Стратег (СИ) - "Пантелей"

Ну, и в-третьих, граф Эдессы уже просто не мог оставаться прежним бароном де Во. Теперь он стал важной политической фигурой. Важной не только на Ближнем Востоке, но и в европейской политике. Хоть Эдесское графство и не имело выходов к морю, по его территории проходили очень важные караванные пути: из Средней Азии (то есть Персии и Индии) в Византию и с Кавказа на Ближний Восток. При этом графство отрезало Айюбидов[81] от их исторической родины, разделяло сельджуков Конийского[82] султаната с родственниками в Аббасидском халифате[83], а киликийских армян, с кавказскими. Важное графство, очень важное, такое кому попало не доверишь. Оно ведь может разделять и отрезать, а может связывать и объединять.

К тому-же, Ричард был единственным в этом мире человеком, который знал, что именно графство Эдессы менее чем через двадцать лет встретит нашествие орды Чингисхана. Первым, среди христианских государств, если, конечно, Хорезмшаху и в этот раз не удастся отбиться от кочевых язычников. Графу Эдессы, барону де Во, к тому времени едва исполнится пятьдесят лет, и если даст ему Господь, то он будет находится не только в силах физических, но и совершенствует свой выдающийся разум приходящей с возрастом мудростью. Впрочем, до Чингисхана было ещё далеко и было время потренироваться на более лёгкой добыче. В напутствие своему сподвижнику, Ричард выдал анализ обстановки в регионе, чем немало озадачил своего верного вассала. Тому следовало добиться максимально тёплых отношений с Хорезмшахом, даже если все остальные на это озлобятся. Единственное условие, которое он поставил как непреодолимое – ни с кем нельзя начинать вражду первым, даже если это будет выгодно с военной точки зрения, а вот отвечать на агрессию следует сторицей – два глаза за глаз, два зуба за зуб и так далее. Неважно кому – византийцам, армянам, или сельджукам. Кто первым сунется – того и бить.

В Антиохии Ричарда ждали письма. Матушка упрекала, что он не посоветовался с ней, устраивая свадьбу ЕЁ дочери, но в целом это было обычным бабьим нытьём. Партию Раймунда Тулузского для Джоанны Английской, Алиенора Аквитанская признала удачной, но намекнула, что получилось это у её героического, но малоопытного в таких серьёзных делах сына, совершенно случайно и призывала его в будущем согласовывать такие важные вопросы с по-настоящему мудрым человеком, то есть с ней.

Ссориться с матерью в планы английского короля не входило, поэтому он ей с чистым сердцем отписал, что следующую свадьбу Джоанны она точно (вот тебе королевское моё слово) будет устраивать самостоятельно, а пока извини, проклятая война и неугомонные сарацины совершенно не оставляют ему времени всё хорошенько обдумать, поэтому он и пошёл на поводу у влюбившейся в Раймунда Джоанны и очень, кстати, рад, что эта любовь не вызвала у любимой матушки гнева. Теперь то уже несомненно – сестре эту любовь ниспослал сам Господь. Жаль, что Господь ничего такого не ниспослал мятежному подлецу Джону, которому даже свою безмерную подлость удалось превзойти непревзойдённым идиотизмом, поэтому дурака скорее всего просто убьют. Жаль, конечно, но что уж тут поделаешь… Крепись, мать, все мы смертны. Люблю, целую.

Второе распечатанное письмо пришло из Памплоны, от Великого Магистра Тамплиеров, исполнявшего очень деликатную миссию. Робер де Сабле каким-то образом ухитрялся быть в курсе всех дел, в том числе и помолвки Джоанны с Раймундом, а потому счёл возможным попытаться сыграть на опережение. Ведь теперь, даже при несостоявшемся браке Ричарда и Беренгарии, вырисовывался весьма взаимовыгодный тройственный союз: Наварра, Окситания и Аквитания против Арагонского королевства и Барселонского графства. Конечно, пока сам Ричард и младший Раймунд геройствуют на Святой земле, военные действия на Иберийском полуострове затевать не стоит, но подумать то ведь о них никто не мешает уже сейчас. А несостоявшийся тесть, впрочем, как и шурин, у английского короля были очень толковыми феодалами. Письмо своей дочери и сестры они к тому времени уже получили, и передавали надежду, что из-за бабьей придури не сорвётся такой исторически важный союз. А уж покрепче скрепить его можно будет и позже – детьми, или внуками. В приписке де Сабле сообщал, что немедленно отбывает на Мальту, поэтому ответ следует адресовать непосредственно королю Наварры.

Ричард очень тепло приветствовал бывшего тестя и шурина, подтвердил заключенный союз, несмотря на непредвиденные обстоятельства, но посетовал, что года два-три будет занят Востоком, поэтому посоветовал союзником без нужды ситуацию не накалять. Вот когда он вернётся – тогда да! Он лично погонит арагонскую и кастильскую сволочь зубами подгрызать каменные башни мусульманских крепостей, а пока нам нужен мир на Пиренеях, Иерусалим для христиан и накопление богатств у подлых арагонцев и кастильцев. Богатого ведь грабить гораздо полезнее, чем бедного, о чём повествует новая наука экономика, альманах которой вскоре будет отпечатан в Антиохии, а вам пошлют его подарочные экземпляры. И вообще – это очень хорошо, что настоящие мужчины до сих пор понимают друг друга, несмотря на все бабьи психи, осознанные, или не очень.

Сенешаль короля Франков сообщал, что с земель переданного в откуп Жизора собирается гораздо меньше, чем рассчитывали, а поэтому просит доплатить.

Ричард уже собрался приложить уголок письма к свече, чтобы не тратить время на ответ, но наткнулся на непонимающий взгляд замначальника штаба. Тот всё уже прочитал. Почту вскрывали и читали сначала в штабе, это был самый примитивный способ избежать отравлений, а утечки информации английский король не опасался. Такой информацией, которой он обладал, пусть даже обзорно, не стоит рисковать ни ради какого из писем, даже если оно от матери. Сэр Гийом де Баскервиль, несомненно, уже прочитавший всю корреспонденцию английского короля, невольно поморщился, увидев, что письмо сенешаля Франков предаётся огню.

– Вы увидели в этом письме что-то важное, милорд[84]?

– Им очень нужны деньги, Сир.

– Это я и без вас понял, милорд. Деньги всем нужны.

– Вы правы, Сир. Только Франкам сейчас нужны деньги, чтобы воевать с Империей, что, как мне кажется, отвечает вашим долгосрочным интересам.

– Очень интересно, – задумчиво кивнул Ричард. – То есть, вы предлагаете денег им дать?

– Деньги – это сейчас единственное, в чём у вас нет нужды, Сир. Зато у вас нет ни одного союзника в Европе.

– И вы предлагаете мне заключить союз с подлейшим из королей?

– Я предлагаю вам его нанять, точно так же, как вы наняли русов. Не так явно, конечно, но с теми же целями. Иначе вам придётся не только тратиться на войну в Европе, но и воевать самому, за свои же деньги, Сир.

– Воевать нам придётся и так, и эдак, милорд.

– Конечно, Сир. Но ведь будет совсем неплохо, если перед этим ваши враги друг друга значительно ослабят. К тому-же, сейчас, пока война между Франками и Империей ещё не началась, можно заплатить Филиппу-Августу не настраивая против себя имперцев. К примеру, выкупить Артура, графа Ричмонда[85] и его мать, герцогиню Бретани.

– Идея недурна, – лицо у Ричарда просветлело. – Как вы думаете, милорд, куда в первую очередь полезет король Франков?

– В графство Бургундия, Сир.

– Почему не в Брабант?

– Герцог Генрих держит нейтралитет, который скорее в пользу Франков, чем Империи, к тому-же, Брабант гораздо беднее, Сир.

– Идея недурна, – повторился английский король. – Только кому бы поручить её воплощение в жизнь. Хорошие идеи часто губят плохие исполнители…

– Папе, Сир. У него много ушлых кардиналов и большой интерес в обуздании претензий имперцев на Южную Италию.

– Папа изрядно раскошелился на продолжение крестового похода всего полгода назад.