Черновик - Сергей Лукьяненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А может, женщину? — из чувства противоречия спросил я.
— Тут же написано — человека! — искренне возмутился Котя. — По умолчанию имеется в виду мужчина… Кирилл, ты учти, дело явно пахнет контрабандой!
— Чего? Белых роз? — Я покрутил пальцем у виска.
— Мало ли чего… Ты даже тех… этих… не проверил как следует!
— Нет у них ничего запрещенного. В товарных количествах — тоже ничего нет.
— Откуда ты знаешь? — удивился Котя. И тут же восторженно воскликнул: — О! Я понял! Ты просто знаешь! Как с асфетидой!
Я кивнул.
— Пошли наверх.
— Тебе чайник надо завести электрический, — сказал Котя, подымаясь вслед за мной. — Или плитку. Как ты без горячего?
— Еще тюль на окна и горшок с геранью… Не собираюсь я тут обустраиваться!
— Ха! — фыркнул Котя. — Не собирается он… Слушай, а где у тебя…
— В Москве. За башней.
Котя остановился как вкопанный:
— Ты что, серьезно?
— По-большому можешь сбегать на станцию.
— Так быть не может, — строго сказал Котя. — Извини меня, но это помещение подстраивается под твои вкусы. Я имею в виду, под твои потребности!
— А ты где-нибудь здесь заметил унитаз?
Котя подумал секунду и стал подниматься по лестнице дальше.
— Закрыто там, — вяло сказал я.
Котя толкнул люк, закрывающий проход вверх. И тот легко подался, откинулся на петлях.
— Закрыто, говоришь? — бодро воскликнул он. — Так… свет тут есть?
Свет там был. Выключатель нашел я, он как-то очень удобно лег под руку.
Третий этаж башни оказался разделенным на две части. Маленькая круглая площадка вокруг лестницы, две двери. Одна вела в совмещенный санузел — исполинских размеров ванна, умывальник, унитаз. На вешалках нашлись чистые полотенца и пестрый банный халат моего размера. Окон не было.
— Погоди минутку, ладно? — Котя бесцеремонно закрыл за собой дверь.
В ожидании я заглянул во вторую полукруглую комнату.
Как и следовало ожидать. Электрическая плита, шкафы, стол и четыре стула. Кухня. В шкафах нашлась посуда. Тарелки, вилки-ложки, кастрюли и сковородки. Неплохой набор. Я даже обнаружил внушительного размера чугунный казан для плова. На кухне окошко имелось — и выходило прямо на железку.
— Знаешь, что интересно… — входя на кухню, сказал Котя. — Никаких ярлычков на полотенцах. Никаких знаков на фаянсе. В мыльнице кусок мыла лежит, так вот это просто мыло. Без рисунка, букв, символов. Во флаконе шампунь стоит, так он ничем не пахнет и прозрачный. Но мылится!
— Гипоаллергенный, значит, — сказал я. — Котя. Я пойду и приму душ. Я последний раз знаешь когда мылся? Вчера утром у тебя дома.
— А как же эта… — Котя явно растерялся, — просьба о помощи?
— Просьба? По-моему, это приказ. Не люблю приказов.
— Мы же все равно хотели туда идти! — воскликнул Котя.
— Искать человека с белой розой? Что-то мне не хочется. Ловушка это какая-то. Лучше вымоюсь.
На лице у Коти поочередно отразились растерянность, обида и даже неприязнь.
— Дама просила, — сказал он. — Ну… смотри. Иди принимай водные процедуры. Я пока твою жратву на кухню перетащу.
Когда я закрывал за собой дверь, то мне послышалось еще что-то вроде: «Дама просит, а ему двое суток без душа невтерпеж…»
Плевать я хотел на его бурчание! Горячая вода, шампунь неизвестного происхождения, хороший напор в душе — я с наслаждением вымылся и оделся. Увы, о чистом белье я вовремя не задумался, но все равно мне было хорошо.
Когда я вышел из ванной на кухню, Котя стоял у окна. На плите кипел алюминиевый чайник. При моем появлении Котя демонстративно посмотрел на часы и вздохнул.
— Котя, как ты представляешь себе поиски человека с белой розой в чужом мире? — спросил я, усаживаясь за стол. Надо сказать, что, несмотря на изрядный бардак у себя дома, в гостях Котей овладела какая-то страсть к порядку. Он действительно перетащил на кухню все продукты и аккуратно разложил по шкафам.
— Я представляю, что не тому человеку выпал уникальный шанс исследовать чужой мир! — горько сказал Котя.
— Котя, сейчас семь вечера, — ответил я. — Еще двадцать минут.
— Так ты пойдешь? — Он сразу ожил. — А еще голову морочил… Кстати, здесь та же самая петрушка! Никаких знаков изготовителя, ни на посуде, ни на плите. Я думаю, все это создано механизмами башни как идеальное отражение конкретных вещей! Своего рода платоновские идеальные вещи!
— Какими механизмами? — спросил я, наливая себе кипятка и бросая в стакан пакетик чая. — Какие идеальные вещи? Этот кривобокий чайник — идеальный чайник?
— Сразу видно, что ты не интересуешься философией. — Котя тоже сделал себе чай. — Между прочим, белая роза — это древний философско-магический символ. Как и башня, кстати! Со времен Вавилонской башни…
— Котя… — Я вздохнул. — Это не символ. Мы в нем сидим. И чай пьем тоже не из символа.
— Весь мир состоит из символов, а наша жизнь — тем более! — горячо воскликнул Котя. — Любовь мужчины к женщине тоже глубоко символична. Я думаю, когда эта дама оставила нам записку…
— Котя! — воскликнул я, прозревая. — Дама?
У Коти забегали глаза, но он твердо повторил:
— Дама!
Я первый раз присутствовал в момент влюбления моего друга. Вот оно как бывает! Мимолетный взгляд, восхищение фигуркой — и Котя готов. Он ведь и лица ее толком рассмотреть не успел!
Нет, симпатичная девушка, слов нет. Но…
— Кирилл, если ты согласен, я пойду с тобой, — твердо сказал Котя.
— Замерзнешь. Там снег валит, а у тебя ботиночки на тонкой подошве и куртка на рыбьем меху.
— Она с виду тонкая, а на самом деле очень теплая!
Я пожал плечами.
— Да пожалуйста! Что я тебе, мать родная, шарфик на шее повязывать? Ты уже большой мальчик, воспаление легких сам вылечишь.
— Я пойду с тобой, — упрямо повторил Котя.
В тупичке было темно. По-зимнему, когда небо не разглядишь, но рождающийся в нем белый снег координатной сеткой чертит воздух, а от самой земли будто идет слабое белое свечение. Едва-едва угадывались заснеженные стены и темный контур башни. На ней снег почему-то не налипал.
— Один маленький шаг открывает целый огромный мир, — внезапно сказал Котя.
— А? — Я вздрогнул. — Ты чего?
— Ну… мы же впервые вышли в иной мир. Надо что-то сказать. — Под моим взглядом Котя даже в темноте начал мяться. — Что-то умное.
— Впервые? Тут люди так и шастают! Туда-сюда! И мы уже выходили час назад, башню осматривали.
— Тот раз не считается… Пошли?
Я решил, что бороться с романтическим порывом Коти бесполезно, и двинулся прочь от башни. Туда, откуда приезжал почтальон и куда, вероятно, отправилось ландо с незнакомой дамой и ее спутником. Снега за прошедший час насыпало изрядно, но следы от повозки все-таки оставались, и мы старались держаться их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});