Философия. Краткий курс - Пол Клейнман

Очевидно, люди ощущают ответственность за свои действия. Но почему? Если действия человека предопределены событиями, то они становятся следствием событий, предопределенных задолго до его рождения. Либертарианцы спросили бы, почему люди чувствуют ответственность за свои поступки. А если действия человека случайны, детерминисты задали бы тот же вопрос: почему люди ощущают ответственность за свои поступки? В целом это стандартный аргумент против существования свободы воли.

Тем не менее люди ощущают ответственность за свои поступки. И если человек отвечает за свои действия, то это обусловлено тем, что заложено у него внутри. Следовательно, предпосылкой ответственности является свобода воли, а не наоборот. Более того, предпосылкой моральной ответственности является ответственность, а не наоборот. Человеку не нужна моральная ответственность, чтобы нести ответственность за что-то, но нужна ответственность, чтобы ощущать моральную ответственность.

Условия свободы воли

Условия свободы воли должны в равной степени соответствовать концепциям либертарианизма (допускать непредсказуемость, необходимую для существования свободы) и детерминизма (допускать обусловленность, необходимую для существования моральной ответственности). Только на пересечении двух этих плоскостей появляется свобода воли.

Условие случайности, или свободы, гласит: учение индетерминизма верно и непредопределенная случайность существует. Действия считаются не обусловленными внешними обстоятельствами, скорее стимулируются внутренними мотивами человека. Для проявления свободы воли необходимо наличие альтернативной возможности, и после совершения действия должно остаться понимание, что можно было поступить иначе. В соответствии с этим условием человек сам создает новые причинно-следственные цепочки и производит новую информацию.

Условие предопределенности, или воли, гласит: концепция детерминизма в разумной степени (которая делает возможным статистическое прогнозирование) верна, и действия человека не могут в полной мере определяться случайностью. Более того, воля человека также должна быть в адекватной мере предопределена, а действия – находиться в причинно-следственной зависимости с его волей.

Это следствие сочетания двух предыдущих условий. Человек несет моральную ответственность за свои действия, так как существуют альтернативные возможности. Человек мог выбрать иной способ действий – его поступки обусловлены его внутренними мотивами и определяются его волей. Философский вопрос свободы воли касается всех. Действительно ли, принимая решения, мы обладаем полной свободой? К каким последствиям приведут эти решения?

Философия юмора

Серьезная сторона смеха

Рассуждая о юморе, философы пытаются дать объяснение его функции: как он помогает развитию межличностных отношений или разрушает их, в чем его суть. Многие философы относились к юмору с пренебрежением: Платон даже называл смех эмоцией, которая мешает рациональному самоконтролю. Он считал юмор негативным явлением, так как смех над кем-то основан на злобе и зависти; наслаждение комедией он называл глумлением. В идеальном государстве, по Платону, юмор должен находиться под строгим контролем. Людям, относящимся к высшему сословию воспитателей, следует избегать смеха. Ни одному «сочинителю комедий» не должно быть позволено заставлять граждан смеяться.

Отрицательное отношение к юмору сохранилось и у христианских мыслителей и европейских философов. В Библии смех часто считается источником враждебности, а в монастырях он и вовсе под запретом. Несмотря на изменения, которые произошли в Средние века, отношение к юмору и смеху не поменялось. Пуритане с презрением относились к юмору и смеху, и, когда в XVII в. в Англии пуританизм стал основной государственной идеологией, комедии были запрещены.

Теории юмора

Подобные взгляды на комедии и смех можно найти в работах западных философов. В «Левиафане» Гоббс называет людей склонными к соперничеству и индивидуалистами, а также говорит, что в смехе человек выражает собственное превосходство под маской гримасы. В работе «Страсти души»[26] Рене Декарт называет смех выражением нелепости и презрения. Вот несколько подходов к оценке юмора.

Теория превосходства

Из работ Гоббса и Декарта следует теория превосходства: когда человек смеется, он выражает ощущение превосходства над другими или даже своим прошлым состоянием.

