Жернова истории 3 (СИ) - Андрей Колганов

После такой постановки вопроса разговор удалось перевести в более конструктивное русло, и кое о чем мы все же договорились. Хотя Николай Дмитриевич и не преминул выступить с критикой ряда положений моего доклада, все же против основной концепции – перспективный план есть система государственных программ, увязанная с экономическими стимулами за их выполнение – выступать не стал. Хотя, как можно было догадаться, не столько потому, что целиком разделял эту концепцию, сколько в пику Струмилину, отстаивавшему идею плана-директивы.

Гораздо более сложным вышел у меня предварительный разговор о программно-целевом подходе в планировании со своим прямым начальником, Феликсом Эдмундовичем Дзержинским. Председатель ВСНХ, понятное дело, был категорическим противником планов, взятых с потолка. Требования технического и экономического обоснования плановых проектировок с учетом рыночных возможностей были для него само собой разумеющимися. Но точно так же само собой разумеющимся был для него взгляд на перспективный план, как на систему директивных показателей:

– А как же иначе? – спросил он меня. – Государство же должно иметь возможность контролировать исполнение плановых заданий!

– Логика понятная, – отвечаю, – только заведет она нас очень далеко. Если мы планируем выпуск, например, шести миллионов тонн чугуна, то, чтобы быть уверенными в достижении этой цифры, мы ее разверстаем по имеющимся металлургическим заводам, давая им каждому свое плановое задание в качестве обязательной для исполнения директивы.

– И что же здесь плохого? – интересуется мой начальник.

– А то, что директор металлургического завода нам скажет: если вы требует с меня обязательно полмиллиона тонн чугуна в 1927 году, то тогда гарантируйте мне в необходимом объеме поставки кокса, руды, шихты, огнеупорного кирпича – и что там еще нужно в доменном производстве? Придется нам разверстывать планы и по всем этим видам топлива, сырья и материалов, и так постепенно, шаг за шагом, дойдем до директивного планирования из ВСНХ СССР последнего гвоздя.

– Ну, к такому скатываться не обязательно! – возражает Феликс Эдмундович. – Достаточно планировать из центра выпуск лишь основных видов продукции.

– А где вы проведете грань между основными и неосновными? – парирую его возражение. – Впрочем, я как раз и предлагаю метод планирования, позволяющий провести такую грань. Но директивные планы грозят не только этой проблемой. Директору металлургического завода нужно не только, чтобы тот же кокс был произведен в нужном количестве, но чтобы он в этом самом количестве и вовремя попал к нему. Значит, опять начнем распределять произведенную продукцию по нарядам из центра, как в приснопамятные времена «военного коммунизма»! Но и это еще не все, – продолжаю бить в одну точку. – Директор вам начнет жаловаться, что при нынешних ценах на кокс он пойдет по миру, и из-за затрат на расширение производства завод у него станет убыточным. И придется нам из центра регулировать цены на кокс, да и на все другое-прочее так же примемся их кроить и перекраивать. Да ведь уже сейчас ВСНХ через синдикаты частенько проталкивает экономически необоснованные цены, под предлогом необходимости поддержать таким образом то или иное важное производство. Так что весь хозрасчет пойдет к черту, и будет зависеть от того, кто себе какие цены выбьет.

Мой эмоциональный монолог заставляет Дзержинского задуматься. Но он не ввязывается со мной в дальнейший спор, а задает привычный для него вопрос:

– Так, ваши аргументы я понял. И что же вы предлагаете?

– Я предлагаю не подменять директивами имеющийся рыночный механизм, а воздействовать на него плановыми рычагами, – и принимаюсь объяснять: – В моем понимании перспективный план – это система из нескольких государственных программ, каждая из которых направлена на достижение некой цели, которая признана нами приоритетной в данном плановом периоде. В рамках этих программ ассигнуются определенные бюджетные средства на государственные закупки некоторых видов продукции. Предприятия участвуют в конкурсе за получение соответствующих государственных заказов. Только в рамках этих заказов достижение определенных показателей выпуска носит директивный характер…

– Но вы же сами только что мне пытались доказать, что директивы по одним показателям чуть ли не автоматически повлекут за собой такие же директивы по смежным производствам! – прерывает меня председатель ВСНХ СССР.

