Удар вслепую - Джеймисон Малькольм

Это был тот Вармс, который в те времена, когда они еще были сопляками, настучал командиру о бутылке запре­щенного венерианского «сока драконов», чтобы спасти свою шкуру. Тогда он сказал, что в Лунные Бараки бутылку при­нес Сэм Труман. Связанный кадетским кодексом чести, Сэм не отказался от обвинений. Они практически убили его, поставив крест на карьере в Космической Страже.

А пять лет назад, когда они были на последнем курсе Эклиптической Линии, именно Вармс первым сдавал экза­мен на мастера. Он прекрасно провел свой корабль «Элзи» сквозь все препятствия. Настала очередь Сэма.

— Она твоя, — сказал Эрик, выйдя из корабля, — а те­перь иди и задай жару!

Он знал, о чем говорил. Сэм вздохнул, вспоминая эти слова. В тот день он был слишком самонадеян, слишком уверен в себе. Он должен был проверить корабль. Он дол­жен был знать, что там что-то не так. Ни одна магноновая цепь не вела себя так, как на этом корабле. Провода инди­каторов также не могли сами отсоединиться от контроль­ной панели.

Это было страшное падение. Ужасно пострадал не толь­ко учебный корабль. Пострадало несколько наблюдателей. Это дорого обошлось Эклиптической Линии. Сам Труман несколько месяцев провел в больнице. Он бился в агонии и не знал, что комиссия по расследованию ковыряется во фрагментах «Элзи» и слушает бредовые рассказы его со­перника на корабельный пост.

Когда он достаточно поправился для того, чтобы пред­стать перед матерыми волками космоса в суде, они уже зна­ли, какое решение примут. «Преступная халатность» — та­ков был их вердикт. Наказанием стало исключение из Ли­нии. Безработный и дискредитированный, он отправился на дальние планеты в поисках работы. Его «слава» следовала за ним по пятам, и ему приходилось кочевать с места на место. Он был затравлен и не мог накопить на свой собственный корабль — единственный инструмент, который мог помочь ему заниматься тем, что он действительно любил. Отчаяв­шись, он пришел в последнее убежище дискредитирован­ных астронавтов — в спасательный флот. Это была дурная работа, но если случалась катастрофа, то появлялся и шанс. Когда эфир закручивался в узлы, для стервятников вакуу­ма начиналось время охоты. Но теперь, когда перед ним уже забрезжил спасительный свет, Эрик Вармс вновь перешел ему дорогу. Его кровный враг был его капитаном и именно ему достанется большая часть добычи!

Невооруженным глазом невозможно было заметить, что в космосе бушевал эфирный ураган огромной мощ­ности, но они уже ощущали удары гравитационных волн. Корабль не вилял, направляясь в вакуум, не скрипел и не вибрировал. Люди просто чувствовали, как теряют и вновь набирают вес. Описать это тому, кто никогда не испытывал ничего подобного, просто невозможно. Это не было похоже на легкую тошноту, когда тебя резко бросает вниз или дер­гает наверх, как это бывает на Земле. Здесь все дело было в самом человеке, в его собственном гравитационном цен­тре. В один момент ему казалось, что сейчас его раздавит окружающая его плоть, а в следующую секунду он уже был готов взлететь. Рука Сэма легла на переключатель компен­сатора, и он выжидающе посмотрел на капитана. Как бы ни относился к нему Сэм, именно ему космическим законом было дано эксклюзивное право отдавать приказы. Вармс уловил вопрос во взгляде Сэма и ухмыльнулся.

— Если это тебя беспокоит, давай, включай. Я всегда де­лал так в лайнерах. Не хотел, чтобы пассажиры боялись.

Сэм чуть не подавился, но смог удержаться. Он знал, что когда-нибудь Вармс расплатится за это, но черед этому еще не пришёл. Вначале нужно доставить буксир в безопасное место.

Он закрыл крышку компенсатора. Он уже давно запом­нил частоту вибраций и его опыт помог ему определить их мощность. Настройка уже была произведена. Как только новые волны стали расходиться от корабля, гравитацион­ные волны начали распадаться, и Сэму стало комфортнее.

