Идеал на витрине - Ольга Хмельницкая

Люся все смотрела на свой палец и думала. В чудеса она не верила. Зажить палец, который болел уже несколько дней, за пару-тройку часов не мог. Тем более он не мог зажить так, чтобы на месте пореза остался только небольшой шрам.

«Теперь заживет», – вспомнила Люся слова Миши, когда они ели пончики и сидели на скамейке напротив магазина.

И вправду зажило. Люся посмотрела на спящего мужа. Сможет ли Миша вылечить и его, и как его об этом попросить? Она тряхнула головой.

«Я совсем уже потеряла остатки здравого смысла, – подумала она, – я же всю свою жизнь не верила ни в экстрасенсов, ни в Кашпировского, ни в Чумака, ни в гадалок, вообще ни во что мистическое. А верила в трезвый разум и в упорный труд».

Сейчас ей не могло помочь ни то, ни другое. Люся поправила мужу одеяло и спустилась вниз, в интернет-кафе.

По запросу «чудеса бывают» Google выдал ей два с половиной миллиона ссылок.

Гадалка вновь раскидывала карты. Волосы у нее были сальными и висели сосульками. Плечи накрывал несвежий платок. Напротив сидела Инна.

– Я вижу смерть, – сказала гадалка.

Инна сглотнула.

– Да, смерть была.

– А крестовый король к тебе уже ближе, намного ближе. Только между вами по-прежнему стоит червонная дама.

Цыганка подняла взгляд на Инну. Один глаз у нее слегка косил.

– И что будет? – спросила Инна.

– Позолоти ручку, скажу.

Инна Сергеевна дала ей купюру, которая исчезла в мгновение ока. Гадалка собрала карты и начала их снова раскладывать.

– Будет дальняя дорога, много разговоров в казенном доме, вода… почему я вижу воду? Может, море? Или река?

Цыганка задумалась.

– Может, курорт, – предположила Инна.

– Не знаю, – сказала цыганка, – но возле этой воды и решится твоя судьба.

Брови Инны полезли вверх.

– Лариса ушла, – сообщила Таня Артему. – Попросила меня поработать за нее.

– Нашла кого просить, – ответил Артем, – ты же ее тут же сдашь. Побежишь вот сейчас к Марине Владимировне или Инне Сергеевне…

– К Инне Сергеевне не побегу, она сегодня улетает на два дня в Италию товар закупать, – сказала Таня.

– Ну так чего к Марине не бежишь? Надо же глаза ей открыть, – произнес Артем, – и на меня в том числе. Я ведь кроссворды разгадываю в рабочее время. Вместо того чтобы, видимо, ходить за посетительницами и заглядывать им в глаза и сумки.

– А в глаза зачем? – спросила Таня. – Кстати, – продолжила она, – Лариса думает, что смерть Полины Ульяновны – не случайность, что из туалета сделали газваген. Там отверстие есть в стене. Пойдем посмотрим? Я, ладно уж, так и быть, никому не скажу, что ты покинул свое рабочее место посреди дня. Айгуль все равно никуда не уйдет, а мы – быстро.

Они прошли мимо кассирши, читавшей книгу, и свернули в коридор.

– Интересно, как тут с вентиляцией, – сказал Артем, – возможно, Лариса и права.

– Лариса у нас подозрительная и всюду видит подвох – улыбнулась Таня, – ее молодой человек…

– Слушай, у тебя слишком длинный язык, – остановил ее Артем, – ты все сразу вываливаешь. Даже странно. Ты вообще способна молчать и хранить чужие тайны?

– Могу, – сказала Таня, – как увижу своих маму и бабушку, сразу язык к нёбу прилипает. А со всеми остальными отлипает.

– Тебе надо к психиатру, – проговорил Артем.

При слове «психиатр» ему сразу вспомнилась Ксения и ее длинная коса.

– Никуда мне не надо, – махнула рукой Таня, – у меня уже есть все, что мне нужно. Только я этого раньше не понимала.

– Вот это отверстие.

Они склонились над сквозной дыркой.

– Это неспроста. Это ключевой элемент всей системы, я чувствую, – сказал Артем. – Зачем-то это здесь просверлено.

– Правильно Лариса сказала – получилась газовая камера, – прошептала Таня. – Только как бы это доказать. Нужен же газовый баллон. Без него никак.

Артем смотрел на Таню и думал.

Марина взяла из пачки несколько листов белой офисной бумаги, разложила их на полу и высыпала туда мусор из корзины, стоявшей в кабинете.

– Интересно наблюдать, – сказал Дима, – как люди, работающие в этом магазине, по кусочку собирают информацию, как пазл.

– Мне это напоминает муравьев, – проговорила Марина, – которые тянут в одно место всякую всячину, крупинку за крупинкой.

– Мусор уже рассматривали, – напомнил Дима, – ты думаешь, что-то упустили?

Чайный пакетик, мятый чек из магазина, оставшийся после покупки карамели, пластиковый пакет, пара десятков косточек от слив.

