«Все по местам!» Возвращение «Варяга» - Глеб Дойников

Во дворе дома № 3 по ул. Обводного канала стоял дым коромыслом. В самом прямом смысле этого выражения. По какой-то причине на чердаке загорелся всякий хлам, который всегда образуется там, где долго живут люди. Ринувшиеся на тушение пожара жильцы обнаружили, что двери на чердак заперты, а замки заржавели. К счастью, на пожарной каланче заметили дым и через пару минут во двор, звоня колоколом, въехали сразу две пожарные телеги с водяными бочками, насосами и раздвижными лестницами. Брандмейстер умело распоряжался. Телеги подвели поближе к дому, опустили опоры, лестницы начали подниматься к крыше, разматывая за собой рукава пожарных шлангов. По одному пожарному вбежало в каждый подъезд, стуча в двери квартир и требуя, чтобы жильцы немедленно выходили во двор. Вот лестницы достигли края крыши, и пожарные, таща за собой рукава, скрылись в слуховом окне. Запыхавшиеся от быстрого бега городовые встали у подъездов «всех выпускать, никого не впускать». Их коллеги замерли у черного хода. Из подъездов выбегали немногочисленные по полуденному времени жильцы, волоча с собой кошек, канареек, ежиков и прочих домашних любимцев. Последними вышли топорники, крича брандмейстеру, что дом эвакуирован.

— Все жильцы покинули объект возгорания? — спросил городовой у дворника.

Тот встал на пожарную телегу, повертел головой и начал шевелить губами, загибая пальцы.

В это время четверо городовых на улице достали из кармана какие-то обрезки труб, дернули за свисающие веревочки и, дождавшись шипения и густого дыма, со всей молодецкой силушки швырнули полдюжины обрезков в окна квартиры на втором этаже, а еще пяток — этажом ниже.

— Аркадия Блюмкина нет! — закончил свои подсчеты дворник.

— У моего брата срочная работа! — закричал Михаил Блюмкин — невысокий человечек с грустными глазами, проталкиваясь к городовому. — Он не может сейчас выйти из дома!

— Александр! — заорал брандмейстер подчиненному. — Мухой в подъезд, выведи этого работягу. Сгорит ведь!

— Вы не понимаете! — начал Михаил, но закончить не успел. Городовой, оглядевшись по сторонам и убедившись, что все смотрят на работу пожарных,[16] резко пробил кулаком в область сердца Блюмкина. Тот охнул и начал падать на землю. Городовой подхватил его и, приговаривая: «Вот сейчас к доктору отведем и тебе полегчает», полуповел-полупонес активиста партии социалистов-революционеров к карете «Скорой помощи».

Тем временем Александр, поколотив в дверь руками, ногами и даже каской, выбежал во двор и отрапортовал старшему, что «двери прочные, закрыты, никто не отвечает, а из-за них дымом тянет». Возница подтвердил, что в окне первого этажа, забранном прочными решетками, ничего не видно из-за сизого дыма.

Одна из пожарных телег опустила свою лестницу до окна второго этажа, и сразу трое пожарных под крики брандмейстера: «Маски! Маски не забудьте, а то отравитесь!» запрыгнули в окно. Еще двое вбежали в подъезд, уперли опоры домкрата в стену рядом с дверью кв. № 1, закрепили удлинительную штангу, уперли окованную металлом подпорку в дверь кв. № 2 и бодро заработали рычагами домкрата.[17] Через какую-то минуту искореженная дверь вместе с засовом и косяком рухнула внутрь квартиры. В подъезд повалил вонючий дым, а тройка пожарных, нацепив на лица смоченные водой плотные повязки, рванулась внутрь. Через несколько минут они вернулись, неся на руках заходящегося в диком кашле второго активиста-эсера. Которого аккуратно положили в другую карету «Скорой помощи».

Готовя техническое обеспечение захвата, Вадик вспомнил все, что рассказывал ему преподаватель об органической химии вообще и ее использовании правоохранительными органами в частности. Идеально для бескровного захвата подходил ХАФ (хлорацетофенол), слезоточивый газ, используемый для разгона демонстраций. В просторечии «черемуха». Тот же преп рассказывал, уже после занятий, как в голодном 93-м году весь их факультет зарабатывал на жизнь тем, что создавал самодельные газовые баллончики со слезоточивым газом на базе институтской лаборатории. И рассказал заинтересовавшимся студентам всю технологическую цепочку. Этот эпизод привел еще и к тому, что до выхода в море из Одесского порта транспорта Доброфлота «Петербург» все фармацевтические предприятия Санкт-Петербурга и Одессы две недели работали в три смены. И на борт парохода, в добавление к обычным бочкам с составом для постановки дымовых завес, были загружены три десятка бочек с весьма дурнопахнущим содержанием…

Глубокой ночью казаки затащили на чердак железный лист с дымошашкой, запал которой был подсоединен к будильнику, а перед возвращением аккуратно налили клея в дверные замки.

