Косые тени далекой земли - Го Осака

Когда в середине июля началась гражданская война, по приказу правительства Республики большую часть золотого запаса, который до тех пор содержался в Мадриде в Банке Испании, отослали в Картахену. Картахена – военный порт на Средиземном море, примерно в пятистах километрах к юго-востоку от Мадрида. Золото распорядились временно спрятать в горной пещере, которую военно-морские силы использовали как пороховой склад.

Наступил октябрь, положение на фронте обострились, и премьер-министр Ларго Кабальеро, опасаясь, как бы казна не попала в руки мятежников, начал тайные переговоры со Сталиным, прося его взять золото на сохранение.

Разумеется, Сталин – старая лисица – не упустил такой шанс, свалившийся ему в руки прямо с неба. Он немедленно ответил, что принимает предложение, и отправил телеграмму только что приехавшему на место нового назначения Орлову с приказом распорядиться погрузкой и отправкой золота.

Если слухи об отправке большого количества золота из государственной казны просочатся наружу, на правительство непременно обрушится гнев не только со стороны мятежников, но и правительственной армии. Вполне вероятно и то, что анархисты и троцкисты попытаются с оружием в руках воспрепятствовать вывозу золота.

Таким образом, при проведении операции нельзя было допустить ни малейшей неосторожности.

Для работы в пещеру привезли около шестидесяти матросов, не посвященных в детали дела. На погрузку ушло три ночи. Все это время из пещеры не разрешалось отлучаться ни на секунду. Золотые слитки и монеты, упакованные в деревянные ящики, челночными рейсами доставлялись на грузовиках из пещеры в порт Картахены и перегружались на четыре советских судна, стоявшие в порту на якоре.

Орлов реквизировал для перевозки двадцать тяжелых грузовиков из советских танковых войск и разделил их на две группы. В первые десять грузовиков загрузили по пятьдесят ящиков и отправили в порт. Пока они были в рейсе, нагружали оставшиеся десять следующими пятьюдесятью ящиками.

Так, партиями, грузовики ездили между пещерой и портом, количество посланных ящиков всякий раз проверялось.

Болонский осторожно вылез из кабины.

Дул легкий ветерок. В тусклом свете звезд виднелась маленькая каменная постройка. Достав пистолет, Болонский некоторое время настороженно выжидал.

Вдруг на лице его заиграла невольная улыбка.

Пятьсот десять тонн. Общий вес золота, отданного на хранение Союзу. По оценке советской стороны выходило, что вес одного ящика должен быть от шестидесяти до семидесяти килограммов, то есть вся партия должна состоять ровно из семи тысяч девятисот ящиков.

Однако испанцы на третий, последний, день погрузки, перепроверив цифры, вычислили, что ящиков должно быть на сотню меньше, то есть семь тысяч восемьсот, и потребовали подтверждения.

Орлов с Полонским поспешили заново пересчитать количество ящиков.

По результат по-прежнему оставался тем же – ящиков было семь тысяч девятьсот.

Выходило, что испанская сторона где-то ошиблась на сто ящиков.

Мендес Аспе – представитель министерства финансов, контролирующий погрузку золота, – панически боялся бомбардировок. Каждый раз, когда мятежная армия начинала обстрел, он исчезал и прятался где-нибудь в безопасном месте. Причина его страхов крылась в том, что в этой же пещере находился и пороховой склад, и попади в него хотя бы одна бомба…

Во время отсутствия Аспе, главного ответственною лица, подсчетами приходилось заниматься его подчиненным из отдела финансов. Вероятно, в этой суматохе и вышла ошибка.

Ох уж эти испанцы…

Орлов был не настолько добропорядочен, чтобы указать испанцам на их ошибку. Пускай себе думают, что ящиков семь тысяч восемьсот сколько их душе угодно. Сколько бы ящиков ни было, Сталин, судя по тому, как он вел себя до сих пор, возвращать их все равно не станет. Тогда почему бы не объявить ему, что ящиков было именно семь тысяч восемьсот, а оставшуюся сотню оставить НКВД на секретные операций?

Таково было мнение Орлова, который поручил Болонскому выкрасть лишние сто ящиков, то есть как раз два нагруженных грузовика, и припрятать их в каком-нибудь надежном месте.

Две партии грузовиков, по десять в каждой, на протяжении трех ночей сделали пятнадцать поездок от пещеры до порта Картахены и обратно.

