Идеал на витрине - Ольга Хмельницкая

Артем подошел к компьютеру и включил его.

– Ну вот, – произнес он минуту спустя, – тут больше нет жесткого диска.

– Очаровательно, – подняла брови вверх Марина. – Кто-то пришел ночью, извлек его и ушел?

– Именно, – кивнул Дима. – А это значит, что на диске хранилось кое-что интересное.

В кабинет протиснулась Инна Сергеевна.

– Доброе утро, – сказала она Диме и Марине. – Я думаю, – Инна повернулась к Марине, – вы хотите посмотреть новую закупленную коллекцию.

– Позже, – покачала головой Марина.

Дима посмотрел на Инну снизу вверх, потом снова сверху вниз. Белая рубашка, замшевая юбка, черные полусапожки на каблуках. Она выглядела опытной и одновременно свежей.

– Артем, – проговорила Марина, – как-то можно узнать, что было на том диске?

– Уже никак, – покачал головой Артем.

Дима и Марина переглянулись.

Дима толкал тележку по супермаркету. Марина шла рядом, глядя направо и налево.

– Не можешь понять, чего хочешь съесть? – повторил Дима. – Прислушайся к себе.

– Тирамису, – сказала Марина. – Остальные желания осознать не могу.

– Может, красной рыбы? Или икры? Молока? Яблок?

Марина взяла с полки упаковку чая со вкусом малины.

– Больше ничего, – ответила она, – корзину тирамису, бочку чая и пачку журналов «Космополитан».

Они прошли продуктовый отдел и свернули в непродовольственный.

– Кстати, – воскликнула Марина, – какая милая подушечка!

Она взяла с полки подушку в виде собачки с косточкой в зубах.

– А это что?

На полке стояла корзина, и там спал котенок. Он тихонько дышал и сопел во сне.

– Ну ничего себе! – ахнула Марина. – Они что, его продают? Живого? – Она погладила животное. – Искусственный, – улыбнулась она, – но дышит. С ума сойти, какая игрушка!

Рядом с котенком стояло большое красное сердце.

– «Сердечко-говорунчик», – прочитала Марина.

– У женщин все сердце, даже голова, – сообщил говорунчик.

– Хорошо, что не попа, – пробормотала Марина.

– Чем сильнее горит сердце, тем слабее варит котелок, – продолжило вещать сердечко.

Марина дружески погладила Диму по лысине.

– Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь, – снова подал голос говорунчик.

Марина погладила Диму по лысине еще раз.

– Хочешь анекдот? – спросил Дима жену. – Молодой человек предложил руку и сердце пожилой даме. Она отвечает: «Если для пересадки, то я согласна».

– Как-то неромантично, – пожала плечами Марина.

– Ладно, давай расскажу про сердце что-нибудь романтичное, – согласился Дима. – Двое мужчин добивались руки и сердца Венеры Милосской, но она так и не решила, кому отдать сердце.

– Я, пожалуй, его куплю, – сказала Марина и положила «сердечко-говорунчик» в тележку.

Они сидели в ресторане, и Марина ела тирамису.

– Непонятно, что делать, – проговорила Марина, – я думаю, что наш таинственный преступник похитил последнюю серьезную улику.

– Да, – кивнул Дима и отрезал себе кусок отбивной, – если проанализировать все факты, то получается, что список был фальшивым, а на диске хранился настоящий.

– Я думаю, это Инна, – сказала Марина и откинулась на стуле. – Ты видел, как она сегодня на тебя смотрела?

Дима слегка улыбнулся.

– Дорогая, – произнес он, – ты зря беспокоишься.

– Состоя в предыдущем браке, я тоже не особо беспокоилась, – буркнула Марина и подняла вверх ложку. – Оказывается, я это делала зря, и беспокоиться-таки надо было.

– Я в курсе, – мягко ответил Дима.

– В общем, повторяю, мне не понравилось, как она на тебя смотрела. Не говоря уже о том, что ты вчера вечером непонятно куда ездил и я даже не помню, когда ты вернулся.

Ее светлые глаза теперь были как льдинки.

– Давай еще, – сказал Дима, – мне нравится, что ты меня ревнуешь. Мне даже жаль, что я раньше не давал тебе повода.

Марина метнула ложку, Дима поймал ее.

– Чашки лучше метать в стену, – предупредил он ее, – о столик не бей.

– Так где ты был вчера вечером? – спросила Марина.

– Забирал Инну с самолета. Потом некоторое время был занят.

Хрясь!

Чашка ударилась в стену рядом с головой Димы. Секунду спустя за ней последовало блюдце.

– Ты забирал вечером Инну? Я не могу поверить, – произнесла Марина, тяжело дыша.

– Мне нравится, как ты бьешь посуду, – сказал он, – но не нравится, что мне не доверяешь.

Марина поставила на место тарелку, которую уже хотела было бросить за чашкой и блюдцем.