– Вот! Здесь и возникает отличие программного подхода от решения, что называется, «в лоб»: план есть директива, и точка. Нет, директивными мы сделаем только задания, определяемые контрактами по госзакупкам. Как смежные производства будут обеспечивать работу основного подрядчика по контракту – это уже не вопрос плановых директив. Это вопрос экономической регулировки рыночными рычагами: субсидиями, льготами, технической помощью, таможенными преференциями и множеством других экономических рычагов, которые есть у нас в руках. Таким образом, – подытоживаю, – ВСНХ будет управлять не трестами или предприятиями, а выполнением программ. Лица или подразделения, ответственные за реализацию той или иной программы, должны будут научиться так работать экономическими рычагами и стимулами, чтобы побуждать предприятия к достижению программных целей…

– А кто же будет решать, какая именно продукция будет закупаться государством? Как тут провести грань: на что следует выдавать государственный заказ, а на что нет? – продолжает донимать меня вопросами Дзержинский.

– Критерии достаточно ясные: государственный заказ выдается на ту продукцию или услуги, быстрое получение которых в необходимых объемах нельзя обеспечить только за счет рыночных стимулов, – и далее выдаю уже давно обдуманные перечень. – Сюда попадает вся военная продукция, строительство крупнейших предприятий, реконструкция тяжелой промышленности, транспортных сетей и сетей связи, то есть все особо капиталоемкие проекты с длительными сроками окупаемости, а так же научные исследования, образование, подготовка кадров и медицина…

На этом наша беседа с Феликсом Эдмундовичем далеко еще не закончилась. Да еще и на другой день пришлось потратить немало времени, прежде чем удалось все же склонить его к принятию такого подхода к планированию.

Конечно, на все вопросы плановой работы закончившееся совещание плановых работников не ответило. Какова будет степень централизации капитальных вложений в руках государства? Как обеспечивать рост качественных показателей – капиталоотдачи, производительности труда, снижения себестоимости? Как распределить плановую работу между центральными хозяйственными ведомствами, республиками, областями и губерниями? Всем этим и еще многим другим вопросам, вставшим в ходе работы совещания, еще только предстояло найти решение.

Один из таких весьма острых вопросов – о регулировании цен – решаю обсудить с Александром Павловичем Серебровским, который недавно покинул «Азнефть» и был поставлен во главе могущественного Нефтесиндиката.

Интересно, как перемена ведомственной принадлежности сильно влияет на позицию человека! Еще недавно Александр Павлович, будучи во главе треста «Азнефть», ругательски ругал позицию Нефтесиндиката и не раз собачился на заседаниях его правления, отстаивая интересы своего треста. И его легко можно было понять: руководство Нефтесиндиката, опираясь на позицию Президиума ВСНХ СССР, навязывало трестам, входящим в состав этого сбытового объединения, поставку нефти и нефтепродуктов для особого круга потребителей по заведомо убыточным ценам.

Теперь же, едва у нас зашел разговор о регулировании цен Нефтесиндикатом, Серебровский принялся защищать те самые убыточные цены, против которых он чуть ли не вчера с таким пылом воевал:

– Поймите, Виктор Валентинович, – втолковывал он мне, – государство должно обеспечить экономические льготы для важнейших начинаний в области социалистической реконструкции нашего хозяйства. Ну, как мы можем не поддержать совхозы и кооперативы? Ведь если им поставлять бензин и керосин по рыночным ценам, то значительная часть из них окажется убыточной!

– А угроза убыточности нефтяных трестов вас уже не волнует? Или государство заинтересовано в упадке нефтяной промышленности? – пытаюсь поддеть его же собственными прежними аргументами.

Глава Нефтесиндиката немного смутился и принялся оправдываться:

– Ну, не преувеличивайте. Об убыточности ведь речи не идет. «Азнефть» все-таки с прибылью работает.

– Как же, как же, помню, – продолжаю возвращать ему его же аргументы. – Большая прибыль! Даже отчисления на капитал расширения сделать, считай, не из чего.

Тут в Серебровском заговорил человек, мыслящий народнохозяйственными масштабами: