Вся политика. Хрестоматия - Александр Филиппов

Написано в декабре 1851 – марте 1852 года

Р. ДАЛЬ. ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И УТВЕРЖДЕНИЯ ПОЛИАРХИЙ[24]

Даль Роберт Алан (р. 1915) – патриарх американской политической науки, всемирно известный теоретик демократии. Широкое признание получила разработанная Далем концепция полиархии. Полиархией Даль, чтобы избежать споров о дефинициях демократии, предложил назвать современную действительность развитых стран, пусть и отличную от демократического идеала, но все же предоставляющую гражданам возможность политического участия, а группам и лидерам – возможность открытого соперничества в борьбе за власть. Термин «полиархия» получил распространение как синоним современной демократии.

Почему в одних странах складывалась устойчивая полиархия, а в других – нет? Иными словами, какие условия повышают или понижают шансы на утверждение полиархии? Исходя из опыта различных стран в течение последних полутора веков… мы можем с высокой долей уверенности назвать наиболее важные из таких условий. Конечно, ни одно из них по отдельности не в состоянии предопределить наличие или отсутствие в стране полиархии. Однако, если все те условия, о которых пойдет речь ниже, четко представлены, появление полиархии практически неизбежно, а если все они отсутствуют или крайне слабы, вероятность ее возникновения близка к нулю. ‹…›

ГРАЖДАНСКИЙ КОНТРОЛЬ НАД СИЛОВЫМ ПРИНУЖДЕНИЕМ

‹…› Все государства, включая демократические, прибегают к принуждению ‹…›. Характерной и отличительной чертой государства является наличие у него инструментов физического принуждения – военной и полицейской организаций, призванных применять (или грозить применением) систематическое насилие для поддержания порядка и безопасности.

Но что может помешать правителям прибегнуть к силовому принуждению для установления и сохранения недемократического режима? ‹…›

Для того чтобы государство могло управляться демократическим образом, несомненно, требуются два условия. (1) Коль скоро существуют – и, по всей видимости, будут существовать и в дальнейшем – военные и полицейские организации, они должны быть поставлены под гражданский контроль. Но такого контроля, при всей его необходимости, еще недостаточно, ведь он имеется и в ряде недемократических стран. Поэтому (2) те гражданские лица, которые контролируют армию и полицию, должны быть сами включены в демократический процесс.

Способность избираемых народом гражданских руководителей контролировать вооруженные силы и полицию в значительной степени определяется двумя факторами: состоянием военной организации и военных технологий, с одной стороны, и использованием адекватных средств гражданского контроля – с другой. Первый фактор относится к числу общеисторических условий, которые детерминируют набор возможностей, открытых перед политическими лидерами в конкретные исторические периоды, зачастую весьма протяженные. Второй охватывает совокупность доступных средств, к которым те могут прибегнуть – более или менее сознательно и намеренно – для обеспечения гражданского контроля.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ СЛЕДСТВИЯ СОСТОЯНИЯ ВОЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ И ВОЕННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ

Исторически вероятность народного правления отчасти обусловлена текущим состоянием военной организации и военных технологий. От характера военной организации и приемов ведения боевых действий в известной мере зависит, поставлены ли вооруженные силы под гражданский контроль и вовлечены ли сами контролирующие их лица в демократический процесс. Тенденция к использованию демократического процесса в управлении государством усиливается в периоды, когда военная организация и военные технологии требуют привлечения на военную службу значительной доли населения. ‹…›

Для того чтобы понять, почему, например, демократия сложилась в Греции в начале V в. до Р. X., а не раньше, или почему ее не было в Англии и Франции XIII столетия, следует принять во внимание, помимо всего прочего, существовавшие тогда военную организацию и военные технологии. Со времен Гомера и до VII в. до Р. X. в греческих городах-государствах господствовала знать. Во многом это объяснялось преобладавшей в ту эпоху технологией ведения боевых действий. Важнейшие атрибуты воина – лошадь или боевую колесницу – могли позволить себе лишь аристократы. Наличие у знати более совершенных средств силового подавления в военных операциях обеспечивало ее доминирование и в политической жизни, поскольку ей не составляло труда запугать плохо организованные группы рядовых общинников, которые были гораздо хуже вооружены – зачастую только дубинками да сельскохозяйственными орудиями.