– Доверяю, – проговорила она, – это я превентивно. Она же из кожи вон лезет, чтобы тебе понравиться. Сегодня же уволю ее.

– Погоди с этим пару дней, – попросил Дима. – И давай вернемся к разговору о Полине Ульяновне. Появление в магазине чужака и исчезновение жесткого диска – это первое серьезное доказательство того, что ничего случайного в этом деле нет. Этот факт меняет все дело.

– Таня могла сама забрать этот диск, – сказала Марина, – подумай, ведь что может быть проще – открыто остаться в магазине на ночь под благовидным предлогом, достать диск, положить его в сумку… возможно, действиями Тани управляет ее бабушка. Девушка может быть марионеткой. И для того, чтобы это скрыть, вполне можно сымитировать конфликт с родственниками.

– С Таней вообще надо разбираться и что-то решать, – произнес Дима, – Артем ей, конечно, еды принес, но вечно это продолжаться не может. Это, конечно, если она не имеет ко всему этому прямого отношения. Она девушка сложная, с одной стороны, очень открытая, резкая и недипломатичная, с попытками бунта против общества и навязанных ей правил, с другой стороны… у нее может быть второе дно.

– Мне близка твоя патерналистская позиция, – проговорила Марина, – я рада, что ты беспокоишься о ней.

Ее глаза оставались острыми и сухими. Дима не сдержался и опять улыбнулся. Наблюдать за ней в ее сомнениях, подозрениях и ревности было очень занятно.

– Мне на нее совершенно наплевать, – сказал он, – но я знаю, что ты принимаешь ее историю близко к сердцу.

– Так вот, – продолжила Марина, – я не уверена насчет Тани. Но диск совершенно точно пропал, и я склонна считать, что все дело в том, что список недостач, который нам подготовила Полина Ульяновна, – фальшивка. На диске хранились исходные данные, по которым можно было составить настоящий список. Я не думаю, что у Полины Ульяновны было время изменить всю первичную информацию.

– Либо там, на диске, было что-то другое. Какой-то компромат. Может, фотографии? Счета? Письма? – предположил Дима. – Есть еще один ключевой вопрос – это способ убийства. Мы так и не знаем, как была убита Полина Ульяновна. Сердечный приступ, тело в туалете, обожженная рука, просверленная стена. Запертые двери. В мусорном ведре – косточки от слив, чек на карамельки, пластиковый пакет, плюс спитой чайный пакетик. В ящике стола – два пузырька с сердечными препаратами. В бачке в туалете – пакет с деньгами. Фальшивый скорее всего список недостач. Пропавший жесткий диск.

– Меня умиляет, что содержимое мусорной корзины ты тоже считаешь потенциальными уликами, – сказала Марина.

– Ага, считаю, – кивнул Дима.

Марина положила руку на круглый животик, а потом перегнулась через стол.

– У меня вот появилось подозрение, – сообщила она.

– Опять?

– Да. Что ты давно знаешь разгадку и просто развлекаешься.

– С чего ты взяла? – спросил он. – Ты меня переоцениваешь.

– Неужели ты не можешь догадаться, как убили Полину Ульяновну? Как связаны ожог, закрытый туалет, сердечный приступ и деньги в бачке? Был ли это газ? Была ли там змея? Или контактный яд, который впитался в кожу? Почему кто-то стоял на улице и смотрел сквозь стекло на кусок коридора и дверь туалета? Последний факт очень настораживает. То есть кто-то чего-то ждал. Ночью на морозе. Чего он ждал?

– Тут надо найти еще какой-то факт, – произнес Дима, – какой-то кусочек нити, за который можно потянуть.

– Думаешь, что-то еще всплывет? – спросила Марина.

– Факты уже не всплывут, – сказал Дима, – диск забрали, списка уже нет. Но и делать выводы пока рано.

– Так что ты предлагаешь? – спросила Марина.

– Подождать, когда человек расслабится и выдаст себя, – ответил Дима. – Он же мнит себя умнее всех. И вот этот факт и станет ниточкой, за которую можно будет потянуть.

– Дорогой, – проговорила Люся, – чиста ли у тебя совесть? Ты не думай, что я хочу тебя в чем-то обвинить. Просто подумай, не сделал ли ты что-то такое в жизни, чего делать не следовало.

– Копилок не грабил, несовершеннолетних не соблазнял, – отозвался супруг, стараясь не разозлиться.

Вынужденное бездействие, одна и та же квартира день за днем, одно и то же окно, один и тот же потолок и невозможность что-то изменить сделали из мужа Люси человека желчного и раздражительного.

– Мы все не идеальны, – сказал он. – Но большинство ходят своими ногами. Где справедливость? – Он посмотрел на нее. – Да, я не делал ничего плохого, – произнес он, повышая голос. – И больше меня ни о чем таком не спрашивай. Включи лучше телевизор. Там скоро будет юмористическая передача. Хоть посмеюсь.