Конец или новое начало - Наталья Че
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Можно с гордостью заканчивать полотно и прятать.
Видеть, какие эмоции вызовет смелое творение у повелителя, мне не хотелось категорически…
Я снова грустно улыбнулась, опуская взгляд на свои руки. На вид – все еще молодые, но я знала, чувствовала, осталось совсем недолго…
Покрутила простое кольцо на среднем пальце. Это был один из немногих артефактов, которые работали в моих руках. Араниэль сказал, что это потому, что его питает божественная сила… Может, и так…
Именно благодаря этому неприметному кольцу, моя жизнь и молодость так неприлично затянулись… Но, сколько бы времени ни прошло, конец неизбежен…
Страха не было, лишь горечь сожаления.
Бросив последний взгляд на портрет, задержавшийся в руках дольше других, я решительно убрала стопку рисунков на самую дальнюю полку мастерской.
Араниэль.
Я подошел к знакомому по прошлой встрече трону.
Ничего здесь не изменилось. Ни тонкий мост, ни полутьма, уходящая в тьму чернильную высоко вверху и далеко внизу, ни фигура в темном балахоне…
– Время пришло,– сказал я, глядя в непроницаемую черноту под капюшоном ведьмы.
И снова руки… Они жадно шарят во внутренностях, перебирая холодными щупальцами-пальцами, выискивая что-то ведомое только им одним… С огромным трудом я поборол дрожь отвращения.
Так же, молча, ведьма открыла портал.
Тишину, как ножом, разорвал крик младенца, которого мне тут же сунули в руки. В шоке я смотрел на крохотную девочку в своих руках.
Это… Неужели?
– А она шустрая! Уже успела переродиться. Опять ждать невесть сколько! Как же надоело…– голос ведьмы звенел от раздражения.
– Больше сюда не возвращайся! Когда придет время, я сама тебя найду. И закончим уже со всем этим! – бросила она через плечо, поднимаясь обратно к трону.
Пятиединый мир. Полтора года спустя (три года по летоисчислению Земли).
На моих коленях сидела девочка, болтая ножками в воздухе. Пальчики перебирали мои длинные светлые пряди.
– Араниэль, а ты мой папа?
– Нет, душа моя, я твой жених, – спокойно ответил я малышке.
– А где мои мама и папа? – она посмотрела на меня своими огромными блестящими глазами цвета лесного ореха.
– Зачем они тебе? У тебя же есть я.
С улыбкой погладил ее по голове…
Еще через год (два года по летоисчислению Земли).
Светящаяся от счастья девчушка вбежала в тронный зал. Жестом я приказал всем исчезнуть.
– Араниэль! Без тебя скучно, пошли играть!
Она влезла ко мне на колени, доставая из кармана платьица розовую ленту.
– Сейчас, сделаем тебя красивым, и ты будешь готов! – высунув от усердия кончик языка, малышка начала вплетать ленту в одну из моих перекинутых на грудь длинных светлых прядей.
– Готов к чему, душа моя? – стоически терпя это безобразие, спокойно спросил я.
– Мими устраивает чаепитие, и приглашает тебя в гости! – просияла она, повязывая кривоватый бантик.
Малышка соскочила вниз, и, схватив меня за палец, вприпрыжку побежала, утягивая мою согнутую фигуру в свою игровую комнату.
– Садись сюда! – маленький пальчик указал на игрушечный стульчик.
А сама девочка, радостно напевая, налила в мою крошечную чашку что-то из чайничка.
Я с беззвучным страдальческим вздохом сел, и стульчик подо мной опасно заскрипел…
Пришлось замереть, переводя большую часть веса тела на согнутые едва не до подбородка ноги.
Малышка подала мне чашечку и отошла, любуясь делом своих ручек.
– Какой ты красивый! – искренне сказала она.
– И добрый, – добавила чуть позднее.
«Чай» застрял в горле.
Да… За длинную жизнь меня кем только не называли… Но добрым – никогда.
– Не все с тобой согласятся, – сказал я, беря себя снова в руки.
– Они тебя просто не знают! – обезоруживающе-уверенно выдала малышка, и лучезарно улыбнулась.
Не ответить на эту улыбку было просто невозможно.
Еще через три с половиной года (семь лет по летоисчислению Земли).
– Араниэль, смотри! Я вышила твое имя! Тебе нравится?
Девочка-подросток протягивала мне тряпочку с кривовато вышитыми буквами в окружении разноцветных цветочков.
– Очень! – ответил я, забирая из тонких пальчиков подарок, а затем подхватил девочку на руки и усадил к себе на колени.
Она смотрела на меня открытым наивным взором, полным обожания.
С улыбкой я поправил ее чуть растрепавшиеся волосы.
– Можно я тебя поцелую? – неожиданно спросила девочка.
Моя рука замерла на удар сердца, после чего продолжила перебирать мягкие пряди.
– Нельзя, душа моя. Надо подождать твоего совершеннолетия.
– Но я уже большая, мне почти шесть! – в огромных глазах заблестели слезы, но на сей раз, проверенный прием не прошел.
– Этого мало. Тебе должно исполниться хотя бы десять по нашему летоисчислению, –спокойно и непреклонно ответил я малышке.
– Но я же люблю тебя! – в отчаянии воскликнула она.
– Нет, – твердо сказал я.
– Тогда я поцелую кого-нибудь из стражей! – запальчиво бросила девчонка.
Пальцы в волосах сжались на миг чуть сильнее, чем нужно.
– Каждый, кого ты поцелуешь, лишится жизни еще до вечера того же дня, – мой голос остался спокоен… Хорошо.
Менеланна беззвучно ахнула, а потом отвернулась, сердито складывая руки на груди.
– Потерпи, любовь моя, время пролетит совсем незаметно. Вот увидишь!
Я осторожно поднял ее лицо, подцепив пальцами подбородок, и ласково обвел овал лица.
Обида стремительно уходила из ее глаз, смытая волной абсолютного счастья…
– Мой повелитель, призванной плохо…
Фразу я не дослушал, мир вокруг смазался на несколько бесконечно долгих ударов сердца…
Тонкая стена проломилась под моим плечом. Ждать, когда она расступится, слишком долго.
Бледная девочка-подросток сидела на полу, вытирая с верхней губы красные капли.
Через пару вздохов комнату заполнили маги. В молчании они осматривали Менеланну.
– Мой повелитель, – мыслеречь Морэллен коснулась моего разума.
– В ее мозге опухоль, злокачественная и быстрорастущая. Мы бессильны. Мне очень жаль…
Как?!
В этом мире не бывает больных детей, боги никогда не допустили бы такого…
Но Менеланна не из пятиединого мира…
Не правильно, отвратительно, несправедливо!
Я сжал до хруста кулаки.
– Сколько?
– Одно возрождение луны…
– Араниэль, а можно, я не умру?.. – слабым голосом спросила она, когда я в очередной раз сидел на краю ее постели.
Что ответить на такой вопрос?
Слова лжи застряли в горле.
Молча я обнял ее, осторожно прижимая хрупкое тело к груди…
Сегодня уже тридцать пятый день и ровно пять дней отвоеваны у смерти… Как это, оказывается, много!
– Мне страшно, Араниэль!..– невесомо прошептали бледные губы.
Я стер пальцами дорожки слез на ее висках.
– Я с тобой, любовь моя…– прошептал в ее волосы.
Руки, сжимающие тонкое невесомое тело, были не в силах удержать стремительно утекающую жизнь.
Вот осталась последняя капля… Легкий вдох, и последний удар сердца…