Гарри Поттер и философский камень - Джоан Роулинг

У Филча была кошка, которую он называл Миссис Норрис[29], костлявое создание грязно-серого цвета с выпученными, как у самого Филча, глазами-плошками. Стоило в её присутствии нарушить какое-нибудь правило, хоть ногу не туда поставить, как она тут же исчезала, и через две секунды, сопя, появлялся Филч. Он знал тайные проходы в школе лучше всех (кроме, может быть, близнецов Уизли), и мог внезапно оказаться где угодно, почти как призраки. Все ученики его ненавидели, и втайне мечтали когда-нибудь отвесить Миссис Норрис хорошего пинка.

Но когда ты наконец находил свой класс, тут-то и начиналось самое сложное. Колдовство, как очень скоро выяснил Гарри — это тебе не просто махать палочкой и бормотать дурацкие слова.

Каждую среду, в полночь, они изучали через свои телескопы расположение звёзд, зубрили их имена и следили за движением планет. Трижды в неделю в больших теплицах на заднем дворе замка у них было травоведение, которое преподавала профессор Спраут, невысокая крепенькая ведьма. Она объясняла им, как заботиться о всяких странных растениях и грибах и как их использовать.

История магии была самым скучным предметом, а также единственным, который вёл призрак. Профессор Бинс был уже весьма в летах, когда уснул однажды в учительской перед камином, а на следующее утро, проснувшись перед уроком, так и оставил своё тело лежать в кресле. Он нудел и нудел, а они записывали за ним имена и даты, путая при этом Эмериха Жестокого с Урихом Чокнутым.

Профессор Флитвик, учитель чар, был крошечного роста, так что ему приходилось стоять на стопке толстых книг, чтобы голова его выглядывала из-за стола. На первом уроке он проверял их по списку, дошёл до фамилии Гарри, взволнованно взвизгнул, кувырнулся назад и исчез из виду.

Профессор Макгонагелл была непохожа на всех остальных. Мысль Гарри о том, что с ней шутки плохи, оказалась как нельзя более правильной. Она была умная, строгая, и прочла им внушение, как только они расселись по партам в первый день занятий.

— Превращения — один из самых сложных и опасных колдовских предметов, которые вам придётся изучать в Хогвартсе, — сказала она. — Если кто-нибудь вздумает шалить на моём уроке, то больше мы с ним в этом кабинете не увидимся. Второй раз я предупреждать не стану.

После чего она обернула свой стол в кабана и снова в стол. Всем было ужасно интересно, и не терпелось поскорей начать, но тут выяснилось, что делать животных из мебели они не будут ещё очень долго. Сначала они записывали что-то наполовину непонятное, а потом им раздали спички и велели обернуть их в иголки. К концу урока только Гермиона Грейнджер сумела хоть как-то изменить свою спичку.

Профессор Макгонагелл показала всему классу, что спичка заострилась с одного конца и приобрела серебристый цвет, а потом одарила Гермиону редкой улыбкой.

Все с нетерпением ждали уроков по защите от Чёрных Сил, но под руководством Квиррела они оказались скорее смехотворными, чем интересными. В кабинете сильно пахло чесноком — все говорили, что это против вампира, которого он встретил в Румынии и с тех пор всё боялся, что тот за ним когда-нибудь явится. Квиррел сказал им, что тюрбан был ему преподнесён одним африканским вождём, в благодарность за избавление от надоедливого зомби, но в эту историю они не очень-то поверили. Во-первых, когда Шеймус Финниган спросил, как именно ему удалось отогнать зомби, Квиррел покраснел и перевёл разговор на погоду, а во-вторых, они заметили, что вокруг тюрбана тоже витал какой-то странный запах. Зубоскалы братья Уизли утверждали, что он и в тюрбан напихал чесноку, чтобы не оставаться беззащитным, где бы он ни оказался.

Гарри с облегчением узнал, что он не так уж сильно отстал от остальных. Многие ребята и в самом деле приехали из муглевых семей и, так же как и он, не подозревали раньше, что были на самом деле колдунами и ведьмами. К тому же учить нужно было столько всего, что даже Рону приходилось трудновато.

В пятницу Гарри и Рон отметили крупное для себя достижение — они наконец сумели добраться в Большой Зал к завтраку, ни разу не потерявшись.

— Что у нас сегодня? — спросил Гарри у Рона, посыпая сахаром свою овсянку.

— Два урока зелий подряд, со Слизеринами, — ответил Рон. — Снейп — директор Слизерина. Все говорят, что он им всегда поблажки делает — вот и посмотрим, правда ли это.

— От Макгонагелл поблажки, пожалуй, дождёшься, — сказал Гарри. Профессор Макгонагелл была директором Грифиндорского колледжа, но это ей ничуть не помешало задать им вчера кучу домашней работы.

