По живому - Майкл Блумлейн

Фрэнки не подчинился, но сопротивляться Коксу было бесполезно, и свитер легко упал на пол. В теле от алкоголя и кокаина растеклась слабость. Чувствовал он себя свободно, легко, раскованно. Но он мужчина, а не танцовщица-стриптизница.

Он отшатнулся к стене и, прижавшись спиной, решительно скрестил руки. – Я готов на предложение, – пробормотал он пьяным голосом. Но не на принуждение.

– Я предлагаю тебе снять одежду и надеть вот это. – Кокс снял с вешалки тонюсенькие трусики-шнурочки.

– Я не о том говорю.

Кокс взглянул на часы. – Осталось три минуты.

Фрэнки сел, скатившись по стене, и притупленным рассудком отчаянно пытался соображать. Но не получалось. Более того, все казалось не таким уж важным.

Кокс разбросал в стороны ее руки и с треском рванул кофточку – полетели пуговицы. Он заулыбался, увидев свободно колыхавшиеся груди.

– Стой спокойно, – бросил он, придавливая ее плечом к стене. – А сейчас снимем штаны.

Фрэнки буквально вцепился в них, но Кокс этого даже не заметил. Быстро свел руки к лодыжкам и приказал сесть. Потом стащил обувь, носки и брюки и раскидал по комнате.

– Нижнее белье тоже.

Здесь Фрэнки очень воспротивился, но куда ему, если в голове все онемело.

Кокс снял с нее трусики, надел "шнурочки" и велел встать. На этот раз Фрэнки повиновался. Кокс опять взглянул на часы.

– Меньше трех минут, – проговорил он с гордостью. – Едва успели. Неплохо, если учесть, что ты нанюхалась.

– Мне холодно, – пробормотал Фрэнки.

– Глотни еще, – он протянул ей бутылку, потом отставил в сторону. – Ты хорошо выглядишь, девочка. Выйдешь, станцуешь, и все сразу растают от счастья.

Дверь распахнулась, вошла танцовщица Шоуна. – Сорок долларов! – воскликнула она, потрясая бумажками. – Уж можете не сомневаться, это лучше, чем работать в "Бургер Кинг".

– Пора на сцену, – бросил Кокс. Он подал Шоуне бутылку и жестом показал, чтобы собрала валявшуюся одежду. Затем, положив руку на голую спину Фрэнки, повел ее на помост.

Все, что происходило дальше, Фрэнки помнил смутно. Реальность слилась с фантазией в сплошной галлюцинаторный кошмар. Бар представлял собой клетку, полную животных, музыка, звон в ушах... Ему помогли подняться на сцену и ступить в туфли с высокими каблуками. Он попробовал идти, но упал, а туфли слетели. Лица у стойки налиты кровью, какие-то перекошенные, яростный визг, будто зверей собираются кормить мясом. Он повернулся спиной к залу, надеясь спрятаться, но тут крикнул Кокс: давай, танцуй, – и так сдавил пятку, что Фрэнки подпрыгнул от боли. Верхняя часть тела начала колыхаться, возникла тошнота и головокружение. Он шагнул в сторону, чтобы очухаться, там орали, но что – не понять. Шагнул еще... ему хотелось умереть.

Появилось отражение в зеркале – вдруг. Такой женщины он еще не видел. Захотелось получше ее рассмотреть – и он коснулся стекла, потом потрогал себя. Его лицо, его губы, его грудь. Он шагнул вперед, но его не пустила какая-то холодная во весь рост сила. Фрэнки остолбенел. И попробовал второй раз.

Терри заскочил в бар на несколько минут, чувствовал он себя уставшим и раздраженным. Недавно звонил домой, хотел сказать, что не придет, но там не ответили. Он был готов наброситься на Фрэнки не только за все унижения, накопившиеся сегодня. Но и за то, что она не дождалась его. Хотя обещала. Он осмотрел зал, думая, что Фрэнки где-то здесь с Коксом. На сцену даже не взглянул. А когда все-таки посмотрел, увидел там Фрэнки – и удивился беспредельно. Кокс тискал ей пятку, потом она начала двигаться. Терри ничего не мог понять. Но когда Фрэнки задвигалась в такт музыке и показала кое-что из обычных штучек, он улыбнулся. Вот так, жизнь неожиданно покатила прежняя. Все в порядке.

Фрэнки ходил кругами. Поняв, что в зеркале не скрыться, он кружил, пока не увидел стойку бара, лицо – и узнал это лицо. Мужчина ему улыбался, махал руками и посылал воздушные поцелуи.

– Терри, – прошептал Фрэнки и коснулся своих губ убедиться, что это он говорит. Кошмар рассеивался. Фрэнки сделал шаг, второй... спасение близко... в его сне была дверь, за ней длинная золоченая лестница. Но сейчас ему встретился только воздух. Еще шаг – и он свалился с платформы, следом зазвенели стаканы, бутылки. Он приземлился на пол с отвратительно глухим звуком, так и остался лежать – кучей. Просто чудо, что ни один из порезов не оказался глубоким. Его подняли, чем-то накрыли. Кто-то звал по имени. И последнее, что он запомнил: "Все будет хорошо". Найдутся ли у него силы засмеяться. Или зареветь. Как это уже однажды было, он лежал на спине, глаза закрыты – он умер.