Вот сейчас у нас накаляется обстановка: «Отбирают демократию. Есть угроза нашей демократии!» Отнять можно только то, что есть. Какой демократии у нас угроза? Власти народа? Так ее не было ни одной минуты. Начиная с первого горбачевского дня и дальше. Я повторял много раз: нет у нас ничего похожего на демократию. Я еще раз могу повторить: демократия – это такое общественно-государственное устройство, при котором народ сам своей массой направляет свою судьбу («Комсомольская правда», 07.06.2005).

Но в VII в. до Р. X. военное и политическое превосходство аристократии было поколеблено в связи с появлением новой и более эффективной боевой силы: пехоты – знаменитых гоплитов, изображенных на бесчисленных греческих вазах. Снаряжение гоплита – шлем, щит, латы, наколенники и копье – могли приобрести многие состоятельные общинники. ‹…› В конечном счете демократия обязана своим появлением страте гоплитов.

В Афинах упрочению демократии способствовало еще одно военное новшество: рост афинского флота означал, что даже тот, кто был слишком беден, чтобы обзавестись экипировкой гоплита, мог теперь служить гребцом на галерах – как свободный человек, а не раб. «Тем, кто водит корабли, – писал памфлетист V в., – принадлежит власть в государстве».

Решением проблемы гражданского контроля над военными структурами стала для греков народная милиция. Она могла быть быстро мобилизована в случае войны и столь же быстро расформирована в мирное время. Более того, ею руководили генералы, избиравшиеся народным собранием. В результате на протяжении двух веков существования в Афинах данной политической системы ни один политический лидер просто не мог сколько-нибудь долго править без народной поддержки. ‹…› Когда афинская демократия в конце концов попала под власть военных, принуждение исходило не от внутренних, а от внешних сил – сперва от Македонии, а затем от Рима.

Хотя военная организация и военные технологии Римской республики по многим параметрам отличались от греческих, решение было по существу тем же: первоначально римские легионы состояли из гражданской милиции, включавшей обычных граждан. Но когда со временем гражданская милиция превратилась в постоянное и независимое военное образование, сформированное из профессиональных солдат и даже наемников ‹…›, республика оказалась обречена. ‹…› После замены республиканского правления принципатом преторианские когорты, выполнявшие в годы республики функции личной охраны генералов, превратились в активную политическую силу. Вместе с пограничными легионами они участвовали в политических репрессиях и терроре, а иногда даже возводили на престол и смещали императоров. Тем самым было положено начало тому, что современные авторы называют «преторианством», – вмешательству военных в управление и подчинению ими исполнительной власти.

Демократия не может быть насажена сверху никаким умным законом, никакими мудрыми политиками. Демократия может только расти, как все растущее – снизу вверх. Должна быть прежде демократия малых пространств. Самоуправление местное как начало демократии. И только потом она начинает развиваться. Ведь если мы восхищаемся демократией в западных странах, то потому, что у них местное самоуправление великолепно работает. А мы строим демократию без местного самоуправления. Нам не нужно. Мы боимся народа («Комсомольская правда», 07.06.2005).

В средние века вследствие изменений в военной организации и технике превосходство тех немногих, кто мог себе позволить иметь специально обученную лошадь и снаряжение конного рыцаря, было восстановлено. Солдат-горожанин утратил былое значение, и вместе с ним на многие века ушли в небытие исторические возможности для демократического или республиканского правления в большей части Европы. Но в швейцарских кантонах, где сохранилась всеобщая воинская повинность, гражданская милиция, вооруженная пиками и защищавшая местность, рельеф которой был крайне благоприятен для действия пехоты, сумела победить конных рыцарей. Поэтому неудивительно, что соборная демократия укоренилась в горных кантонах, которые столетия спустя составили ядро Швейцарской Конфедерации.