Выхода нет - Уппалури Кришнамурти

В.: Мы продолжаем надеяться. У.Г.: Это очень утешительно – надеяться, что будущее будет удивительным и непохожим на то, что было все эти годы. Но мы ничего не делаем для того, чтобы создать что-то новое.

В.: Нет, нет. Мы просто надеемся… У.Г.: Это только перефразирование старого, мертвого старого. Мы только даем новые названия и наклеиваем новые ярлыки. Но по существу это [религиозное мышление] не помогло и не поможет нам. Это не вопрос замены наших идей новыми идеями, наших мыслей новыми мыслями, наших верований новыми верованиями, так как структура веры в целом очень важна для нас. Мы не хотим освободиться от иллюзии. Если мы освобождаем себя от одной иллюзии, мы всегда замещаем ее другой. Если мы отбрасываем или оставляем одну веру, мы обязательно заменим ее другой.

В.: Тотчас же? У.Г.: Тотчас же. Факт в том, что мы не хотим быть свободны. В наших проблемах виноват страх потерять то, что у нас есть, и то, что мы знаем. Все эти терапии, все эти техники, религии и тому подобное только увековечивают агонию человека. Людям очень утешительно верить, что каким-то образом, каким-то чудом их освободят от проблем, которые стоят перед ними сегодня. Отсюда нет выхода, потому как только мы сами несем полную ответственность за проблемы, которые создали для себя и других.

В.: Если мы создали проблемы, мы же с ними и боремся.

У.Г.: Да. Но мы не готовы принять тот факт, что то, что создало проблемы, не может само разрешить их. Для решения наших проблем мы используем то, что мы называем «мыслью». Но мысль – защитный механизм. Мысль заинтересована лишь в поддержании статус-кво. Мы можем говорить о переменах, но когда в самом деле приходит время что-то менять, мы не готовы к этому. Мы настаиваем на том, что перемены всегда должны быть к лучшему, и ни в коем случае не к худшему. Мы обладаем потрясающей верой в тот механизм, который создал для нас проблемы. В конце концов, это единственный инструмент, который имеется в нашем распоряжении. Но на самом деле он нам абсолютно не способен помочь. Он может только создавать проблемы, но не решать их. Мы не готовы признать этот факт, потому что это признание разобьет самый фундамент человеческой культуры. Нам хочется замещать одну систему другой. Но вся структура культуры толкает нас по направлению к полному уничтожению всего, что мы построили с такой заботой.

Мы не хотим быть свободными от страха. Все, что бы вы ни делали для освобождения от страха, как раз и увековечивает его. Есть ли какой-то способ освободиться от страха? Страх – это нечто, не подлежащее управлению мыслью; это что-то живое. И вот мы хотим надеть перчатки и попробовать коснуться его, поиграть с ним. Все, что нам хочется, это только играть с ним в игры и порассуждать об освобождении от страха. Или пойти к тому или иному врачу, или практиковать ту или иную технику. Но в ходе этого мы на самом деле только усиливаем и укрепляем то, от чего пытаемся освободиться, то есть страх.

В.: Мы вкладываем всю нашу энергию в страх [освобождение от него], и тогда он растет? У.Г.: Если все то огромное количество энергии, которое мы вкладываем в решение этой проблемы, высвободить – я говорю «если» – если бы высвободить ее, тогда чего бы ты только не смог сделать? Но ты не можешь ее высвободить. Если бы тебе посчастливилось оказаться в ситуации, которая освободила бы тебя от этого [страха] и эта энергия бы высвободилась, жить в этом мире стало бы очень легко и просто.

В.: Итак, мы живем в обществе, основанном на страхе. Даже наши учреждения – полиция, банки, врачи, страхование, все, что мы создали,  – все это основано на страхе?

У.Г.: Да, на страхе. Но что значит освободиться от страха? Если этому страху придет конец, ты падешь замертво, физически! Это будет клиническая смерть! Конечно, ты и твой страх – это не две разные вещи. Утешительно верить, что ты и страх – это две разные вещи. Ты боишься определенных вещей или ты не хочешь, чтобы произошло то или иное событие. Ты хочешь быть свободным от страха. Это все очень утешительно, но ты никак не можешь отделить себя от страха и ничего не можешь сделать, чтобы освободиться от него. Если закончится страх, «ты», каким ты себя знаешь, «ты», каким ты себя ощущаешь, прекратишься, а ты к этому не готов.

