Жил на свете рыцарь бедный - Вера Белоусова

— Как же это выяснишь? — растерялся Коля. — Кто же может помнить? Конкретный день, я имею в виду…

— Шанс ничтожный, — согласился Мышкин. — И все-таки я вас прошу… Поговорите с консультантами, с девочками на выдаче, пусть посмотрят требования — когда что заказано, на сколько оставлено, когда брали… Ну и совсем дохлый номер — буфетчицы и гардеробщицы. Чем черт не шутит… Внешность у нее, как вы понимаете, запоминающаяся… Возможен ведь и отрицательный результат. Например, на этой неделе ее здесь не было. Смотрите, Коля, один раз я послал вас туда — не знаю куда, и нам повезло. Вдруг опять повезет…

— Хорошо, — покорно кивнул Коля. Было видно, что мышкинская идея не вызывает у него особого энтузиазма. — А потом что мне делать?

— Потом… потом… — Мышкин помолчал, прикидывая. — А потом, пожалуй, приезжайте обратно в подвальчик. Едва ли я быстро освобожусь… Ну, в крайнем случае, если меня не будет, поезжайте на работу — значит, я там.

Они вышли из машины, спустились по крутым каменным ступенькам и оказались в маленьком и очень уютном зале с несколькими столиками и смутно видневшейся в полумраке стойкой бара. Мышкин выбрал столик у стены, наискосок от входа. Сам он сел лицом к двери, а Колю посадил сбоку. Почти сразу же подлетел официант.

— Мы ждем даму, — сказал Мышкин. — Если можно, чуть позже.

Официант молча кивнул и испарился.

— Извините, Коля, — виновато сказал Мышкин. — Вам лучше вообще ничего не заказывать. Агния вот-вот появится — вам придется «закурить» и удалиться…

— Да я не голодный… — пробормотал Коля. Ему действительно было не до еды — это было видно невооруженным глазом.

— А я бы как раз поел, — печально сообщил Мышкин. — Но, боюсь, это будет неуместно. Впрочем, поглядим.

Коля принялся делать голубя из салфетки, изо всех сил стараясь не коситься на дверь. Прошло минуты две. Вдруг Мышкин приподнялся и сделал приветственный жест рукой. Коля торопливо встал. Агния подошла к столу и остановилась, в нерешительности глядя на непредвиденное третье лицо.

— Добрый день, — приветливо сказал Мышкин. — Познакомьтесь, Агния, это наш сотрудник, Николай Скворушко. Мы как раз обсудили все, что было нужно… Он уходит. Садитесь.

Аня кивнула Коле и села. Щеки у нее горели — не то с мороза, не то от волнения, и Коля еще раз подумал, что такое бывает только в кино или на картинках. Увы, надо было действовать в соответствии с намеченной программой…

— Ну, я пошел, — сказал Коля. — Всего хорошего.

— Идите, — напутствовал его Мышкин. — И… поаккуратнее там…

«О чем это он? — изумился Коля. — Что может быть опасного в библиотеке?!» — И тут до него дошло. «Это ж он мне рекламу делает! — мысленно воскликнул он. — Как будто я ухожу на опасное задание… Чтобы ее заинтересовать! Нет, классный мужик, я же говорю, классный!» Агния действительно взглянула на него заинтересованно. Коля удалился совершенно счастливый, едва не забыв по этому поводу щелкнуть «зажигалкой»…

— По-моему, я его где-то видела… — пробормотала Аня, провожая Колю взглядом. — Только не помню где…

Мышкин не стал поддерживать эту тему.

— Что вам заказать, Агния? — спросил Мышкин, делая знак официанту. — Что вы будете есть?

— Я? — рассеянно переспросила она. — Ах да… Спасибо… Я не хочу есть, я только что поела… в библиотеке. Кофе, если можно. И… коньяк. Чуть-чуть.

«Для храбрости», — прокомментировал про себя Мышкин. Так оно, по-видимому, и было. Во всяком случае, до появления коньяка разговор не начинался — Аня, извинившись, ушла мыть руки и отсутствовала минут десять. Когда она вернулась, на столе уже были и коньяк, и кофе. Аня выпила чуть не целую рюмку, закурила и проговорила одним духом, не поднимая на Мышкина глаз:

— Вы хотели знать про Катю и моего жениха. Вчера я сорвалась и прошу меня извинить. Мне, конечно, неприятно — вы сами понимаете… А сегодня я успокоилась и готова дать все необходимые объяснения. Мне хотелось бы прояснить ситуацию.

— Да-да, спасибо, — как ни в чем не бывало кивнул Мышкин. — Я вас слушаю.

— Если можно… — пробормотала она, слегка покраснев, — лучше задавайте вопросы.

