Гнев изгнанников - Николай Побережник

Ветер намел сугробы на останки обгоревших бревен и укрыл их снегом, но запах гари был кругом. Воевода заметил на снегу вереницу следов и направился к каменному фундаменту того, что когда-то было домом для всего рода. Из-под обгоревших досок выскочили три серых хищника и, оскалившись, окружили незваного гостя, помешавшего трапезе. Тарин обнажил клинок и сделал решительный выпад в сторону одного из волков, но серые ретировались и убежали по своим же следам в сторону леса, решив не связываться с человеком, а Тарин присел у образовавшейся в завале норы, заглянул в нее и тут же отпрянул. Его лицо помрачнело, застыло каменной злобой, а острие клинка в руке мелко задрожало.

– Стой, где стоишь! – раздался голос позади.

Тарин медленно повернулся и увидел кое-как одетого парня, он стоял в десяти шагах, натянув тетиву охотничьего лука с длинной стрелой.

– Тарин! – парень крикнул так громко, что вороны сорвались с деревьев, окружавших заимку.

Это был Гас, младший брат главы рода. Он добежал до воеводы, но эмоции переполнили его, и он рухнул в ноги Тарину. Стоя на коленях в снегу, он тряс воеводу за край кафтана, впав в истерику…

– За что, Тарин? Чем провинился наш род перед богами? Ни млада, ни стара не пожалели!

Тарин опустился на колени рядом с Гасом, крепко обнял и прижал к себе некогда здоровенного детину, а теперь сломленного горем, поседевшего и постаревшего на полжизни человека.

Через два часа Тарин отпаивал Гаса горячим вином в одной из палаток северного гарнизона. Согревшись и немного отойдя душой, Гас стал рассказывать.

– Я из многодворца возвращался, что по Кривой протоке вверх, трав там целебных для дочурки, кровинушки своей, выменял. А как в нашу протоку перешел, слышу, Лас крикнул что-то, а потом сверкнуло и грохнуло, и еще, и еще. Налег на весло, высматриваю, да куда там – трава да кусты вон какие по берегу-то, – Гас провел ладонью над головой, отпил еще из кружки и, утерев рукавом некогда черные, как уголь, а теперь седые усы и бороду, продолжил: – Сумерки уже были, но разглядел…

Тарин, играя желваками на скулах, молча слушал, глядя на застеленное соломой дно палатки. Кроме них внутри никого не было, раздавался только хруст шагов караульного за стеной из жердей и шкур. Гас отпил еще и придвинулся к Тарину.

– Это был Никитин, – понизив голос, продолжал он свой рассказ, – я видел, как он прыгнул в лодку, за ним гнались, Никитин в руках держал что-то, и оно снова громом и огнем разразилось, а тот, что в доспехе был, сразу и пал замертво! Потом опять гром, и другой пал… те, что гнались, стали прятаться, а Никитин ушел протокой.

– А ты? – Тарин поднял глаза на Гаса.

– Осрамил я себя страхом, и прощения мне не будет от предков, – Гас сник, замолчал, его перепачканное сажей лицо стало еще чернее и осунулось.

– Продолжай!

– Я не мог пошевелиться, глядя на то, как все горит… слышал, как они все кричат, но будто прирос к земле…

– А те люди, что напали на заимку?

– Уехали верхом, по лесной дороге. Кричали не долго, когда огонь стих, я не решался сначала, а потом подошел… Лас еще живой был, успел сказать, что эти наемники и иноземцы искали Никитина, Дарину и Чернаву. Когда брат испустил дух, я его тоже предал огню, лук вот нашел, собрал немногое и подался протокой к озеру. Там у устья протоки еще бой был, только убиенных наемников и нашел. Лесом пришел к дому Чернавы, а там…

– Что?

– Там те, кто на нашу заимку напал, и еще больше наемников и всадники иноземные. Из сил я выбился, думал, отлежусь, а потом все стрелы, что в колчане есть, и выпущу, да бой последний приму, искуплю позор свой. Не сдюжил, уснул… а проснулся от того, что у них там встревожились все, бегали, кричали, в погоню отправились по озеру… Никитин уплыл к болотам, я слышал, как тот, что в одеяниях Хранителя, его имя выкрикивал. А из погони вернулись не все, испуганные, ругались… Думал, схоронюсь до утра, да пущу всем кровь, чуть ближе подобрался, а на меня иноземец из-за дерева. И как увидел-то?

– Зрячи они во тьме, – вздохнул Тарин.

– Вот как, значит, – удивился Гас, – я же два раза мечом его хватил, а тот отбил и как рубанет! Сук мою трусливую душу спас, иноземец размахнулся шибко да не глянул, что дерево рядом… он подмогу крикнул, а я побежал, что сил было… Старая охотничья сторожка недалеко от нашей заимки есть, там и жил… каждый день приходил прощения просить у рода. На тебя подумал – разорять пришел, а это ты…

Гас замолчал, вздохнул, опустил голову и снова тихо зарыдал.

