Жил на свете рыцарь бедный - Вера Белоусова

Об этой истории Мышкин, конечно, слышал. На Западе о ней рассказывалось довольно подробно. И все-таки он вполне допускал, что мог упустить какие-нибудь детали. Кроме того, ему было хорошо известно, что многие события изнутри смотрятся иначе, чем снаружи.

— А Дерюгин? — машинально поинтересовался он. — Молчал, конечно?

— А вот и нет! — неожиданно сообщил Коля. — Совсем не молчал. Выступил по телевизору, интервью дал. Я, говорит, никакого оружия не продавал, никакого Григоряна не знаю, все это провокация.

— Вот это да! — изумленно воскликнул Мышкин. — Прямо так и выступил?

— Ну! А еще говорили: спецслужбы за этим Григоряном тоже следили и тоже разнюхали все, что надо… Все думали, скандал будет. Но все как-то затихло, сошло на нет. Может, он всех купил… А может, правда все вранье…

— Н-да-а, — задумчиво протянул Мышкин. — Славные сюжеты, ничего не скажешь. Однако же прямой связи с нашим случаем как будто не просматривается, так?

— Вот именно! — горячо воскликнул Коля. — Я же об этом и говорю! Потому что в той истории его самого пытались взять за жабры. Его — а не он! Тут он сам мог бы мстить, а не ему…

— А что там с этим аукционом? — перебил Мышкин.

— А что с аукционом? С аукционом все ясно. Дерюгин выигрывает. Все смирились, даже Чайковский этот… Журналисты бесятся, забастовки обещают, кто-то собирается голодовку объявить. Но кто их будет слушать… А почему вы спрашиваете?

— Как бы это сказать, Коля… Допустим, кто-то подставляет Дерюгина… Мне все кажется, как-то уж очень топорно сработано. Пистолет этот… Ну кто это, посудите сами, бросает пистолет с отпечатками на месте преступления? Ведь ясно же, что это вызовет большие сомнения. Я уж не говорю о том, что отпечатки местами смазаны… Так вот… Я думаю: может, наш «сценарист» далеко вперед и не заглядывал, может, ему было достаточно поднять волну на ближайшее время и вывести Дерюгина из игры именно сейчас, пусть ненадолго… Впрочем… тут, знаете, вскрылись новые факты…

Последнюю фразу он пробормотал почти нечленораздельно, и Коля, видимо, не расслышав, не спросил, в чем дело, а вернулся к прежней теме и высказал мысль, которая вертелась у него в голове с начала разговора.

— А я вот все думаю, — начал он, робко глядя на Мышкина, — про тех, кого он, так сказать, задавил по ходу дела… Может, все-таки кто-нибудь из них? По газетам это трудно — так, может, просто у него самого спросить? Я понимаю, что ему неохота признаваться, но ведь ему вроде бы самому нужно… Как вы думаете?

— Сдается мне, что он не торопится нам про это рассказывать, — задумчиво сказал Мышкин. — Отвечает уклончиво. Я ведь спрашивал. Правда, бегло… А надо спросить не бегло — тут вы, Коля, совершенно правы. Вот прямо сейчас ему и позвоним…

В эту минуту телефон зазвонил сам. Мышкин виновато развел руками и снял трубку.

— Я хотела бы поговорить с… господином Мышкиным, — с легкой запинкой произнес женский голос, который Мышкин не спутал бы ни с каким другим.

— Я вас слушаю, Агния, — ответил он.

Коля залился краской, затаил дыхание и весь подался вперед.

— Простите, я… мне хотелось бы поговорить с вами еще раз. — Голос в трубке звучал далеко не так уверенно, как накануне, — она говорила торопливо, явно стараясь побороть смущение или, может быть, боясь передумать. — Это возможно?

— Возможно, конечно, — сказал Мышкин. — Я могу приехать к вам… ну, скажем, через полчаса.

Она замялась:

— Простите, а… а в другом месте нельзя?

Мышкин увидел мысленным взором лысую голову и внимательные глаза, и ему показалось, что он понимает, в чем дело.

— Можно в другом, — ответил он, лихорадочно соображая, как все это устроить. Звать ее в контору не хотелось: нужна была совсем другая обстановка — непринужденная и совершенно неофициальная. На улице стоял сильный мороз. «Не в гости же ее звать, в самом деле!» — подумал Мышкин и решительно заявил, избегая Колиного взгляда:

— Я предлагаю пойти в кафе, выпить кофе и побеседовать. Вас это устраивает?

— Очень! Скажите, куда мне приехать. И когда?

После секундного молчания Мышкин назвал одно из немногих мест в Москве, которое знал, — довольно уютный подвальчик недалеко от Сухаревки, объяснил, как туда попасть, обещал выйти через пятнадцать минут и повесил трубку. Коля смотрел волчонком.

— Коля, я… — начал Мышкин, но в эту минуту телефон зазвонил снова.

— Майора Мышкина позовите, пожалуйста, — скороговоркой произнес взволнованный мужской голос.

— Я слушаю.

— Это Илья… Рогов Илья…

— Да-да, Илья, я понял. Я слушаю вас. — Мышкин постарался вложить в эту фразу как можно больше приветливости и доброжелательности — у него почему-то возникло ощущение, что Рогов может в любой момент бросить трубку.

— Мне нужно поговорить с вами… срочно… сегодня… Только не у нас! И не у вас… если можно…

«Так! — подумал Мышкин. — Еще один! Куда же мне его девать? Тоже в подвальчик? И когда?» Вообще-то по ряду соображений предпочтительнее было поговорить сперва с Ильей, а потом с Агнией, но переносить встречу с Агнией Мышкин не рискнул.

— Погодите, — сказал он вслух. — Дайте сообразить… Вы дома?

— Дома. — Илья почему-то перешел на шепот.

— Если я позвоню вам, скажем, часа через два и позову в одно место… в кафе?..

— Жду, — прошептал Рогов и повесил трубку.

Мышкин застыл в неподвижности, уставившись на телефон и как бы ожидая от него новых сюрпризов. Про Колино присутствие он забыл. «Что-то с ним не то, — сказал он сам себе, имея в виду Рогова. — Ох, не надо бы откладывать!.. Послать кого-нибудь вместо себя — туда или сюда?.. Колю? Гаврюшина? Послать сейчас Колю к девушке… Он будет счастлив, а я тут же вызвоню Рогова… Но ведь не будет она с ним разговаривать — ей-богу, не будет…» Он поймал себя на том, что как будто оправдывается, и вдруг рассердился — неизвестно на кого. «И к Рогову их не пошлешь — ни того ни другого. Не скажет он им ничего. А ведь еще Дерюгин! Ну, с Дерюгиным, допустим, пусть сами разбираются. Сказать Коле, чтобы прямо сейчас позвонил и съездил, если тот на месте… Или нет… Не лучше ли сперва послушать, что имеет нам сообщить Рогов?.. Пожалуй…» — И тут ему вдруг пришел в голову отличный способ утешить Колю.

— Вот что, Коля, — решительно начал он, — сейчас вы поедете со мной…

Коля просиял.

— Поедете со мной, — повторил Мышкин, стараясь не смотреть на него и проклиная все на свете, — но сидеть с нами не будете, а сразу уйдете. Вы поможете мне сделать одну вещь…

Он полез в ящик стола и достал оттуда большую, красивую зажигалку.

— Вот вам шпионская игрушка, Коля. Вы будете очень смеяться, но это — фотоаппарат. Привет от Джеймса Бонда… Смотрели? Это мне там подарили… перед отъездом. Я прошу вас незаметно сфотографировать Агнию.

«А себе можете сделать второй экземпляр», — добавил он про себя.

— Незаметно? — растерянно переспросил Коля. — Как же я сделаю незаметно? Ведь она меня видела — тогда, в университете… Вдруг запомнила?.. — добавил он несколько жалобно.

— А я и не предлагаю вам скрываться, — пояснил Мышкин. — Можем просто пойти вместе, а потом вы быстро откланяетесь… Отойдете на несколько шагов и «закурите». Вот вам, кстати, сигареты.

Он достал из ящика нераспечатанную пачку «R1» и стал показывать Коле, как пользоваться «зажигалкой», причем Коля с изумлением заметил, что это доставляет Мышкину совершенно детское удовольствие. Надо сказать, что Колю это слегка смутило. О Мышкине он был наслышан еще до знакомства и, несмотря на двойственный характер рассказов, заранее проникся к нему чрезвычайным уважением. По каким-то не вполне понятным причинам Мышкин с самого начала представлялся ему кем-то вроде олимпийца, и он решительно не знал, как реагировать на такое мальчишеское поведение, — хотя, надо признаться, игрушка ему самому ужасно понравилась.

«Ну да, — припомнил он. — Говорили ведь, что он… со странностями. Ну и пусть со странностями!.. Значит, не такой, как все. Настоящий сыщик должен быть со странностями…»

Последняя мысль была, собственно говоря, почерпнута из художественной литературы, но Колю это как-то не смущало.

— Все, пора, — сказал Мышкин, взглянув на часы. — Поехали.

— Погодите! — спохватился Коля. — А потом что мне с ней делать, с этой пленкой?

— Расскажу по дороге.

Они оделись и спустились к машине.

— Значит, так, — инструктировал Мышкин, выруливая на дорогу. — Пленку сразу же отдать в проявку. Фотографии забрать и поехать в Ленинку. Нужно попытаться выяснить, была там Агния в день убийства или нет.

— Как же это выяснишь? — растерялся Коля. — Кто же может помнить? Конкретный день, я имею в виду…

— Шанс ничтожный, — согласился Мышкин. — И все-таки я вас прошу… Поговорите с консультантами, с девочками на выдаче, пусть посмотрят требования — когда что заказано, на сколько оставлено, когда брали… Ну и совсем дохлый номер — буфетчицы и гардеробщицы. Чем черт не шутит… Внешность у нее, как вы понимаете, запоминающаяся… Возможен ведь и отрицательный результат. Например, на этой неделе ее здесь не было. Смотрите, Коля, один раз я послал вас туда — не знаю куда, и нам повезло. Вдруг опять повезет…