Вечером, на третий день, загрузили последнюю партию золота и восемь грузовиков с четырьмястами килограммами золота выехали по направлению к порту. Устроили так, что последние два грузовика вели Болонский и его подчиненный Казаков.

Чтобы избежать обстрела со стороны мятежников, были даны указания ехать с выключенными фарами. Водители были с ног до головы облачены в форму испанской республиканской пехоты, хотя на самом деле все они были солдатами советских танковых войск.

Оторваться от колонны двум идущим в самом конце грузовикам было проще простого. А в порту при подсчете главное, чтобы ящиков оказалось семь тысяч восемьсот, количество же грузовиков никто считать не станет.

Грузовики Болонского и Казакова под покровом темноты свернули на менее людную дорогу и на полной скорости направились на северо-запад.

Однако, как и в любом деле, без проблем не обошлось.

Само похищение золота прошло успешно, но по пути к месту назначения их постигло совершенно непредвиденное несчастье.

И у какой же реки это случилось?

Произошло это, когда они в темноте переезжали через маленький деревянный мост.

Внезапно, скорее всего провалившись колесом в щель между досками, грузовик Казакова, ехавший сзади, накренился набок и, проломив перила, упал в воду.

От сотрясения мост стал разваливаться, и ехавший впереди грузовик Болонского вместе с балками моста тоже рухнул в реку. К счастью, случилось это, когда его грузовик уже почти добрался до противоположного берега и передняя часть машины оказалась на суше, если так можно назвать илистую жижу, благодаря этому самого худшего все-таки удалось избежать.

Однако грузовик Казакова, по-видимому, попал в глубокое место и полностью исчез под водой. Не всплыл и сам Казаков. Наверняка у него не хватило времени выбраться из кабины.

Для Болонского золото, находившееся в грузовике, было гораздо большей потерей, чем сам Казаков.

Проблемы на этом не кончились.

Груз в кузове был слишком тяжел, чтобы выехать на берег по слякоти. Чтобы вызволить машину, необходимо было сперва уменьшить вес груза. Но выгрузить за короткое время пятьдесят ящиков весом больше трех тонн, а потом снова загрузить их обратно одному было точно, не по силам.

Болонский скрепя сердце принял решение – расстаться с частью груза.

Осторожно, стараясь, чтобы никто его не заметил, он один за другим опускал набитые золотом ящики под воду. Несколько раз он попытался сдвинуть грузовик с места, но колеса настолько увязли к грязи, что полумерами делу было не помочь. В конечном счете ему пришлось выбросить не часть груза, а больше половины.

Песеты, франки, доллары и золотые монеты – все до одной исчезли в воде, в кузове остались только бруски из чистого золота – тринадцать деревянных ящиков по шестьдесят четыре бруска в каждом. Таким образом, вместе с грузом Казакова пришлось расстаться с восьмьюдесятью семью ящиками. Вряд ли когда-нибудь представится возможность забрать их.

Болонский пустился в путь, заставляя себя не думать о потерях.

Если кто-то, будь то мятежник или республиканец, обнаружит, что Болонский везет золотые слитки, живым ему не уйти. Так что днем, принимая все меры предосторожности, он прятал грузовик в лесу, а после захода солнца безостановочно гнал его вперед.

Сейчас, когда он наконец добрался до места назначения, перед ним встала одна чрезвычайно важная проблема.

Не в его силах было что-либо изменить в сложившихся обстоятельствах, и все же потеря восьмидесяти семи ящиков, то есть золота общим весом более пяти тонн, была его виной, и ему придется за это отвечать. Не говоря уже о смерти Казакова – хотя по сравнению с потерей золота она почти несущественна. Да и надеяться на то, что Орлов, склонный жестоко наказывать своих сотрудников в случае провала, посмотрит на происшедшее сквозь пальцы, не приходилось.

Но ведь похищение золота было двойным предательством – Испанской республики и Сталина. Если об этом прознают, добром дело не кончится. И пройдоха Орлов, не раздумывая, постарается свалить всю вину на Болонского.

Против Орлова ему не устоять.

Выход один – скрыться от Орлова вместе со слитками. Хоть оставалось у него всего тринадцать ящиков, восемьсот килограммов золота составили бы в долларах примерно девятьсот тысяч. За такую сумму можно рискнуть и жизнью.

Болонский крепко сжал рукоятку пистолета и направился к скрытой во тьме постройке.

Хоакин Эредиа прислушался.

За стенкой, в комнате с земляным полом в глубине дома, слышался звук льющейся воды. Гильермо принимал душ.