Тайна предтеч - Игорь Демин

— Потому что не знали, как ходить. Скажи лучше, есть ли там такое место, чтобы от края болота прямо в центр вела тропинка?

— Есть… — Винник удивился, вспомнив, что у края болота и вправду можно было рассмотреть уходящую в глубину трясин тропку, — есть там такая. А ты откуда знаешь?

— Значит, говоришь, там одни лягушки и тритоны? И больше нет никого?

— Вглубь я не заходил, — старик в задумчивости почесал лоб, — а с краю видно только их.

Босой кивнул, стараясь передать спутникам часть своей уверенности.

— Далеко мы заходить не будем. Отсидимся до ночи на окраине, а потом попробуем воспользоваться темнотой и уйти до утра подальше. Показывай, где тропинка.

Ивняк кончился. По полю шли пригнувшись, залегая время от времени в оврагах. Идти оставалось совсем немного, но на подходе к болоту беглецов ждал дозор из трех арбалетчиков, внимательно просматривавших все подходы к тропе.

— Просчитали нас… — разочарованно протянул Винник, — поняли, где постарается спрятаться ловчий.

Уходить назад в ивняк было поздно, а укрываться в неглубокой канаве бессмысленно. Рано или поздно их заметят, и останется только сдаться.

Босой, конечно, мог бы потратить остатки выносливости, и постараться нейтрализовать стрелков, вот только, как ни крути, как минимум один болт в него попадет, а то и два. Есть ли гарантия, что он успеет восстановиться, прежде, чем подойдут новые враги?

— Выходи туда, — Босой указал Виннику на пригорок неподалеку, — делай вид, что у тебя подвернута нога. Позови их. Скажи, что мы тебя бросили и ушли через холмы. Будут подзывать — упади. Главное, чтобы они сами подошли как можно ближе.

Старик выполнил команду без вопросов, с первых минут побега признав ловчего за командира.

Операция удалась. Двое из троих стрелков, довольные, что нашли хотя бы одного из беглецов, подошли к старику. Насмехаясь, заставляли его подняться и идти самостоятельно. Винник при этом очень натурально стонал, показывая «поврежденную» лодыжку.

Босой выскочил к ним со спины, бесшумно и стремительно. Серповцы и сообразить не успели, как оба оказались на земле без сознания. Их оставшийся вдалеке товарищ закричал возмущенно, трес руками и ругался, но стрелять не стал, боясь задеть своих. И подходить не стал, понимая, что с первого выстрела может и не суметь навредить Ловчему, а снарядить второй болт ему уже никто не даст.

— Может их связать? — предложил Винник.

— Если третий не убежит прямо сейчас, то развяжет их, как только мы отойдем. Они возьмут любую палку и заблокируют нам выход на тропу. Если же он убежит со страху — мы, получается, оставим их здесь на ночь. А кто знает, чьи еще тут логовища, и кто по ночам из-под холмов вылезает. Связывать их смысла нет.

— А что тогда делать? — Зою передернуло от одной мысли, что ночью по степи бродят загадочные невидимые во мраке чудища. — От них воняет, они жалкие никчемные людишки, но жалко ведь. Вдруг и правда… Есть тут кто….

Босой кивнул в сторону болота.

— Уходите. Я догоню.

— Но ты же не… — пришло время пугаться Виннику. В глазах старика мелькнул неподдельный страх от того, что он мог очень серьезно ошибиться в выборе стороны. Серповцы, какими бы ни были негодяями, противников точно бы убивать не стали.

— Уходите, я сказал.

Когда фигуры старика и девчонки скрылись за кромкой оврага, до них донесся отчаянный крик боли. И еще один.

Босой думал, что догонит спутников только у кромки трясин, но его ждали тут же, в овраге.

— Если ты их… Я ухожу. — лицо Винника посерело от напряжения. — Они конечно… Но не настолько же.

— Иди куда хочешь, — Босой прошел мимо старика, и добавил, обращаясь к Зое, — и ты тоже.

Винник выглянул из оврага и тут же облегченно нырнул обратно.

* * *

Оставшийся в живых арбалетчик не стал рисковать, укрылся за пригорком и дождался, пока беглецы углубятся в топи. Только после этого он подбежал к раненым товарищам и увел их в сторону селения.

Теперь, когда серповцы скрылись, можно было вернуться на сухое место, но Босой повел спутников напрямую, по участкам сухой поросшей мелкой травой земли, островкам и бродам. По опасным местам он шел первый, дотошно прощупывая дно смастерённой из срубленной березки слегой.

Здесь заканчивались границы логовища людей, и сюда серповцам путь был заказан. Но едва беглецы спаслись от одних монстров, как тут же попали в логовище к другим, несравнимо более опасным.

Трясины встретили беглецов запахом влажной земли, изумрудной зеленью травы, шелестом камыша и криками птиц, стаями перепархивавших с места на место. В зарослях шуршали ящерки, в воду из-под ног упрыгивали испуганные лягушки, обычные, и потому безобидные.

Как и любое другое болото, бочонковские топи давали приют мириадам живых существ, но жизнь здесь кипела больше по краю, там, куда не забредали выведенные новыми хозяевами планеты гиганты.

— Откровенно говоря, мой дорогой друг, — Винник с трудом выдирал ноги из пахнущей тухлыми яйцами болотной жижи. Недвижимая, трясина выглядела и пахла красиво, но стоило ткнуть в нее слегой или ногой, вода взрывалась зловонными пузырьками, — я считал тебя несколько менее жестким. Ни разу не слышал, чтобы ты применял свою силу на людях, даже если относились к тебе не совсем гостеприимно.

— Ты раньше обо мне слышал? Мы были знакомы? — Босой все больше удивлялся старику, чьи разговоры не соответствовали внешнему виду.

Он был похож на опустившегося бродягу, что пропивает каждую попавшую ему в руки монетку. Говорил же как мудрый много повидавший в жизни человек.

Подобный контраст, по мнению ловчего, не имел право на существование. Или человек умен и во всем себя блюдет, или не справляется с жизнью, ходит в рваном тряпье, пьет брагу и становится не годен ни к какому приличному делу. Винник каким-то образом умудрялся совмещать в себе несовместимое.

Даже пробираясь по колено, а иногда и по пояс в грязи, он умудрялся развлекать своих спутников разговорами.

— Я не так уж и давно осел в Бочонках, мой дорогой друг. Года два как. А до тех пор много где побывал, и где бы ни был — всегда с хорошими людьми разговаривал. А хороший человек, ежели его слушают, много может рассказать. Например, об удивительном мальчишке, что который на Дону выловил удивительную рыбину, которая, вопреки обычаям чудищ, не имела логовища и бродила