Восьмая тайна моря - Михаил Белов

Парыгин смотрел на нее и не знал, что ответить.

— Что поделаешь, — он поклонился с добродушной насмешливостью, — я произвожу неблагоприятное впечатление на женщин.

— А я на мужчин.

— Ну и заноза вы, не думал…

Они пошли рядом. Слабый ветер разогнал остатки тумана. Выглянуло солнце. Волосы Тани наполнились светом. Из воды вылез кошлак[2] и поковылял к Тане. Он так радостно пищал, что Парыгин невольно засмеялся. Эти дни он достаточно насмотрелся на каланов. Передвигались они очень неуклюже: тело волочилось по земле, ноги подгибались. Но когда надо было спешить, они умели передвигаться довольно быстро, как это делал сейчас кошлак. Туловище выгибалось дугой. Задние ноги приближались к передним. Слегка переваливаясь, бежит, даже делает неуклюжие скачки. Таня бросилась навстречу зверюшке.

— Ну, здравствуй, Type.

Зверь прижал уши, ткнулся светло-палевой головой к ногам девушки и замер, выражая этим предельный восторг. Таня гладила его, ласково приговаривая нежные слова:

— Type, милый мой Type…

Развернув сверток, она стала кормить Турса свежей рыбой.

— Ну, а теперь в воду, в воду. — Таня повернула лицо к Парыгину. — Матка пропала, когда Type был еще медведкой. Я его выходила. Мы теперь большие друзья. Правда, Type? — Таня гладила зверя по голове. — Смотрите, какие у него глаза…

— Знаете, кто таскал каланов? Черная акула, — сказал Парыгин.

Таня резко поднялась:

— Черная акула?

— А может, дельфин.

— Вы видели?

Парыгин кивнул.

— Расскажите же…

Они двинулись дальше. Type пискнул и жалобно посмотрел на Таню орехово-бурыми глазками.

— В воду, Type, — приказала Таня.

Отойдя метров сорок, Парыгин оглянулся. Каланенок ковылял следом, но расстояние между ними все увеличивалось. Парыгин помахал рукой.

— Рассказывайте, — повторила просьбу Таня.

Тропинка давно кончилась. Они поднялись на скалу. Скала круто падала в море. Напротив — безымянный остров. Звонко кричали кайры…

— …Вот и все, — закончил свой рассказ Парыгин. Он намеренно умолчал о том, что был свидетелем потопления траулера. Может быть, здесь преступление еще большее, чем истребление каланов. Он расскажет о нем только Чигорину.

— Черная акула или дельфин… Я ожидала чего-нибудь в этом роде, — задумчиво проговорила Таня. — А нельзя взглянуть на это странное существо?

— Я сфотографировал его.

— Никто не верил, даже папа, что каланов похищают.

— Как в детективных романах, — Парыгин закурил сигарету.

— Не знаю, что теперь делать. Ведь вход в бухту перегорожен металлической сеткой. Ваша акула каким-то образом проходит через нее.

— Едва ли сетка может быть надежным средством защиты, сказал Парыгин.

— Думаю, надежная, — качнула головой Таня. — Вы видели охоту на белух?

— Их ловят неводом. Окружают и ловят.

— Казалось бы, что стоит белухам протаранить сеть? А не таранят. Ткнутся носом — и назад. Это, наверное, в характере морских животных.

— Но я все-таки попробую подстрелить хищника.

— У вас есть запасной костюм? — неожиданно спросила Таня.

Парыгин внимательно посмотрел на нее:

— Плавать умеете?

— Если умею, возьмете с собой?

— Подумаю.

— Сейчас докажу, — очень спокойно сказала Ганя. Она быстро сняла платье и осталась в синем купальнике.

— Что вы делаете?

— На острове пора открывать купальный сезон. — Она безмятежно посмотрела на него огромными глазами, которые, словно куски синего океана, светились на ее лице.

Таня стояла на краю обрыва. Помахала рукой, загорелое гибкое тело ласточкой ринулось вниз. Море раскололось. На солнце сверкнули осколки. Бронзовая фигура стрелой вошла в воду, изогнулась, как дельфин, и вот уже девичья рука поднялась над бирюзовой волной, показывая на восток.

«Отчаянная», — с восторгом подумал Парыгин. Он шел по берегу и нес платье и туфли Тани.

Девушка плыла все дальше. За ней оставалась белозеленая дорожка. А в двухстах метрах от нее…

В толще воды безмолвно и неподвижно лежало подводное существо, названное Парыгиным черной акулой — Чаком. Кварцевые «глаза» его видели плохо, и только по звукам он узнавал о том, что творилось вокруг. Он и теперь не видел, что делалось у берега. Течение приносило оттуда странные и непонятные звуки. Чак никогда и никого не боялся. Он просто ловил незнакомые ему сигналы. Нет, это не был писк ленивых и толстых каланов — его он ловил много раз. Звуки не походили и на стук мотора и на удары весел по воде. Что же тогда? Черный и безмолвный, словно подводная лодка, Чак не подавал никаких признаков жизни. Странные звуки удалялись и скоро исчезли.

Береговая линия проходила в ста метрах от Чака. Он медленно двинулся дальше. Отовсюду Чак слышал привычное монотонное жужжание обитателей прибрежных вод. Потом он услышал писк каланов. Чака страшно раздражал этот звук.

Он медленно поплыл вдоль берега и скоро оказался в узком проливе, соединяющем океан с бухтой Белых Каланов. Кругом ни одного звука. Вдруг раздался чуть внятный раздражающий писк. Чак продвинулся метров на пять — писк усилился. Еще пять метров — и этот писк привел его к металлической сетке. Чак выбросил два манипулятора. Брызнули синие искры. Огромный кусок сетки упал на дно. Проход был свободен.

Чак медленно вошел в бухту и замер. Над ним показались два калана. Автоматически сработали манипуляторы. Раздался яростный, протестующий писк. Каланы метнулись в сторону, но поздно.

Чак с добычей выбрался из бухточки и исчез в сумерках океана.

Громадные красно-бурые валуны преградили дорогу, и Парыгин потерял Таню из виду. Наконец каменные глыбы расступились, и он увидел ее. Таня выходила на берег.

С ее плеч стекала вода. Она была залита солнцем и темным силуэтом выделялась на фоне синего неба.

Парыгин остановился. Таким неправдоподобным казалось это видение! Он почувствовал необыкновенную радость в душе.

— Максим, — позвала Таня.

Он пошел навстречу.

— Вы же не в Черном море. Разве можно так долго быть в воде?

— А мне совсем не холодно, — засмеялась она. — Убедились, что умею плавать? Теперь мы вместе будем охотиться на черную акулу.

Они пошли дальше. Ветра не было. Пустынно — взору не за что зацепиться, и все же океан жил и дышал.

— А жарко у вас. Жарко и тихо, как под водой, — нарушил молчание Парыгин.

— Перед штормом, — ответила Таня.

Они опять замолчали.

— Хорошо так идти вдвоем, — сказал Парыгин. — Я готов шагать с вами хоть на край света.

Таня улыбнулась.