Жильцы дома остались обсуждать пожар и мужественных пожарных, а арестованных тихо отвезли в «жандармские застенки» для приведения в нормальное состояние и последующей «разработки».

Доктор Банщиков вел светскую беседу с господином Гоцем,[18] который все еще протирал слезящиеся глаза платком.

— Итак, ваша еврейская ячейка партии CP откуда-то получила заказ на мое устранение, господин Поц…

— Не Поц, а Гоц, я попрошу вас. Почему еврейская? У нас и русских полно в составе, и латыш есть, мы выше национального…

— И в руководстве ячейки сплошные Штейны и Зоны. Хоть для конспирации фамилии поменяли бы, что ли, или хоть ввели бы в бюро пару неевреев. Ну да и до этого дорастете, если позволим. Хотя — теперь, в этот раз, наверное, не позволим. А «поц» в вашем случае не фамилия, тут вы правы… Это эпитет. Ну кто посылает на боевую акцию близорукого, как крот, исполнителя??

— Да! Переполнилась чаша терпения моего народа! Почему в России как не год где-то проходит еврейский погром? Почему мы — единственная страна мира, где есть «черта оседлости»? Почему для евреев установлена процентная квота в институты? Вы считаете, все это справедливо, господин доктор?? А Яков… Он сам попросился вам должок отдать.

— Нет, конечно, не справедливо. Правда, я не понимаю, как убийство меня, например, могло все это исправить. Вот вызвать очередной еврейский погром да, таки могло. Хотя я мог бы вам тоже напомнить, откуда именно растут ноги у всех вами перечисленных эксцессов. Если бы я вам по пять раз на дню говорил, искренне в это веря, что «я лучше вас по праву рождения», что я «богоизбран», что вы «недочеловек, по отношению к которому мне все дозволено», сколько бы, интересно, вы все это терпели? Ну, может быть, вы и я — достаточно образованные люди, чтобы отнестись к этому с юмором, особенно если ВЫ начнете шутить по этому поводу первым. Но требовать того же от темного российского мужика, который и читать-то не умеет, — извините, я не могу. Да и не только российского, вы же сами говорите, что евреи преследуемы ПОВСЮДУ В МИРЕ. Со времен египетских фараонов, кстати. Поверьте, по сравнению с тем, что произойдет в Германии лет через 30, все наши российские погромы такая мелочь… Там процесс антисемитизма будет индустриализирован, и уж в этом винить русских будет сложно. Может, все же евреи тоже как-то этот процесс со своей стороны инициировали и подпитывают? Кроме евреев, столь же гонимой нацией являются только цыгане, ну, там-то все понятно — кочуют, воруют лошадей, нигде не работают… Короче, их образ жизни раздражает. Вы понимаете намек?

— А что делать бедным евреям (тут Вадик не смог удержаться от ухмылки), если власти им просто не дают нормально, по-человечески работать? Есть списки запрещенных для нас профессий, городов…

— Вот прямо так-таки и не дают? Ну кто вот, к примеру, контролирует в России торговлю главным продуктом экспорта, хлебом? А кто производит? А ведь народ видит, что тот, кто хлебушек посеял, вырастил, собрал, обмолотил, имеет с пуда в разы меньше, чем тот, кто его всего-навсего перепродал! За такое и я бы удавил, поверьте… С образом «бедного еврея» это тоже не очень коррелируется. Причем по-настоящему бедные евреи, они как-то в тени тех, кто наживается на простых мужиках. Пока погром не начнется, тогда-то им и достается, ибо богатенькие всегда найдут способ смыться. По «черте оседлости» — судя по результатам еврейских погромов в Питере, где евреев официально и быть не может, это правило все одно не работает. Хотя, конечно, все эти глупости можно и нужно отменить. И главное — я считаю, что у евреев, как у любой другой нации, должна быть своя страна. Тогда у них будет выбор — строить свое общество, как им оно видится, или жить в чужом, но меняя свои идеи и принципы под выбранное ими место жительства. А не наоборот. Я вот, к примеру, если перееду жить в Лос-Анджелес, в шубе и треухе по улицам ходить не буду. А если буду настолько туп и не гибок, что стану — то должен буду смириться, что надо мной окружающие ковбои хихикают. А иногда и стреляют вслед, до политкорректности этот мир пока не дорос, и слава богу. Вот вы, Абрам Рафаилович, какое именно место бы вы выбрали для создания еврейского государства?