Черная Пустошь - Андрей Ливадный

— Там выход на поверхность? — спросил Олег.

— Овраг, заросший металлокустарниками, — подтвердил его догадку Сухостой. — Монгол сейчас разведает что к чему. Военные про этот выход знают, но опасаются зарослей автонов. Иногда, бывает, минируют, реже — засады оставляют.

Метров через сто они остановились.

— Монгола ждем, — скупо пояснил Славка.

Шелест молча присел на плоский выступ каменной породы.

В ушах гудело, перед глазами мельтешили разноцветные искорки.

«Ничего… Выдержу… — мысленно говорил себе Олег, чувствуя, как неровно бьется сердце. — Уже немного осталось. А там либо полная свобода, либо…».

О вероятном роковом исходе своего рискованного предприятия он предпочитал не думать, полагаясь на судьбу. В конце концов, в его положении толика фатализма не помешает…

Из сумрака внезапно возникла фигура проводника.

Он двигался бесшумно и быстро.

— Ну, что там? — спросил Славка.

Монгол присел на корточки.

— Непонятно… — ответил он. — Тамбур оцеплен. С бугорка хорошо видно: технику выгнали в «поле», вокруг дополнительные блокпосты установлены. В воздухе постоянно три «вертушки» барражируют.

— Выяснить что-нибудь смог?

— Связался с нашим прапором. Он говорит, по тревоге гарнизон подняли. Как всегда — никто ничего не знает. Но приказ у них — открывать огонь на поражение при попытке прорыва в зону тамбура.

— Значит, у нас проблемы? — спросил Шелест, внимательно прислушивавшийся к их разговору.

— Если тебя время не поджимает, то, в принципе, нет, — пожал плечами Сухостой. — Мы спокойно можем уйти в руины Соснового Бора и переждать там.

— Сколько ждать? — допытывался Шелест.

— А я откуда знаю? — искренне возмутился Славка. — Ну, не на оцепление же лезть!

Шелест был вынужден кивнуть, согласившись.

— Ладно, пацаны. Вам лучше знать. Время у меня пока терпит. Но только уговор — при первой же возможности вы проведете меня к тамбуру.

— Да не проблема. — В голосе Славки прозвучало явное облегчение. Шелест, видать, нормальный мужик. А бывают такие клиенты — упрутся и ни в какую, расшибись, но сделай, что обещал, немедленно.

— Ладно, значит, у выхода все чисто?

— Проверил, не в первый раз, — обиженно буркнул Монгол. — Куда пойдем? К Упырю?

— Да ну его… — Славка поморщился. — Псих.

— А кто такой Упырь? — поинтересовался Шелест, вставая.

— Да торговец местный. Обычно мы с Монголом у него в случае непредвиденных обстоятельств отсиживались, но только в последнее время он совсем плохой стал. Крыша у него поехала, после того как бункер «вертушки» раскурочили.

— Какой бункер? — не понял Олег.

— Да его, где магазин. Тут несколько месяцев назад серьезная заваруха была. Я же говорил — технос за одним из сталкеров охотился. Ну и попал Упырь под общую раздачу. Здание, под которым в подвале был его магазин, в пыль разнесло, да еще в нескольких местах через трещины в бункер металлорастения прорвались. Он те помещения замуровал, да теперь все ходит, ноет, мол, сколько товара загублено… В общем, лучше где-нибудь в руинах переждать.

— Ну, это уж вам виднее. Ведите.

До выхода добирались минут пятнадцать. Шли осторожно, не торопясь, в пещере, по мере приближения к поверхности, появились металлорастения, несколько раз Шелесту слышался лязг и чудились тени, но проводники вели себя спокойно, и он лишь крепче прижимал к груди драгоценный кейс, стараясь не выглядеть паникером.

Наконец показался выход на поверхность. Узкая щель осыпавшейся земли, обрамленная причудливо изогнутыми побегами металлорастений.

— Эти автоны не опасны. Просто металл. Мы с Монголом их периодически «фричем» прижигаем.

Первым наружу выбрался Славка, за ним последовал Шелест, замыкающим — Монгол.

Сухостой взбежал на бугорок по заметной, утоптанной тропинке и вдруг озадаченно спросил:

— Ну, и где твои блокпосты?

Монгол осмотрелся.

— Ничего не понимаю… И «вертушки» куда-то исчезли… — Он поднял взгляд к небу и вдруг похолодел.

Над головой переливались уже набравшие силу зловещих красок яркие, мерцающие полосы мертвенного, изумрудного сияния.

— Пульсация! — не своим голосом заорал Монгол. — Назад! В пещеру!…

Никто не успел сдвинуться с места.