Глава 10

Терри налил себе кофе и попробовал привести мысли в порядок. С одной стороны он был рад, что Фрэнки снова с ним, но с другой – злился, что она танцевала для Кокса, а не для него. Он все еще видел его руку на ее щиколотке. И лицо, расплывшееся в улыбке, когда она начала танцевать. Эта сцена никак не выходила из головы. Уже неделю она ведет себя как ненормальная, отказывает ему в самых простых интимных радостях. И вот тебе, танцует для Кокса, для этого дерьма, кретина и животного. Мысль об этом бесила.

Он выпил залпом кофе и направился в спальню, рванул дверь. Комнату заливало яркое солнце, проложив косые лучи по лицу спящей Фрэнки. На ее лице красовался синяк – от падения на пол в баре губа сбоку вздулась. На икре засох червячок крови. От этой картины сердце у Терри сжалось. Злость сменилась состраданием, он склонился к постели и нежно погладил щеку Фрэнки, укрыл ногу одеялом. Потом встал у окна, дожидаясь, когда она проснется.

Прошел час, солнце покинуло комнату. Фрэнки шевельнулась и еще больше завернулась в одеяло. Застонав, открыла глаза.

– О Боже...

– Его здесь нет, – вмешался Терри.

Фрэнки повернулcя на голос. – Ты?..

– Ты жива. Я очень рад.

– Ну, нет. Это не жизнь. В жизни так не бывает.

– Это жизнь, Фрэнки. Мне очень жаль, но это так.

Она опять застонала и села в постели, натягивая на себя одеяло. – Ты здесь давно?

– Когда я вошел, на твоем лице сияло солнце. Ты была как ангел, хотя и потрепанный.

– Но чувствую я себя дерьмово.

Терри пожал плечами. Его уже не удивлял язык Фрэнки. – Наконец ты вернулась ко мне прежней.

– Н-да? Что ты имеешь в виду?

– Теперь ты та женщина, которую я всегда любил.

Фрэнки поднял глаза. Терри улыбался.

– Мне жаль разочаровывать тебя, но я не та женщина, которую ты когда-то любил. Я тот же, что и раньше. Ничто не изменилось.

– Ты танцевала... я видел. Ты женщина. Фрэнки. Будь проще, признайся в этом.

– Я мужчина.

– Опять из тебя лезет дерьмо собачье.

Фрэнки закрыл глаза и привалился к стене. В голове заплясали образы прошлого вечера, один явственнее других и все ужасные. Всплыло лицо Кокса – самодовольное и неприятное. Фрэнки содрогнулся.

– Напрасно ты ушла из дому, – упрекнул Терри. – Я же тебе говорил. Но ты не послушала.

– Да, ты прав.

– Как ты только могла танцевать для этой скотины?

– Он меня заставил.

– Ну конечно, заставил. А чего ты ожидала?

– Сначала все получалось вполне мило. Ему можно было верить. А потом он изменился.

– Что это с тобой? Вдруг ни с того ни с сего творишь глупости. Я тебя предупреждал, разве нет? Говорил, не связывайся с ним.

– Мне нужно было с ним поговорить. Мы же так условились.

– Ну конечно, условились. А что я тебе велел? Ждать дома велел. Я собирался пойти с тобой. Это ты слышала хоть? Ты когда-нибудь думаешь, прежде чем что-то сделать?

– Уже темнело. Я устал тебя ждать.

– Ах, устала, – Терри принялся расхаживать по комнате. – Да плевать тебе было, Фрэнки. Что ж теперь, мне вообще не отлучаться от тебя? Так, что ли?

– Ты не появился, поэтому я ушел. Это все, что я могу сказать.

– Значит, я виноват, так?

– Я этого не говорил.

– Хочешь узнать, кого надо винить? Подойди и взгляни в зеркало. Поверни его так, эдак: все, что там происходит, делаешь ты сама.

– Это неправда.

– Ты напилась с этим кретином, – ярился Терри. – Кто в этом виноват? Ты танцевала. Ты позволила ему снять с тебя одежду.

– Он с меня все сорвал.

– Ты мне не позволяешь дотронуться до тебя. Даже пальцем. Даже если нужно помочь.

– Он меня раздел насильно. Я чувствовал себя куском дерьма. А он забавлялся.

– Ты унизила себя. Ты унизила меня.

Фрэнки изумленно вскинул глаза.

– Ты выложилась для Кокса. Я вот что тебе скажу. Ты можешь выложиться для меня.

Фрэнки встал, обмотавшись простынею. – Ты хочешь меня раздеть? Так? – Он упер руки в боки. – Ну давай, начинай.

Терри размышлял, но недолго. Той же рукой, что гладила щеку Фрэнки, он сорвал простыню. Фрэнки содрогнулся, но сдаваться он не хотел.

– Ну, доволен?

Терри шлепнул ее ладонью.

– Хорошо Терри. Просто отлично. Сейчас ты настоящий мужчина.

Он шлепнул ее еще раз. Фрэнки поднял руку, защищаясь, но Терри эту руку перехватил.