Очевидный факт: если у тебя нет проблемы, ты ее создаешь. Если у тебя нет проблемы, ты не чувствуешь, что живешь. Так что решения, предлагаемые нам учителями, в которых мы очень верим, на самом деле не решения. Если бы они были решениями, то проблем вовсе не было бы. Если бы не было решений проблемам, даже тогда не было бы самих проблем. Нам хочется жить с этими проблемами, а если мы освободились от одной, мы создаем другую.

В.: Без проблем было бы скучно, не так ли?

У.Г.: Скука – это бездонная яма. Нет никакого способа освободиться от скуки. Вы любите свою скуку, хотя все время пытаетесь освободиться от нее. Пока ты считаешь, что существует нечто более интересное, более важное, более значимое, нежели то, чем ты занимаешься, ты никак не можешь освободиться от скуки. Так она и продолжается. Если ты не занимаешь себя просмотром кино про ковбоев, ты можешь пойти в церковь или храм и помолиться или тебе, возможно, захочется послушать святого, чтобы он рассказал тебе всевозможные истории. Он продаст тебе какую-нибудь дешевку: «Стой на голове, стой на плечах, делай то, делай се» – и ты будешь в порядке.

Но главный вопрос, который никто из нас не хочет задавать: чего мы хотим? Живи ты в Голландии, в Америке или в Африке, где угодно, тебя на самом деле интересует погоня за постоянным счастьем. Это все, что нас интересует. Все эти религиозные деятели, гуру и святоши, которые торгуют религиозным товаром, говорят нам, что есть некий способ обретения вечного и постоянного счастья. Но этого не происходит. Мы вкладываем нашу веру в них, это дает нам надежду, и мы продолжаем делать это вновь и вновь. И мы живем в этой надежде. Но это не помогает нам получить то, чего мы хотим на самом деле, а именно, постоянного счастья. Постоянства не существует, не говоря уже о постоянном счастье.

Поиски постоянного счастья – это проигранная битва; но мы не готовы признать этот факт. Все, что нам остается, – это моменты счастья и моменты несчастья. Если мы не готовы принять эту ситуацию и продолжаем требовать несуществующего постоянного счастья, мы обречены.

Это всего лишь вопрос желания пребывать в постоянном счастье, но эта потребность – враг нашего живого организма. Этот организм счастье совершенно не интересует. Его интересует только выживание. Чтобы выжить, живому организму необходимы сенсорные ощущения наряду с восприимчивостью чувств и нервной системы. Когда ты оказываешься в счастливой ситуации, ты говоришь себе, что счастлив; при этом обязательно есть потребность в том, чтобы это счастье продолжалось. И чем больше ты стараешься продлить это ощущение счастья сверх его естественной длительности, тем больше опасности для этой системы, которая заинтересована только в поддержании своей чувствительности. Итак, происходит борьба между твоей потребностью в постоянном счастье и потребностью тела поддерживать его восприимчивость. Тебе не выиграть эту борьбу; и все-таки ты не готов сдаться.

В.: Воздействует ли медитация на тело? У.Г.: Ты подвергаешь свое тело ненужной пытке.

В.: Тело страдает?

У.Г.: Да, тело страдает. Его не интересуют твои техники медитации, которые на самом деле разрушают существующую безмятежность. Это удивительно безмятежный организм. Ему ничего не нужно делать, чтобы пребывать в безмятежном состоянии. Но внедряя эту идею о безмятежном уме, мы приводим в действие своего рода борьбу, и эта борьба продолжается и дальше.

Но то, что ты ощущаешь как безмятежное состояние ума, – это состояние ума, изможденного борьбой, ты хочешь больше и больше того же самого. Это создает проблемы для тела.

В.: А желая больше одного и того же, ты буквально причиняешь вред телу? У.Г.: Да, причиняешь вред телу. И дорого платишь за это.

В.: Я хочу знать, учится ли тело самостоятельно, например, когда плачет ребенок, у него же нет идеи того, как плакать. У.Г.: Если позволить ребенку плакать, он в конце концов прекратит.

В.: Автоматически?.. У.Г.: Автоматически. Ребенок устанет. Ребенок плачет, потому что пытается с помощью плача выразить какой-то дискомфорт. Но мы не понимаем, что его беспокоит. Нас интересует только наш собственный комфорт, и поэтому мы пытаемся заставить ребенка прекратить плач. Мы создали невротическую ситуацию для ребенка с самого начала. У нас нет энергии на то, чтобы решать проблемы живых существ, а ребенок – живое существо. Было бы интереснее учиться у детей, чем пытаться научить их, как вести себя, как жить и как действовать.