Алмаз раздора. До и после Шерлока Холмса [сборник] - Артур Дойл

Странные вещи говорили об этом одиноко стоящем домике с голыми кирпичными стенами и низко свисающей по краям соломенной крышей, из‑под которой на проезжавших злобно взирали ромбовидные окна. Кучера в придорожных тавернах рассказывали о темнолицем, седоватом мужчине, который якобы целый день сидел в саду, примыкавшем к самой дороге, и о каком-то бледном грустном лице, время от времени смотрящем на них из‑за приоткрытой двери. Без пристального внимания также не остались слышавшиеся изнутри громкая перебранка, глухие удары и жалобные женские крики. Как бы ни устали лошади, их все равно хлестали кнутом и пускали крупной рысью, если в сумерках кому-то случалось оказаться у низких деревянных ворот этого пользовавшегося дурной славой дома.

Однажды погожим осенним вечером Джон Рантер стоял, опершись локтями об эти самые ворота, и задумчиво посасывал свою черную глиняную трубку. Он размышлял о том, как ему следует жить дальше. То ли продолжать повседневное обыденное существование, то ли собрать остатки средств и попытаться изменить свою судьбу к лучшему? Сейчас он жил хоть и непритязательно, но, по крайней мере, спокойно. Вполне возможно, что он мог потерять все, ввязавшись в какое-нибудь рискованное предприятие. Однако, с другой стороны, Джон чувствовал, что еще не утратил былой энергии и задора и вполне смог бы заняться чем-то новым. Он подумал, что будь жив его сын, который пятнадцать лет тому назад сбежал из дома, он стал бы ему хорошим помощником в любом начинании. Его отчего-то охватили грустные воспоминания и какая-то смутная, щемящая сердце тоска по прежним благополучным временам. Так он стоял, предаваясь своим размышлениям, как вдруг на фоне заходящего солнца увидел одетого в длинное серое пальто мужчину, шагавшего по дороге со стороны Саутгемптона.

Джордж Иннеcс. Пейзаж с фермой

Мимо дома Джона Рантера проходило и проезжало множество всякого люда, но этот человек почему-то сразу приковал к себе внимание хозяина. Был он высокий, атлетического сложения, с пшеничными усами и загорелым обветренным лицом. Шляпу он носил необычного фасона — из мягкого фетра, с широкими, загнутыми вниз полями. Возможно, именно эта шляпа, а быть может, и серое пальто заставили бывшего кабатчика поближе приглядеться к незнакомцу. На плече у него висел большой черный мешок на широком кожаном ремне — с такими букмекеры обычно появляются на скачках. Поначалу у Рантера сложилось впечатление, что перед ним как раз и есть представитель скакового или игрового сообщества.

Когда молодой человек приблизился к воротам, он сбавил шаг и в нерешительности оглянулся. Затем он остановился и обратился к Джону, говоря каким-то странным голосом, в котором прозвучали металлические нотки.

— Послушайте, дружище, — начал он, — по-моему, мне придется топать всю ночь, если я вознамерился к утру попасть в Портсмут.

— По-моему, придется, — угрюмо ответил Рантер, передразнивая незнакомца, — вы ведь только-только вышли.

— Ну вот ведь незадача! — огорчился путник. — Я бы, конечно, остановился на каком-нибудь постоялом дворе в Саутгемптоне, если б мог. Подумать только, провести первую ночь на родине в каком-то портовом клоповнике!

— А что бы вам и вправду не переночевать в номерах? — поинтересовался Джон Рантер.

Незнакомец хитро подмигнул ему.

— От трактирщика до вора — один шаг, — назидательно сообщил он. — В любом случае здесь не Калифорния, хотя… Люди-то везде одинаковы. Когда у меня с собой что-то ценное, я за милю обхожу гостиницы и всякие прочие ночлежки.

«Ага, так у тебя, значит, имеется при себе что-то ценное?» — насторожился старый мизантроп, тотчас же придав своему лицу как можно более приятное выражение и украдкой посмотрев на черный кожаный мешок.

— Тут дело вот какое, — доверительно продолжил молодой человек. — Я работал на приисках, сперва в Неваде, потом в Калифорнии, и напал на жилу, причем очень богатую, говорю я вам. Когда я решил, что обеспечил себя на всю жизнь, то отправился домой на посудине «Мэри Роуз», что ходит из Сан-Франциско в Саутгемптон. Пришвартовалась она сегодня в три, но эти вымогатели на таможне мариновали нас аж до пяти, прежде чем мы сошли на берег. Я сразу решил добираться до Портсмута, где у меня имеются друзья-приятели, но перед выходом как-то не рассчитал пути, а это, оказывается, совсем не близко. К тому же мешок этот не так-то легко на себе переть.

— А что, ваши друзья в Портсмуте ждут вас? — спросил Рантер.

Незнакомец поставил мешок на землю и расхохотался с такой силой, что ему пришлось прислониться к воротам, чтобы не упасть.

— В том-то вся и штука! — воскликнул он. — Они не знают, что я уехал из Штатов.

— А, так это шутка такая, вроде розыгрыша?

— Именно что. Вот сидят они, значит, завтракают или там обедают, это уж как получится, и тут заявляюсь я с этим вот самым мешком, открываю его и… Дзинь-ля-ля — высыпаю все на стол! — он снова расхохотался, отчетливо представив себе эту сцену.

— А все — это что? — поинтересовался Джон.

— Ну, это… Монетки золотые, доллары то есть.

— Вы что же, хотите сказать, что носите все добытое золото с собой? Это же целое состояние! — поразился Рантер.

— Все состояние золотом? Нет, босс, не так. Оно в основном в банкнотах и облигациях, и упаковал я их, как надо. Отдельно я отложил всего-то восемьсот долларов, чтобы устроить им это представление. Но что-то мне кажется, что ночью туда добираться без толку, так что придется все-таки ночевать в номерах.

— Не делайте этого, — с серьезным видом предостерег его бывший кабатчик. — Тут в гостиницах да номерах полно негодяев, и не счесть моряков, которые поутру просыпались с пустыми карманами. Вам лучше всего найти честного, добропорядочного человека и попроситься к нему на ночлег.

— Э-э, прошу прощения, я тут, кажется, маленько заплутал, — смутился золотоискатель. — Если вы покажете мне дорогу туда, где можно надежно пришвартоваться, буду вам премного благодарен.

— Ну, если речь об этом, — ответил Джон Рантер, — то у нас есть свободная комната, и мы будем очень рады, если вы у нас переночуете. Мы с женой люди простые, но что касается теплой спальни и горячего ужина — то милости просим.

— Вот спасибо! Лучше и не скажешь, — просиял путник и пошел вместе с хозяином по узкой, усыпанной гравием дорожке.

На землю уже опускалась ночь, и в соседнем лесу мрачно прокричала сова.

За тридцать лет миссис Рантер превратилась из некогда миловидной девушки в унылую седую старуху с поблекшим лицом и несмелым взглядом забитого существа. Она сдержанно поприветствовала гостя, улыбнувшись ему грустной, вымученной улыбкой, и начала жарить ломтики бекона, которые срезала с огромного свиного бока, свисавшего со стропила прямо в закопченной кухне. Молодой человек положил свой мешок под стул, затем уселся прямо над ним, достал трубку и раскурил ее. Рантер последовал его примеру, то и дело украдкой поглядывая на незнакомца из-под густых бровей.