Эта теория доминировала вплоть до XVIII в., когда шотландский философ Фрэнсис Хатчесон (1694–1747) подверг критике идеи Томаса Гоббса. Хатчесон утверждал, что чувство превосходства не может быть ни достаточным, ни необходимым объяснением смеха и возникает множество ситуаций, когда человек смеется, при этом не сравнивая себя с другими и не желая выразить свое превосходство. Например, смех может вызвать нелепая фигура речи.

Позиция Хатчесона вполне резонна. Когда мы видим на экране Чарли Чаплина, мы смеемся над тем, что он вытворяет. При этом мы не сравниваем себя с ним; а даже если кто-то и сравнивает, то смеется точно не от того, что считает себя лучше.

Человек также способен смеяться над собой, не умаляя при этом своего прошлого состояния. Этого теория превосходства объяснить не может. Когда человек ищет очки и обнаруживает, что они и так на нем, – это достаточная причина для смеха. Однако этот тип смеха не укладывается в рамки модели, предложенной теорией превосходства.

Теория облегчения

Одна из теорий, появившихся примерно в XVIII в. и пошатнувших позиции теории превосходства, известна как теория облегчения. Согласно ей, смех выполняет примерно такую же функцию для нервной системы, как предохранительный клапан в паровом котле.

Теория облегчения впервые появилась в 1709 г. в философском сочинении графа Шефтсбери «Эссе о свободе и чувстве юмора» (An Essay on the Freedom and Wit of Humour). Оно примечательно тем, что в нем впервые юмор обсуждается как средство передачи забавного и веселого.

Примерно в этот период ученые открыли, что взаимодействие между мозгом и мышцами, а также органами чувственного восприятия осуществляется с помощью нервных связей. Но они полагали, что нервы переносят жидкости и газы на манер крови и воздуха, которые они называли «животным духом». В своем сочинении граф Шефтсбери утверждал, что этот «животный дух» нагнетает напряжение в нервах и именно смех отвечает за его «выпуск».

По мере развития научных познаний и формирования более четкого представления о биологии нервной системы теория облегчения видоизменялась. Согласно философу Герберту Спенсеру (1820–1903), эмоции принимают в организме физическую форму, которая известна как «нервная энергия». Спенсер утверждал, что она стимулирует мышечные движения. Например, нервная энергия гнева вызывает небольшое мышечное движение (человек сжимает кулаки); если гнев растет, повышается интенсивность движения (человек может нанести удар кулаком). Сначала нервная энергия нарастает, а затем находит выход.

По Спенсеру, смех также высвобождает нервную энергию. При этом он выделяет одно основное различие между высвобождением нервной энергии с помощью смеха по сравнению с другими эмоциями: мышечные движения при смехе не являются начальной стадией более серьезных движений. Смех, в отличие от других эмоций, не несет в себе мотивации сделать что-то. Телодвижения, возникающие в результате, просто помогают высвободить нервную энергию.

Спенсер утверждает, что нервная энергия, освобождаемая с помощью смеха, также служит для выражения негативных эмоций. Например, если вы читаете историю, которая в начале вызывает у вас раздражение, но заканчивается шуткой, раздражение тоже должно найти выход. Поэтому нервная энергия, которая не проявилась в начале, высвобождается в форме смеха.

Возможно, самую известную версию теории облегчения предложил Зигмунд Фрейд (1856–1939). Он рассмотрел три типа ситуаций, которые заканчиваются смехом как выплеском нервной энергии от психологической деятельности: «шутка», «клоун» и «юмор». По Фрейду, в первом случае, когда человек рассказывает что-то смешное, ненужная энергия подавляет чувства. Во втором случае, когда человек, например, смеется над клоуном, ненужная энергия появляется в результате мышления (нужно много энергии, чтобы понять нелепые движения клоуна, но относительно немного, чтобы самому спокойно и правильно выполнить их; образуется излишек энергии). В третьем случае освобождение энергии напоминает то, что описывал Спенсер (возникает эмоция, которая не используется, и она требует выхода в виде смеха).