– Ложись, выспись, – Тарин похлопал Гаса по плечу и подтолкнул к одному из топчанов, покрытых соломой и шкурами, – чаянье на завтра оставим.

Глава девятнадцатая

Северные границы княжества

На следующий день Тарин сам возглавил утренний разъезд. Воевода и Гас в сопровождении пятерых дружинников отправились лесной дорогой к Чистому озеру. Подъехали к распахнутым воротам заимки кузнеца Вараса, где встретили троих наемников – двое хозяйничали в доме, а один вроде как караулил, прохаживаясь у мостков, столбы которых сковал крепкий лед.

– Вы не заблудились? – крикнул Тарин и придержал лошадь, когда карауливший наемник увидел въехавших на двор всадников и свистнул.

Из дома вышли двое, заметно, что рубаки опытные, но стыда в глазах нет, да и вид разбойный.

– Надо чего? – тот, что был из них старшим, подбоченился на крыльце.

– Не видишь, с кем говоришь? – один из дружинников спешился и многозначительно поправил перевязь. – Тебя воевода княжеский спрашивает!

Наемники переглянулись, нагло ухмыляясь.

– Мы на службе у советника Корена!

– А кто позволил вам в чужом доме разорение чинить? – Тарин тоже спешился.

– Так умер хозяин-то! – расплылся в нахальной улыбке наемник.

– Взять их! – скомандовал Тарин, решив не тратить время на бесполезные разговоры.

– Мы на слу… – не успел договорить старший из наемников и был сбит с ног.

В отряде Тарина не было плохих бойцов, и даже самые умелые наемники в подметки им не годились. Даже боя не случилось, всех троих связали по рукам одной веревкой, конец которой привязали к седлу замыкающего дружинника, и разъезд двинулся дальше – лесом к заимке Чернавы.

– Дорога езжена, – кивнул на вытоптанную копытами широкую лесную тропу один из дружинников, что ехал рядом с Тарином.

– Вижу, должно быть, большой отряд проехал.

– Не маленький, – подал голос Гас, он ехал позади Воеводы.

– Окромя нашего гарнизона, не должно тут быть никого. Может, наемники?

– Нет, это выродки иноземные, – Тарин остановил лошадь и чуть наклонился, разглядывая следы на снегу, – подковы, видишь, востры да угласты – иноземных кузнецов работа.

– Верно, – согласился дружинник, – а чего им тут?

– Встретим – спросим.

Калитка в низкой оградке заимки Чернавы была выломана, во дворе две большие обозные телеги, три десятка лошадей в сооруженном на скорую руку загоне из жердей, большинство лошадей расседланы, броня аккуратно сложена рядом. Большая походная палатка, над костром висит большой чан с кипящей похлебкой, и дюжина людей оружных. Встретить разъезд воеводы вышли советник Корен и Бэлк.

– Неплохо устроились, советник, – Тарин ловко соскочил с лошади.

– Не жалуемся, – улыбнулся Корен, – как границы? Все ли спокойно?

– Не перед тобой мне ответ держать, – Тарин подошел очень близко к Корену и взял того за пуговицу кафтана, – это твои люди?

– Да, а… а почему они связаны?

– Разбой чинили.

– Какой разбой?

– Такой же, как и все вы тут! По какому праву находитесь на землях чужих?

– Ах, вот ты о чем! – Корен дернулся назад, и пуговица осталась в руке Тарина. – Я преследую отступника и убивца!

– Преследуй, почто дома чужие разорять?

– Это, это… это дома сообщников!

– Да ладно! Я прекрасно знаю, чьи это дома, – Тарин опять шагнул к Корену. – Ты опять за свое? Все уняться не можешь?

Бэлк попытался изобразить собой телохранителя и, видя, как из дома вышел наместник Стак в сопровождении троих иноземцев, встал между Тарином и своим хозяином.

– Уйди! – Тарин влепил Бэлку кулаком в ухо с такой силой, что тот рухнул и закатил глаза. – Заимка вверх по протоке – ваших рук дело? Там тоже были сообщники?

– Это Никитин, бывший оружейник княжеский! Обезумел он! На гостей иноземных нападал, каменки да заимки разоряет!

– Неправда! – не сдержался Гас. – Я видел все! Видел, как вы сожгли мой дом! Я знаю, что это вы убили моего брата Ласа!

Тарин заметил, как со стороны болот, по льду озера идет большой отряд иноземцев и наемников, затевать бой и рисковать жизнями дружинников, а тем более жизнью единственного свидетеля преступлений Корена и иноземцев, было глупо, несмотря на клокочущую внутри злобу и желание перерезать глотку Корену.

– Что происходит здесь? – наместник Стак был без доспехов, лишь в кольчуге и кафтане, наброшенном на плечи.