Опасный мужчина - Кэндис Кэмп

– Леди Гонория, я буду отправлять вам ежемесячный отчет о капиталах, составляющих мою доверительную собственность, чтобы вы с Самантой всегда были в курсе дел. – Элеонора повернулась к девочке: – Будут вопросы – обращайся, я с радостью объясню, что делаю и почему.

– Саманте это знать ни к чему! – воскликнула шокированная леди Гонория. – Она леди!

– Да, я помню. Но в свое время состояние перейдет к ней, и Саманте следует понимать, что к чему, – разумно заметила Элеонора.

– Ей в финансовых вопросах разбираться ни к чему, – заспорила Гонория. – Все дела возьмет на себя муж Саманты. А до тех пор обо всем позаботится ее дядя.

Элеонора сдержала рвавшийся с языка резкий ответ и просто сказала:

– Намного удобнее не зависеть от других и свободно распоряжаться своим личным состоянием.

– Я хочу все знать, – проговорила Саманта чуть застенчиво, но с твердой уверенностью в глазах.

Элеонора улыбнулась:

– Тогда я тебе расскажу.

– Саманта! – Леди Гонория бросила на дочь полный возмущения взгляд. – Не потерплю, чтобы ты… в торговку превращалась!

– Гонория, – сурово проговорил Энтони, – я считаю, Саманте полезно будет узнать, чем она владеет и куда вкладывается ее капитал.

Гонория посмотрела на него будто на предателя:

– От тебя я другого и не ждала. Но девушке такими вещами заниматься не пристало. Это неприлично.

Леди Гонория бросила многозначительный взгляд на Элеонору.

Та просто сменила тему:

– Не хотите ли узнать о содержании, которое я буду высылать вам каждый месяц?

Леди Гонория тут же оживилась. Однако, когда Элеонора назвала конкретную сумму, женщина испуганно ахнула.

– И все? – застонала она. – На это ведь не проживешь!

– Как вы верно заметили, теперь вы живете в меньшем по размеру доме с меньшим штатом слуг. Практически ту же сумму Эдмунд высылал вам, когда вы жили в Тедлоу-Парке, – внесла ясность Элеонора. – Разумеется, когда через несколько лет состоится светский дебют Саманты, содержание будет увеличено, чтобы покрыть все расходы, а также обеспечить ее достойным гардеробом. Однако здесь, в деревне, расходы ваши намного меньше, и время дорогих нарядов для Саманты еще не пришло. И конечно же я буду каждый месяц высылать Саманте карманные деньги для ее личных расходов.

– Карманные деньги? – в восторге повторила Саманта. – Правда? Мои собственные?

– Да, конечно… На книги, ленточки и любые мелочи, которые тебе понравятся.

– А как же мой гардероб? – вскричала Гонория. – Мои расходы?

– Леди Гонория, сэр Эдмунд завещал лично вам довольно-таки существенную сумму, – напомнила Элеонора. – Кроме того, он рассказывал мне, что его отец завещал вам свое солидное имущество. Вот вам и деньги на личные траты. А сейчас мы говорим о расходах на воспитание и обучение Саманты на том уровне, к какому девочка привыкла.

– Но этого слишком мало! – Леди Гонория обратилась к брату, ища у него поддержки. – Энтони, скажи что-нибудь. Уверена, Эдмунд ни за что не оставил бы меня без гроша!

– Прекрати изображать нищую, Гонория, – нетерпеливо отмахнулся Энтони. – Я только что прочел завещание – Эдмунд позаботился о тебе самым достойным образом.

– Не верю, чтобы такова была его воля, – со слезами на глазах настаивала Гонория. – Эдмунд любил меня. Он оставил бы мне все. Я знаю. А после меня деньги все равно перейдут к Саманте.

Элеонора хотела сказать, что к тому времени для Саманты ничего не останется, но вовремя придержала язык. Несмотря на все трудности, придется иметь дело с этой женщиной до совершеннолетия Саманты. Она спокойно проговорила:

– Эдмунд хотел, чтобы его сестра стала независимой женщиной. Таким образом ей не придется вступать в брак по расчету или…

– Это все вы! – Леди Гонория развернулась к Элеоноре и нацелила на нее указательный палец, будто ведьма, насылающая проклятие. – Вы его заставили! Моему Эдмунду такое в голову не пришло бы! Вы его уговорили! О, как вы, должно быть, злорадствуете – предвкушаете, как будете бросать мне крохи с барского стола, держа меня впроголодь! С этого дня придется нам перейти на сальные свечи, Саманта. Восковые слишком дороги.