– Ну и что тут важного? – напомнил Дима. – Чайный пакетик? Чек? Пластиковый кулек? Косточки?

В кабинет постучали.

– Да, Артем, – сказал Дима.

– Извините, что покинул свой пост, – произнес Артем, – но тут Ларисе пришла в голову оригинальная мысль. Что из туалета можно на время сделать газовую камеру и что просверленное через стену отверстие как раз подходит для этих целей.

– Я об этом думал, – проговорил Дима, – но для этого нужен баллон, причем баллон с каким-то газом, например циклоном-Б, кристаллической синильной кислотой или, на худой конец, отработанными выхлопами дизельных двигателей. Это хорошая идея, основная проблема, что спрятать баллон в магазине сложно. Вынести его в одиночку еще сложнее, даже пустой, он весит более двадцати килограммов.

– Можно было заранее подготовить место для баллона, – сказал Артем, – я бы сделал углубление в бетонном полу, подготовил раствор, после убийства положил баллон в это самое углубление, залил и поставил бы сверху какой-нибудь ящик. После того как цемент бы высох, найти баллон было бы нереально. Кстати, в качестве газа можно взять просто чистый азот. У этого газа нет ни цвета, ни запаха, а если им заполнить помещение, потеря сознания происходит примерно через минуту. Безо всяких неприятных ощущений. Азот – составная часть воздуха, и его можно легко достать. Почти на каждом шиномонтаже есть услуга заправки шин азотом.

Артем замолчал и посмотрел на груду мусора.

– Чайный пакетик, чек, пластиковый кулек и косточки от абрикосов? Интересно, – сказал он.

– Скорее от слив.

– Да, от слив, – кивнул Артем, обнюхав кусочек мякоти, оставшейся на одной из косточек. – Все может иметь значение.

Он вышел.

– Мне вот другое непонятно, – сказала Марина, сев на стул, ранее принадлежавший Полине Ульяновне, – кто же из них врет. Если это таки убийство и кто-то к нему причастен, это означает, что кто-то из наших добровольных помощников врет. Придумывает версии, внутренне посмеиваясь. Обнаруживает улики, будучи убежденным, что никто его не раскусит.

– Тут другое любопытно, – произнес Дима, – ты набрала в штат людей, среди которых нет ни одного ординарного. Все они чем-то выделяются, при этом все они на изломе и на нерве. Ты специально так подбирала персонал?

– Не знаю, – замялась Марина, – я действовала интуитивно. Мне нужны были работники, им нужна была работа. Но ты прав, я брала тех, кто смог меня чем-то зацепить.

Рыжеволосая девушка хлюпнула носом, глядя на сумку и поглаживая ее вишневый бок. Таня и Лариса тоже готовы были зарыдать от сочувствия.

– А если у кого-то занять? – спросила Лариса рыжую девицу, кожа которой была такой белой, что напоминала снег за окном.

– Занять не у кого, – ответила девушка, – к сожалению. А ведь я засыпаю с мыслью об этой сумке, я просыпаюсь с мыслью об этой сумке, я каждую секунду о ней думаю, я хочу прижать ее к сердцу, вот так!

И она прижала к груди сумку. Тане сразу захотелось спросить, как у барышни с личной жизнью. Таким движением нужно было обнимать вовсе не сумку.

– Может, вам взять кредит? – предложила Таня.

Рыжая снова начала плакать.

– Куда мне еще один кредит, у меня все в кредит, – сказала она, – шансов никаких, у меня никогда ее не будет. Но это не мешает мне мечтать о ней.

– Послушайте, девушка, – проговорила Лариса, – это же всего лишь сумка. Вещь. Она не может сделать вас счастливой.

– Я вот хочу белые сапоги и белое пальто, – подхватила Таня, – но я не пролила над ними ни единой слезинки. И желание обладать этими вещами не заставит меня делать глупости.

Насчет последнего, впрочем, Таня в глубине души сомневалась.

– Я, может, в конце года премию получу, – сказала рыжеволосая, – то есть шанс маленький, но есть. Чувствую, что, если я эту сумку куплю, жизнь у меня наладится.

Она погладила сумку и вышла из магазина.

– Миша, – произнесла Люся, – мы можем поговорить?

– Да, – ответил Миша. – Садись.

Люся села на стул, который стоял в складском помещении. Вокруг были разложены аккуратные упаковки с одеждой. Пахло чистотой и немного лавандой.

– У меня зажил палец, – сообщила Люся. – И я хочу сказать тебе спасибо.

– Я рад, – коротко ответил Миша. – Рад искренне и от души. Приходи, если что.

– У меня очень болен муж, – сказала Люся.

Миша посмотрел на нее безо всякого выражения.

– Не факт, что я смогу, – проговорил он. – Ему может стать хуже. Чтобы вылечить кого-то, надо этого хотеть. Не боишься, что я просто-напросто убью его?