот увидел, что вместо пустых глазниц на него с лёгкой насмешкой смотрят живые карие глаза. Монстр легко поднялся и сделал пару шагов, почти вплотную подступив к мальчику, обдав его вонью разложения, вызвавшей рефлекторный спазм в горле. Едва не задохнувшись, сквозь выступившие на глазах слёзы, мальчик видел, как меняется лицо стоящего перед ним — сгнившие провалы затягивались, черты обретали чёткость, кожа будто регенерировала на глазах, принимая нормальный, живой вид. Трупная вонь исчезла. Ещё немного, и перед оцепеневшим от страха мальчиком стоял мужчина, удивительно похожий на его недавнего собеседника, теперь лежащего мёртвым на полу. Сходство было почти полным — изящный овал лица с высокими скулами, нос с лёгкой горбинкой, тонкий, выразительный рот, тёмные волнистые волосы с падающей на лоб чёлкой. Только у этого человека лицо было бледным и осунувшимся, как после тяжёлой болезни, и ещё в нём не было того странного, неуловимого, но явного сходства с Антоном. Мягкий, обволакивающий взгляд казавшихся бездонными глаз успокаивал, рассеивал ужас, умиротворял.

— Ну что? Я уже не так страшно выгляжу? — Голос, казалось, проникал в самую душу. Мужчина улыбнулся, чуть отступив в сторону и Денис задохнулся в немом крике — перед ним на грязном полу лежало мёртвое тело его брата.

— Мне очень жаль. Правда жаль! — прозвучал рядом тихий голос. — Он мог выжить, хотя… Хотя, я бы не поручился за его рассудок после того, как мне пришлось провести в его теле целых пять лет.

— Антон… — хрипло прошептал Денис. — Я… убил? Убил Антона?!..

— Мне жаль, — снова повторил стоящий рядом мужчина и обнял дрожащего мальчика.

Девушка шла, старательно обходя лужи, в прозрачном после недавней грозы воздухе далеко разносился торопливый цокот её высоких каблучков.

— Девушка! Извините… подождите секунду!

Она вздрогнула и с опаской обернулась — хоть и белая ночь, а всё-таки ночь и, как назло, никого народу вокруг, только она и внезапно окликнувший её мужчина, которого она сначала даже не заметила — видимо, вышел из-за забора, огораживающего пустой расселённый дом, мимо которого она только что прошла. Девушка настороженно оглядела незнакомца, решая, ответить ему или лучше сбросить туфли и пуститься бежать — подальше от безлюдного парка, поближе к центру города, где наверняка ещё есть на улицах люди. Мужчина выглядел немного странно — джинсы перепачканы чем-то белым, вроде мела или извёстки, кожаный пиджак в таких же белых пятнах, в тёмных волосах запутались какие-то щепки. Однако, взглянув ему в лицо, девушка внезапно расслабилась — взгляд карих глаз обволакивал, успокаивал.

— Что вы хотели?

— Не подскажете, как выйти на Дворцовую улицу?