Рулетка для двоих. Часть 1: Онлайн - Павел Сугарин

— Не то! Надо себя ему дарить. Медитацию нужно!

Я покачал головой, не веря собственным ушам.

— А почему молиться не надо, а медитировать надо?

Дед печально вздохнул и терпеливо объяснил:

— В молитве всегда эгоистический мотив заложен, прямой или косвенный. Разделять их надо. Человек по отношению к Богу должен быть донором. Поэтому у вампиров шансов нет. Вот эта мафия, государственная и теневая. Она расцвела на почве демократии. Почему за демократию все хватаются? Присосаться каждый хочет. Это власть невежества: благодатная почва для расцвета. Поэтому политик — это государственный вампир, а поп — это теневой вампир, никакой не святой.

С трудом, но я все же пытался уследить за ходом мысли. Получалось не очень: ощущение было, что пробираюсь через какую-то вязкую трясину.

— Но попы ведь тоже разные бывают? Сергий Радонежский — он тоже вампир был?

Старик задумался.

— Я тех не знаю. Я современных знаю. Вот любого проверь, вампир он или нет? Спроси загадку: приходит мессия и говорит, что ваш путь ложный. Вот как поп отреагирует? Согласится, что его путь ложный, или скажет, что это ложный мессия? А как они судят? Если путь правильный — мы его примем. А скажет, что ложный — мы его отвергнем. То есть они опять готовы к распятию. А им объясняешь, что в бесовском искушении понятия меняются. Для беса Сатана является Богом. А Бог — Сатаной. А они будут утверждать, что ересь все это, и богохульство. Наше эго — оно неспособно приспособиться к Богу. Оно так организовано, что к себе приспосабливается. Религия — это такая же оболочка, как и тело. Она может реализовать Бога, а может и блокировать. Ну так наша религия и блокирует.

— Э-э-э… — Я пытался собраться с мыслями. — А как же внутренняя вера? Своя?

— Молодой человек! Когда вы найдете свою ангельскую одержимость, и ваша плоть станет храмом, — это и есть как раз алхимия, — тогда и будет просветление. Вы просветляете свой ум, свой характер, свое тело. Тогда тело и будет в гомеостазе, равновесии, то есть. Инь и Ян. И потом начинается преображение. Высшее «я» начинает все перестраивать в сансаре. И ваша плоть становится храмом для души, а не тюрьмой. А потом уже идет вознесение. Вы возноситесь туда!

И показал рукой в потолок.

— Вы сами-то в храм часто ходите? — спросил старик печально. — Не достигнете вы там вознесения, опомнитесь!

— Я вообще атеист, — признался я с большим облегчением.

Дед сплюнул в пол, будто гадость какую-то услышал, и прервал чат.

Этого в отдельный тип занесу: «пенсионер запрещенный».

Сука, весь мозг вытрахал!

Понадобился очень большой глоток пива, чтобы вернуть себе ясность мыслей и решиться снова запустить поиск.

На экране опять показались знакомые ярко-красные губы с легкой полуулыбкой.

— Прив… — Не успел я договорить, как кадр сменился.

Крупным планом появился мужской член, который дергали самым бесстыдным образом. Волосатые яйца подпрыгивали в такт движениям. Судя по всему, процесс был в самом разгаре: кулак, сжимающий орган, двигался с большой скоростью, а из динамиков доносилось громкое сопение, сопровождаемое хлюпающими звуками.

Секунду мне понадобилось, чтобы осознать увиденное.

— Что за на хер?! — В то же мгновение красная пелена упала на глаза.

— Нравится? — спросил хриплый мужской голос.

«Убью урода!» — было последней осознанной мыслью.

— Да ты совсем охренел! — заорал я на него. — Тут же женщины встречаются! Ты вообще соображаешь, что творишь?! Извращенец долбаный! Накачай себе порно и дрочи в одиночестве, сколько влезет!

Я орал, выплескивая на него всю накопившуюся за эти дни злобу. Превращая ее в холодную ярость, сбрасывая цепи самоконтроля и очищая себя.

— Сюда же дети заходят! Ты отмороженный напрочь?! Чтоб у тебя хер отсох и отвалился! Придурок! Спрячь свою пипиську и телефон разбей об стенку, если с головой не в порядке! Дебил шизоидный!

Никогда не думал, что эрекция может пропасть настолько быстро. Прямо у меня на глазах, член поник, съеживаясь в маленький морщинистый отросток.

— Вот ты урод! — произнес он злобно. — Весь кайф обломал. Не мог подождать…

Я не стал дослушивать, отправив на него жалобу и прервав чат. Двойка по поведению и, надеюсь, его навсегда выгонят из школы. И забанят. И в Рулетке, и в интернете, и в жизни.

Злость ушла, оставив после себя чувство опустошенности. Но, на дне этой пустоты словно пробивался родник. По всему телу разливалось приятное чувство удовлетворения и спокойствия. Оно заполняло меня, выдавливая пустоту и остатки раздражения, принося радость от того, что в этот раз я поступил правильно. Проорался от души, раздав идиотам заслуженных оплеух. Как должно.

Одним глотком допил остатки пива.

А еще голову заполнили подозрения насчет стеснительных любителей показывать на камеру стены, потолок или мебель. Неужели, и они тоже?

«Как вообще можно такое демонстрировать на камеру? Придурки!» — думал я, уже засыпая в кровати. Вечер выдался насыщенный, была усталость, но и была необычайная легкость. К тому же завтра рано на работу. Мысли раз за разом возвращались к увиденному. В голове не укладывалось, что вот сейчас кто-то выплескивает на камеру свои извращенные фантазии. А потом ляжет спать. Так же, как я. И утром пойдет на работу. Так же, как я.

Самый обычный мужчина.

Глава 8

Самый обычный мужчина.

Но его Ира не сбросила.

Я присмотрелась повнимательнее. Немного старше меня, но скорее всего, ему еще не было и тридцати. Он расслабленно сидел на большом коричневом кожаном диване. В комнате царил легкий полумрак, разбавленный неярким вечерним освещением из-за кадра. Камеру незнакомец расположил на расстоянии, поэтому мы видели его полностью. И я поняла, кого так упорно искала подруга. Тоже красивый. Такие же живые, обостренные линии лица. Волосы пусть и темные, но также коротко подстрижены. Легкая полуулыбка, такая же, как у моей подруги. Те же озорные искры в темных, очень темных глазах. И даже бутылка на стоящем рядом журнальном столике была также наполовину пуста, а стакан с чем-то темным — наполовину полон.

Ира нашла своего двойника.

— Привет, мой тигр, — произнесла она загадочно.

Я замерла, боясь шелохнуться. Она правда заговорила первой?

Мужчина чуть подался вперед, цепко вглядываясь в камеру. Оценил сочные алые губы, дерзко поднятый подбородок, линию шеи. Остальное пока было для него скрыто, оставляя простор для воображения.

— Тигр? — Он довольно хмыкнул и откинулся назад.

— Извини, но назвать тебя котиком язык не повернется.

Она игриво улыбнулась.

— Привет, тигрица, — не остался этот хищник в долгу. — Скучаешь?

— Теперь уже нет, — ответила Ирка, внимательно изучая