Эти первые ритмичные импульсы лишь причиняли дискомфорт привыкшим к нему людям. На шикарных лайнерах всегда были небольшие компенсаторы, которые ликвидировали подобные неприятные ощущения. Всего лишь небольшая рябь эфира. Намеки Эрика Вармса гово­рили о том, что причинами его высокомерного поведения были простая глупость и жестокость. Сэм не собирался по­казывать ему свою личную неприязнь на протяжении всего полета, однако некомпетентность такого командира в лю­бой момент могла привести к катастрофе. В таком тайфуне, который играл воздушными лайнерами, словно листьями во время земной осени, волны ошеломляющей силы могли в любой момент ударить по буксиру. И тогда они уже не бу­дут думать о комфорте. Речь пойдет о выживании.

— Посмотри, Вармс, — ляпнул Труман, который сразу хотел выяснить отношения.

— Сэр, мистер. Именно так нужно обращаться к старше­му по званию, — резко ответил новый капитан.

Сэм Труман посмотрел на него с равноценной злобой.

— Я всегда говорю так, — спокойно сказал оп, — когда разговариваю со старшим по званию. Однако золотая на­шивка на твоей фуражке не делает тебя старшим по зва­нию, Эрик Вармс. В такой игре и в такой день важны толь­ко твои знания и смелость...

— Т-ты... — Вармс двинулся на него, угрожающе сжимая кулаки.

Сэм отскочил от панели управления и принял боевую стойку внимательно наблюдая за противником. Если Вармс хочет решить этот вопрос именно так, то Сэм согласен.

Как раз в этот момент ударила большая волна. Неве­роятная мощность гравитации заставила их замереть на месте. Они беспомощно смотрели друг на друга, пока их мышцы сокращались под давлением, выжимая из их тел последние остатки воздуха. Их кулаки упали вниз, а ко­жа на лицах стянулась так, что они улыбались друг другу, словно мертвые шуты.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Как только давление упало, рука Сэма сразу же потянулась к панели управления и включила дополнительный генера­тор гравитации. Он повернулся к трясущемуся капитану, который все еще стоял в центре комнаты управления, где его застал удар гравитации. Сэм поднял кулак и показал его Вармсу.

— Мы превратились бы в маленьких углеводородных кукол размером не больше моего кулака, если бы я до это­го уже не включил генератор. Его контрудар практически свел на нет силу волны. Ни человек, ни корабль не выдер­жали бы такого. Тысячи мегабар.

Эрик Вармс трясущимися руками задумчиво ощупывал покрытые синяками ребра. Бен Тиглмэн растерянно загля­нул в комнату. Сэм махнул ему рукой, что означало, что тот должен молчать.

— Итак, Вармс, я уже говорил, — спокойно, словно ниче­го и не было, продолжил Сэм, — что лучше бы нам решить все вопросы до того, как и мы, и этот корабль превратимся в кучу мусора, который можно будет перевозить на одном грузовике. Во-первых, нам абсолютно наплевать на то, как ты получил эту работу. Мы догадываемся, но это неважно. Ты капитан. Это решено. По закону мы должны смириться с этим, даже если учесть, что ты ничего не смыслишь в...

Вармс напрягся, и его рука потянулась к кобуре.

— Спокойно, Вармс. Бластер тебе не поможет. Эта иг­рушка ничего не значит, если учесть, что происходит во­круг. Я могу немного передвинуть этот рычаг, и ты пой­мешь, что последний удар был всего лишь ласковым объ­ятием. Теперь можешь не блефовать. Спасателями стано­вятся не за крутые разговоры. Я раскусил тебя, когда ты так «ловко» пошутил в доке. Такую погоду приборы, на­ходящиеся в атмосферном слое, не регистрируют. Имеют значение только показания макулометра, а ты-то его и не заметил. Солнечные пятна также очень важны. В любом случае, откуда тебе было узнать хоть что-нибудь о погоде в Эклиптической Линии? Эта контора сажает свои кораб­ли каждый раз, когда идет сигнал «Сила-3». Мы же хотим, чтобы ты заткнулся. А думать будем мы.

Мы знаем свое дело, потому что именно так мы зараба­тываем деньги, а массовое самоубийство не входит в наши планы. Этим корытом должен управлять тот, кто знает, что делает. В спасательном флоте ты не имеешь права даже на одну ошибку. Одна ошибка — и ты покойник.