В следующий миг все вокруг затопила бледная вспышка, несущая волну искажений.

Изменение реальности длилось считаные секунды, но и этого хватило, чтобы три фигуры в бронескафандрах внезапно стали похожими на призраков, а затем и вовсе исчезли, будто растворились в зловещем, роковом сиянии…

В первый миг после пульсации внутри у Славки все обмерло.

Ощущение падения с огромной высоты сопровождалось чувством щекотливого зависания внутренностей, острого пугающего холода, возникшего в животе и груди.

Затем последовал сокрушительный, ошеломляющий удар.

Сухостой заорал, ужас, поглотивший сознание, был столь силен, что глушил все остальные чувства, даже боль не сразу пробилась в рассудок.

Он лежал на спине, раскинув руки, и, силясь вдохнуть, широко открывал рот, словно огромная рыбина, выброшенная прибоем на берег.

Боль в ушибленной спине прорвалась, наконец, яркой вспышкой, а с ней вернулись и другие ощущения. Славка все же сумел сделать неглубокий, болезненный вдох, тут же закашлялся, порывисто сел, преодолевая сопротивление отключившихся приводов защитной экипировки, и сквозь дымчатый бронепластик забрала разглядел тусклое красноватое сияние, окружившее его со всех сторон.

«Во влип!…» — пришла чужая, отрешенная мысль.

Он ошалело повернул голову, стараясь рассмотреть, что происходит вокруг, и ему тут же захотелось зажмуриться, сжаться в комок, не шевелиться, отчаянно надеясь, что увиденное — всего лишь глюк…

Не тут-то было.

Треск, скрежет, надрывные скрипы, передаваемые внешними аудиодатчиками экипировки, вгрызались в рассудок, взламывая спасительную темноту. От реальности не спрячешься, закрыв глаза, шепча побелевшими губами: это не со мной…

Подсистемы бронескафандра включались одна за другой, передавая все больше данных, прорисовывая на проекционном забрале шлема ужасающие подробности: реальность Соснового Бора, где известны каждая тропка, овраг, здание, попросту исчезла. От одной мысли, что пульсация загадочного Узла вышвырнула его в иной регион Пятизонья, накатывал липкий ужас, к горлу подступала тошнота.

«Где же я оказался?».

Шоковые ощущения понемногу отступали. Все же за два года, что Сухостой водил сталкеров и переправлял грузы через Барьер, он пережил немало опасностей, и опыт жестокой борьбы, приобретенный сначала в руинах Питера, а затем при вылазках в Сосновый Бор, никуда не исчез…

Если сжаться, зажмурив глаза, то смерть сама тебя отыщет. Обязательно.

Было страшно, но он заставил себя осмотреться, четко, без иллюзий определив, что действительно находится в абсолютно незнакомом месте, хуже того: опора под ним зыбкая, никак не похожая на почву, а вокруг, куда ни посмотри, взгляд натыкается на сюрреалистическое сплетение плавно изогнутых, почерневших, покрытых окалиной ветвей.

Может, просто отшвырнуло в заросли металлокустарников? — вернулась робкая надежда, но и она тут же угасла.

В Сосновом Бору не отыщешь металлорастений с ветвями толщиной в руку.

«Куда же меня забросило милостью пульсации? Хорошо, если в Казантип — там Цитадель неподалеку от тамбура… Узловики мне помогут… Они всем помогают, кто против Ордена не идет…».

Он осторожно привстал. Основные системы бронескафандра уже перезагрузились, и заработавшие сервомускулы позволили совершить движение, ухватиться рукой за изогнутую, скрученную в виде конической спирали металлическую ветвь, покрытую шелушащейся коростой окалины.

Оружие исчезло. Наверное, упало вниз. Славка уже догадался, что пульсация выбросила его высоко над землей, и только ветви автонов, принявшие на себя вес человеческого тела, не позволили ему разбиться, спружинили, но не пронзили, остановив падение.

Повезло? Это как посмотреть. Будь он настоящим сталкером, то, не задумываясь, ответил бы: да, повезло. Теперь осмотреться, отыскать оружие, может, по ходу дела прихватить пару артефактов — и уматывать отсюда к обжитым местам, где можно продать найденное… да вот беда, ни Сухостой, ни Монгол сталкерами не были. Мечтали ими стать, но отчаянно страшились неизбежного процесса имплантации.

Мысль о напарнике вызвала в душе секундную горечь. Привык Сухостой к Монголу, как к братишке. Теперь судьба, видать, развела их надолго, быть может, навсегда. Где сейчас Монгол, жив ли, бесполезно гадать. Мью-фон молчит, на частотах связи только треск помех, словно в окрестностях нет ни одного сталкера…