— Ради бога… — согласился Мышкин. — Прежде всего, мне хотелось бы знать, как зовут этого человека. Знаете, я его так для себя условно и обозначил — «жених». Кличка — «жених», кодовое название…

Ему хотелось ее заболтать, отвлечь, дать немного расслабиться. Он с удовлетворением отметил, что она как будто слегка улыбнулась.

— Так вот, — продолжал Мышкин. — Как зовут «жениха», кто он по специальности, что собой представляет и так далее?..

— Алексей Крымов, — бесстрастно отрапортовала она. — Двадцать пять лет, аспирант, филолог. Очень талантливый. Умный. Многообещающий. Уже довольно известный. Все. Вот его координаты. — Она протянула Мышкину заготовленную заранее бумажку.

Почему-то эта бумажка, написанная четким, красивым почерком, Мышкина сразила. Все-таки в этой девушке было что-то… механическое…

— А вы с ним давно знакомы? — осторожно поинтересовался он.

— Три месяца и три недели, — последовал четкий ответ. — Ну и еще почти месяц… после… — Голос все-таки слегка дрогнул.

— Вы так точно помните… — пробормотал Мышкин.

— Очень просто, — пояснила она. — Мы познакомились на конференции, а конференция была в августе… в начале. Познакомились из-за дурацкого квипрокво, устроители все напутали… — Она внезапно улыбнулась забавному воспоминанию, но тут же посерьезнела. — А пятого ноября я познакомила его с Катей, на чем наш роман благополучно и завершился, но знакомство-то ведь не завершилось… Вот я и говорю…

— Понятно, понятно, — кивнул Мышкин. — Скажите, пожалуйста… он красивый?

— Что-о? — изумленно переспросила она. — О Господи, почему вы спрашиваете? При чем здесь?..

— Я объясню, — заторопился Мышкин. — Скажу вам откровенно… я не знал Козлову лично и, конечно, не могу судить… Но… как бы это сказать… Она не представляется мне бескорыстной ценительницей интеллекта и эрудиции. Ведь она, насколько мне известно, бросила Дерюгина. Бросила власть и деньги… Все это ужасно странно. Вот я и пытаюсь понять…

— Насчет бескорыстия и интеллекта — это… особая тема, — скороговоркой пробормотала Аня. — Отвечаю на ваш вопрос, хотя я могу быть необъективна — не забудьте… Алеша, по-моему, красивый, хотя, конечно, совсем не в том жанре, что Дерюгин. Не атлет. Кстати… — вдруг добавила она, криво усмехнувшись, — чем-то он очень похож на вас…

«Только красивее, — мысленно дополнил Мышкин, вспомнив мастерицу Наталью. — Но эта, конечно, ничего такого не скажет. Поэтому, что ли, она вчера вздрогнула?..»

— Я вчера даже вздрогнула, когда вас увидела, — сказала Аня, словно подслушав его мысли. — Там темновато, на площадке…

— Скажите, Агния, а как это вышло, что вы их познакомили? Случайно?

Мышкин задал этот вопрос наугад, но сразу же почувствовал, что задел какую-то важную и, очевидно, болезненную точку. Ложечка, которую девушка положила на блюдце, предательски зазвенела. Она отодвинула чашку, налила себе коньяку и выпила залпом. Теоретически Мышкину следовало быть более осторожным. Она могла в любой момент разозлиться, сорваться, как сорвалась вчера, и просто уйти. Однако что-то говорило ему, что больше этого не случится. Что-то успело сцепиться, какие-то крючочки, ниточки — бог его знает, он не смог бы этого объяснить, — но почти не сомневался, что никуда она не уйдет и что ей хочется высказаться. Другое дело, что он не знал, где у этой девушки кончается искренний порыв и начинается заранее задуманная программа…

— Нет, не случайно… — медленно проговорила она в ответ на его вопрос. — Мы заключили пари…

Мышкин не поверил своим ушам.

— Пари? На… него?

— Ну да. — Она пожала плечами. — Сама не знаю, как это вышло. То есть идея-то, конечно, была ее… А я почему-то согласилась…

— Очень странно… — пробормотал Мышкин.

— Странно, что я согласилась? — уточнила она. — Еще как странно! Я, правда, сама не понимаю. Было так: сперва мы говорили как-то так, ни о чем, она что-то рассказывала, ерунду какую-то, как всегда… — Анины губы едва заметно скривились. — А потом вдруг прицепилась к «Идиоту»…

— К какому идиоту? — удивленно переспросил Мышкин.

— К «Идиоту» Достоевского, к роману, — пояснила Аня. — Стала говорить невесть что… Что все там неправильно, что все должны любить Настасью Филипповну, а не Аглаю… Что-то в этом роде…

«Опять она, опять эта книга, — расстроенно подумал Мышкин. — Всю жизнь она меня…»

— И я почему-то завелась, стала спорить, — продолжала Аня. — И тут она, без всякого перехода, пока я не опомнилась, — давай, говорит, заключим пари… Ты нас знакомишь, и через неделю он уйдет от тебя ко мне…