Лубянка. Подвиги и трагедии - Николай Лузан

Благодаря работе Лебедя, Судоплатова и Каминского, руководство ИНО было в курсе многих планов ОУН. Кроме того, Лебедю и Судоплатову удалось на время сдержать террористическую активность ОУН, убедив Коновальца в несвоевременности повстанческой деятельности на Украине. Но приближающаяся в Европе большая война подогревала воинственные настроения оуновцев, и они жаждали крови. Поэтому успешное выполнение задания Судоплатовым — ликвидация Коновальца, как полагали в руководстве наркомата, должно было сбить их активность.

При разработке замысла операции Слуцкий, Шпигельглаз и Судоплатов склонялись к двум вариантам. В первом, при благоприятно складывающейся обстановке, Павел Анатольевич должен был застрелить Коновальца из пистолета. Во втором — ликвидировать с помощью взрывного устройства, вмонтированного в «ценный подарок». Взвесив все «за» и «против», они остановились на втором варианте. Он позволял существенно снизить риск захвата Судоплатова охраной Коновальца. Кроме того, взрыв уничтожал все следы и бросал тень на любую из конкурирующих за власть в ОУН группировок.

После одобрения плана у руководства наркомата операция перешла в практическую стадию. И здесь возникли вопросы чисто технического характера. Если «ценный подарок» Коновальцу не вызывал споров — здесь учитывалась его «шоколадная» страсть, то изготовление начинки потребовало от специалистов отдела оперативно‑технических средств недюжинной смекалки. Во‑первых, «подарок» предстояло незаметно провезти через границу и не попасться на таможне, а во‑вторых, требовалось, чтобы взрывное устройство сработало в точно установленное время и не превратило самого П. Судоплатова в жертву. Решение в техническом плане было найдено незамысловатое, но с точки зрения исполнителя весьма рискованное: «шоколадная» начинка должна была сработать через полчаса после изменения положения коробки из вертикального на горизонтальное. В связи с этим руководство наркомата приняло решение: вместе с П. Судоплатовым командировать и самого спеца‑изготовителя — сотрудника отдела оперативно‑технических средств А. Тимашкова.

Перед отправкой на операцию Павла Анатольевича снова наставлял сам Ежов, а затем несколько часов инструктировал Шпигельглаз. Наконец, когда все приготовления остались позади и взрывное устройство было готово, в феврале 1938 года он и Тимашков отправились в Мурманск. Там под парами стоял грузовой корабль «Шилка». В составе его команды в должности радиста П. Судоплатову предстояло отправиться в свое, возможно, последнее плавание. В случае неудачи с покушением на Коновальца и возникновения угрозы захвата у него был один приказ — застрелиться.

Хмурым зимним утром «Шилка» покинула мурманский порт и взяла курс на Норвегию. Теперь Павлу Анатольевичу оставалось надеяться на самого себя, профессиональное мастерство Тимашкова и удачу. Первым норвежским портом, куда зашло судно, оказался Берген. Оттуда он связался по телефону с Коновальцем и после нескольких минут напряженного разговора сумел убедить в нецелесообразности выхода на контакт в Киле (Германия) или Италии, где тот мог оказаться под надежной «крышей» германской разведки, и склонил к встрече в порту Роттердама. К тому времени фашисты еще не чувствовали себя в Голландии как у себя дома.

Потянулись дни томительного ожидания. «Шилка» неспешно утюжила носом свинцовую северную волну и держала курс на Голландию. Наступило 23 мая 1938 года, и на горизонте в утренней дымке лесом портовых кранов возник Роттердам. Экипаж высыпал на палубу и стал готовиться к швартовке. Прошло еще несколько минут, гребные винты вспенили воду за кормой, в воздух взлетели швартовые, и судно, ответив мелкой дрожью на работу двигателя, замерло у причала. На борт поднялись представители портовых служб. После окончания проверки и беседы у помполита счастливчики из состава команды сошли на берег и отправились в увольнение. Среди них оказался и судовой радист.

После короткого дождя яркое весенние солнце щедро заливало теплом улицы и площади Роттердама, веселыми зайчиками поигрывало в лужах и витринах магазинов. Павел Анатольевич, опасаясь оступиться, осторожно ставил ногу на скользкую мостовую и крепко придерживал рукой коробку «конфет», лежавшую во внутреннем кармане пиджака. Одно неловкое движение — и неизвестно, как поведет себя заложенная в нее Тимашковым адская машинка.