Тут как раз пришла почта. Гарри к этому зрелищу немного попривык, а в первое утро здорово испугался, когда во время завтрака в Большой Зал разом влетело не меньше сотни сов, которые принялись кружить над столами, высматривая своих хозяев, и с лёту ронять на них письма и посылки.

Ядвига ещё ничего Гарри не принесла. Она иногда залетала посидеть у него на плече, потереться клювом о его ухо и склевать кусочек поджаренного хлеба, прежде чем снова улететь в совятню — дремать с другими школьными совами. Но в это утро она спланировала между блюдечком джема и сахарницей и уронила к Гарри на тарелку записку. Гарри сразу же её развернул. В записке неровными каракулями было нацарапано:

Милый Гарри!

Я слыхал, у вас по пятницам после обеда свободно. Не хотел бы ты зайти и выпить со мной чашечку чаю часов около трёх?

Очень интересно услышать, как тебе в первую неделю. Ответ пришли с Ядвигой.

Хагрид.

Гарри попросил у Рона перо, быстро написал на обороте «С удовольствием! Скоро встретимся», и Ядвига улетела.

Ожидание чая с Хагридом очень поддержало дух Гарри в тот день. Урок зелий оказался самым неприятным, что с ним до сих пор случилось в школе.

Ещё на банкете в честь начала учебного года Гарри решил, что Снейп его недолюбливает. К концу первого из двух уроков он понял, как он ошибался. Снейп Гарри не просто не любил — он его ненавидел.

Уроки зелий проходили в подземелье. Воздух здесь был холоднее, чем в замке, и руки покрывались гусиной кожей, даже если не глядеть на разную заспиртованную живность в банках, расставленных по стенам.

Снейп, как и Флитвик, прежде всего устроил перекличку по журналу и, как Флитвик, тоже остановился, произнеся фамилию Гарри.

— Ах, да, — тихо произнёс он. — Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость.

Драко Малфой и его дружки Краббе и Гойл прыснули в ладони. Снейп закончил со списком и поднял глаза от журнала. Они у него были чёрными, как у Хагрида, но Хагридовой теплоты в них не было. Они были пустыми и холодными, как два колодца.

— Здесь вы будете постигать изысканную науку и строгое искусство изготовления зелий, — начал он. Голос его едва поднимался над шёпотом, но все ловили каждое слово — как и у профессора Макгонагелл, у Снейпа был дар держать внимание класса, даже не прилагая к этому особых усилий. — Поскольку никаких легкомысленных маханий палочками тут не требуется, некоторые из вас, возможно, и не сочтут происходящее колдовством. Я полагаю, что излишним было бы требовать от вас истинного понимания того, как прекрасен кипящий котёл и мерцающий пар над ним, или ожидать, что вы по достоинству сможете оценить хрупкую мощь настоя, пробирающегося сквозь вены, обволакивая сознание, затуманивая чувства… Я могу обучить вас, как сварить славу, приготовить счастье, даже закупорить смерть — если вы хотя бы немного способнее, чем те толпы балбесов, которых мне обыкновенно приходиться учить.

За этой небольшой речью последовало длительное молчание. Гарри и Рон, удивлённо задрав брови, обменялись взглядами. Гермиона Грейнджер ёрзала на краешке своего стула, всем своим видом показывая, что её-то уж балбесом никак назвать нельзя.

— Поттер! — вдруг сказал Снейп. — Скажите-ка, что у меня получится, если я смешаю толчёный корень асфоделя с отваром полыни?

Толчёный корень чего с отваром чего? Гарри взглянул на Рона, но тот был точно в такой же растерянности. Рука Гермионы взлетела в воздух.

— Я не знаю, сэр, — признался Гарри.

Губы Снейпа сложились в ядовитую усмешку.

— Так, так… Похоже, на одной славе далеко не уедешь.

На руку Гермионы он внимания не обращал.

— Ну что ж, попробуем ещё раз. Поттер, если я попрошу вас принести мне безоар, где вы станете его искать?

Гермиона тянула руку так, что едва не вскакивала со стула, а у Гарри не было ни малейшего представления о том, что такое безоар. На Малфоя, Краббе и Гойла он старался не глядеть — те просто покатывались от хохота.

— Не знаю, сэр.

— Значит, открыть на досуге книгу перед тем, как являться в класс, вам в голову не пришло, так, Поттер?

Гарри сделал над собой усилие и продолжал смотреть прямо в холодные бездонные глаза. Он ведь прочёл все учебники тогда у Дурсли, но не мог же Снейп требовать, чтобы он и в самом деле заучил «Тысячу чудодейственных трав» наизусть?