Рулетка для двоих. Часть 1: Онлайн - Павел Сугарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я думала, подруга остановится на этом, но палец продолжил свой путь. Опускался ниже, цепляя первую пуговичку и расстегивая ее. Вторую. Третью. Потом исчез из кадра, но по тому, как двигались края блузки, можно было догадаться, что он продолжил свою работу. Распахивать расстегнутую одежду Ира не стала.
— Ты хочешь их увидеть? — спросила она с придыханием.
— Да! — отозвался наш персональный хищник. Приникнув к экрану, он жадным взглядом провожал все действо, и по тому, как расширились его зрачки, как затрепетали ноздри и сжались губы, было заметно, что происходящее ему очень, очень нравилось.
— Скажи это. Попроси меня! — Ира дразнила его, чуть-чуть отодвинув верхний ворот, открывая взору начало ложбинки груди.
— Пожалуйста, — произнес он тихо, но в его голосе прорезалось легкое рычание. — Покажи мне. Их.
Я с опаской покосилась на подругу. Игривая улыбка не покидала ее лица, а глаза сияли азартом. Казалось, игра захватила ее полностью, призывая не останавливаться, продолжать дальше. Она медленно указательным пальцем подцепила левую полу блузки и отвела ее в сторону, демонстрируя внушительный холм, скрытый бежевой чашечкой обычного простого бюстгальтера. Почему-то я ожидала, что там будет как минимум нежное кружево, но подруга отдавала выбор более практичным вариантам.
Кружево и не требовалось. С той стороны экрана раздался судорожный вздох.
— Еще. Пожалуйста, еще.
Ира запахнула полу обратно.
— Всему свое время, мой тигр, — промурлыкала она. — Сначала ты.
Клянусь, я услышала, как скрипнули его зубы.
Терпение барса иссякло. Это было видно по тому, как решительно он выпрямился перед экраном. Как напряглись мышцы пресса. Как властно он схватил резинку своих трусов. И снял их просто, без фантазий и шоу, без красования и позерства.
— Круто, — оценила Ира открывшийся вид.
Я даже если бы и захотела сказать хоть слово, все равно не смогла бы этого сделать.
Барс стоял перед камерой, гордо расправив плечи, уперев в бока сжатые кулаки рук, нисколько не стесняясь своей наготы. Наоборот, он гордился таким явным желанием, возбуждением, которое было сильным. Очень сильным: его член стоял вертикально вверх.
Почему-то я всегда полагала, что мужское достоинство должно торчать исключительно вперед. Еще когда была подростком и только пробовала, тайком от родителей, читать фривольную литературу из огромной домашней библиотеки, то всегда попадались «мачты», «палатки», «стержни» и прочие метафоры. И сразу становилось ясно, что и куда вырастает в размерах. Потом был период увлечения аниме, где тема эрекции неизбежно обыгрывалась штампами с оттопыренными штанами и кровотечением из носа. Даже в том порно, которое я, ради эксперимента, заставила себя просмотреть, мужские органы были огромные, толстые, но направленные скорее горизонтально.
У мужчины на экране прибор не был огромным. И не был толстым. Но он так гармонично сочетался с его гибкой фигурой спортсмена. Он торчал вверх, устремленный к пупку, и даже сквозь экран я почти физически ощутила, насколько он твердый. Наверное, это была идеальная иллюстрация к фразе «стоял, как каменный».
— Какой красавец, — нежно произнесла подруга. — Встает в присутствии дамы: настоящий джентльмен. Покажи, хочу рассмотреть его всего.
Он подошел ближе. Потом еще ближе.
Я сидела красная, пылая от странной смеси смущения, стыда и возбуждения, и смотрела на него, не в силах оторвать взгляд. Волос в паху тоже не наблюдалось, поэтому можно было разглядеть все в подробностях. Так близко! Хотелось протянуть руку и коснуться этой бархатной кожи. Провести пальцем по сморщенным складочкам крайней плоти. Обхватить его ладонью, которая нежно, но уверенно сожмется вокруг твердого горячего ствола идеальным кольцом. Оттянуть кожу на нем вниз, обнажая крупную розовую головку с небольшой линией на конце. Провести по ней кончиком ногтя и заскользить, следуя по дорожкам выступающих вен.
Мужчина проделывал все это перед камерой, спокойный, уверенный в себе. А мне, словно захваченной наваждением, казалось, что это не его рука, а моя. Мои пальцы, моя ладонь, — сейчас не он, а я так бесстыдно его ласкала.
Во рту внезапно стало сухо, язык словно прилип к небу. В голове появились знакомые болезненные покалывания. Неужели опять? Не сейчас, когда я так отчаянно хотела почувствовать, каково это: довести до пика!
Барс отошел от камеры, так, что теперь снова показался в кадре полностью, и произнес, почти порычал:
— Теперь ты. Давай!
Ира, не мешкая ни секунды, распахнула полностью полы блузки, скидывая ее с себя, демонстрируя камере грудь, полускрытую лифчиком. Казалось, о моем присутствии она забыла напрочь. А вот мне было немного не по себе от такой откровенности, происходящей рядом.
Не говоря ни слова, мужчина положил ладонь на ствол, крепко обхватывая его, и начал ритмичные движения. Быстрые, полные возбуждения — в них читалось только одно простое желание. Подруга не возмутилась таким самоуправством, наоборот, победная улыбка сверкнула на ее губах.
— Какой нетерпеливый. Уже не можешь сдерживаться?
Ира положила ладонь поверх левой чашечки груди и начала сжимать ее, плавно, не торопясь, словно демонстрируя, что вот у нее-то с выдержкой все в порядке. И я бы поверила, если бы не видела то, что не попало в кадр. Бессмысленный с поволокой взгляд. Другая рука, вцепившаяся в край лежавшей рядом подушки. И крепко сжатые ноги.
— Давай, мой хороший, — направляла она его немного севшим голосом. — Сделай мне приятно. Ласкай себя. Не сдерживайся, дрочи так, чтобы я завыла от желания!
Теперь уже она двумя руками сжимала обе чашечки, покручивала свою грудь, позволяя мужчине оценить ее тяжесть и упругость. Движения руки на экране стали еще быстрее, размашистее.
— М-м-м… Да-а-а… — не мог он больше сдерживать стоны.
Я и сама чувствовала, что завелась. Глядя на мастурбирующего мужчину, на его красивое тело, на его взгляд, в котором сквозила лишь дикая, животная жажда секса, я чувствовала, что словно растворяюсь во всем происходящем. Неприятные ощущения никуда не исчезли. Они постепенно усиливались, неся скорую панику, мутную желчь, боль и страдания. Но слабо, пока еще слабо. Не знаю, то ли Рулетка играла свою роль, даря защиту, отделяя экраном от происходящего. То ли спасали другие чувства, охватившие меня гораздо сильнее. Жар в теле сейчас не сжигал, а обволакивал. Грудь налилась и стала тяжелой, а ткань собственного лифчика почему-то начала казаться очень грубой, слишком терзающей для затвердевших, ноющих сосков. И влага. Мне не надо было лезть в трусики, чтобы понять, что они уже насквозь промокшие. Я и так знала, что внизу у