Стрелки часов приближались к двенадцати, когда впереди разноцветными бликами сверкнула вывеска ресторана «Атлант». Прежде чем войти, Павел Анатольевич внимательно осмотрел подходы. Ничего подозрительного его взгляд не заметил. На входе лениво позевывал швейцар, за окнами зала бестелесными тенями скользили официанты, а за столиками оживленно переговаривались редкие парочки. В одном из окон он увидел Коновальца. Главарь ОУН, не ступавший и шага без своей «тени», Барановского, известного в узких кругах как Пан Инженер, на этот раз был один. Удача в тот день была на стороне П. Судоплатова. Он решительно пересек улицу и вошел в ресторан. Время обеда еще не наступило, и в зале было немноголюдно. Коновалец издалека увидел своего «посланца» с Украины, расплылся в широкой улыбке и был растроган, когда на стол легла коробка шоколадных конфет Киевской кондитерской фабрики. Часовой механизм взрывного устройства начал отсчет времени. Секунды складывались в минуты. Отпущенные Тимашковым и судьбой последние полчаса земной жизни Коновальца подходили к концу, а он продолжал с жадным интересом расспрашивать Судоплатова о ситуации на Украине и положении «боёвки» ОУН.

До взрыва оставалось несколько минут, и только опасения Коновальца, что опоздание его курьера на корабль может вызвать ненужные подозрения у советской контрразведки, заставили прервать встречу и перенести ее на вечер, на 17 часов. Но этого вечера у него уже не было. Едва Павел Анатольевич вышел за дверь ресторана, как в зале громыхнул взрыв. Задание Сталина было выполнено — один из самых непримиримых противников советской власти был уничтожен.

Голландской полиции и Безпеке ОУН (служба безопасности. — Прим. авт.) так и не удалось выйти на советский след. Подозрения пали на своих, и среди верхушки украинских националистов начались разборки. Через год после гибели Коновальца Бандера добился смещения Мельника с поста руководителя ОУН, а затем между ними разгорелась война не на жизнь, а на смерть. К 1942 году боевиками бандеровцев были уничтожены ближайшие сподвижники Коновальца: Барановский, Сциборский, Грибовский, Сушко и другие. «Осколки» взрыва, прозвучавшего 23 мая 1938 года в ресторане «Атлант», спустя четыре года все еще продолжали уносить жизни соратников Коновальца.

В тот майский день Павел Анатольевич уже не вернулся на борт «Шилки». Пока голландская полиция допрашивала Барановского, на которого пали подозрения, Судоплатов по чешскому паспорту пересек границу и на такси добрался до Брюсселя, там сел на ближайший поезд, следовавший в Париж, и вечером был в столице Франции. В ней тоже не задержался и после встречи с сотрудником разведки И. Агаянцем, работавшим под «крышей» третьего секретаря посольства, отправился в пригород и в течение двух дней отсиживался на явочной квартире. За это время произошло его очередное перевоплощение, с документами гражданина Польши Павел Анатольевич выехал в Барселону. Там у него состоялась знаковая встреча с двумя сотрудниками испанской резидентуры: лейтенантом Рамоном Меркадером дель Рио и майором Наумом (Леонидом) Эйтингоном. Спустя несколько лет их судьбы переплелись самым драматичным образом.

Но тогда Судоплатов и Эйтингон вряд ли об этом думали. В разведке не приято задавать лишних вопросов. Указание, поступившее в испанскую резидентуру из Центра и содержавшее требование о соблюдении строжайшей секретности при отправке в Москву прибывшего из Франции молодого разведчика, о многом говорило опытному Эйтингону. И он исполнил его со всей тщательностью. В июле 1938 года Павел Анатольевич благополучно добрался до Ленинграда, а через сутки в Москве, на железнодорожном вокзале, его встречали счастливая жена и не скрывавшие своей радости исполняющий обязанности начальника отдела В. Пассов и Шпигельглаз.

Времени на передышку они ему не дали. Уже на следующий день ранним утром Павла Анатольевича в своем кабинете принимал пока еще первый заместитель наркома, начальник ГУГБ НКВД СССР Берия. Как потом вспоминал Судоплатов, беседа с ним длилась около четырех часов. В ходе нее Берия вникал во все детали операции и показал себя «высококомпетентным в вопросах разведывательной работы и диверсии человеком».

Результатами операции остался доволен не только он, но и нарком. После той встречи Пассовым были подготовлены два представления: к назначению Павла Анатольевича на должность помощника начальника ИНО и к награждению орденом Красного Знамени. Спустя полгода они едва не сыграли роковую роль в его судьбе, поскольку Пассов оказался очередным «врагом народа, пробравшимся в органы». А пока П. Судоплатов активно осваивал для себя новый участок работы.