Возмущенная Элеонора уже открыла рот, собираясь осадить леди Гонорию, но лорд Нил ответил первым, вынудив сестру прекратить истерику:

– Хватит, Гонория. Ты ведь сама понимаешь, что говоришь глупости. Содержания вполне хватит на хозяйственные расходы. Даже с избытком. Можешь покупать сколько угодно восковых свечей да и всего остального тоже.

Леди Гонория замолчала, однако продолжала метать глазами молнии, без слов давая понять, что отныне считает брата перебежчиком. Элеонора воспользовалась возможностью завершить разговор, захлопнула гроссбух и взяла в руки завещание.

– Кажется, мы все обсудили, – проговорила она. – Появятся вопросы – пишите, я отвечу. Если возникнет необходимость в крупной покупке, прошу вас, дайте знать, и я добавлю нужную сумму к вашему содержанию.

Глядя на упрямое лицо леди Гонории, Элеонора сразу поняла, что письма от нее будут приходить чаще, чем хотелось бы. Потом взглянула на Саманту, девочка тут же вскочила и порывисто подбежала к ней. Элеонора с улыбкой взяла ее руки в свои.

– Надеюсь, ты как-нибудь приедешь ко мне в гости в Лондон, – сказала она, из вежливости прибавив: – И вам, миледи, тоже буду очень рада. Сезон только начался.

– На мое покровительство в свете рассчитываете? – ядовито произнесла леди Гонория. – Я бы вам посоветовала особенно не надеяться. Если захочу приехать в столицу, воспользуюсь гостеприимством брата – если он не против, разумеется.

Леди Гонория чуть вопросительно взглянула на лорда Нила.

– Мама! – ахнула Саманта, удивленная ее грубостью.

– По-моему, лучше тебе помолчать, Гонория, – сердито произнес Энтони.

Щеки Элеоноры залила краска, а руки сжались в кулаки, однако она сумела сдержать гнев и произнесла:

– Уверяю, леди Гонория, вы заблуждаетесь относительно моих намерений. Если честно, меня не интересуют сборища, на которые приглашают только людей соответствующего происхождения. Для меня намного приятнее общаться с людьми, отличившимися способностями либо умом. Однако вы не ошиблись в своем предположении, что я пригласила вас не ради вас самой. Эдмунд поручил мне заботу о Саманте, и я намерена оправдать его доверие. Я стану частью жизни девочки. Если вы не отпустите ее ко мне в Лондон – ничего страшного, я приеду к ней сюда. Подумайте, понравится ли вам, если я сниму здесь дом и буду периодически наезжать в ваши края? – Элеонора замолчала и по выражению ужаса на лице леди Гонории сделала вывод, что донесла до собеседницы свою мысль. – А теперь, если не возражаете, я пойду. Хочу вернуться в Лондон до вечера.

Элеонора встала, улыбнулась Саманте и попрощалась с ней. Затем отрывисто кивнула леди Гонории и двум мужчинам. Бросив взгляд на Энтони, Элеонора осознала, что, возможно, это их последняя встреча. От одной этой мысли ее пронзила боль, и Элеонора поскорее отвела глаза.

– Позвольте проводить вас до кареты, – предложил Энтони, встав и приблизившись к ней.

Элеонора решительно покачала головой и начала собирать документы:

– Не стоит беспокоиться, меня проводит синьор Параделла.

Энтони замер, плотно сжав челюсти:

– Разумеется.

Элеонора отвернулась, не позволив себе даже прощального взгляда. Все к лучшему, сказала она себе. Этот человек с самого начала дал понять, что считает ее намного ниже себя, а его вчерашнее поведение это только подтверждает. Находиться с ним рядом опасно, во всяком случае для нее, а Элеонора не из тех глупых женщин, которых манит опасность.

Она вышла за дверь и стремительно зашагала к выходу, оставив лорда Нила позади и в прямом, и в переносном смысле.

Глава 8

Энтони стоял и смотрел вслед удаляющейся Элеоноре даже после того, как она скрылась из вида. Ему хотелось побежать за ней, догнать, все объяснить.

Хотя что тут объяснять, язвительно спросил он самого себя. Почему ночью повел себя как последний невежа? Почему потерял контроль над собой, начал целовать ее и ласкать, хотя поклялся себе, что близко не подойдет к ней? А когда опомнился, почему завершил все наихудшим из возможных способов, оскорбив ее так, что Элеонора, несомненно, возненавидела его?

Эдвард и сам знал, что ничего объяснить не сможет. Даже самому себе. По какой-то причине рядом с Элеонорой он не в состоянии мыслить здраво. Им управляли загадочные чувства и желания. Пока они не вырвались наружу, Энтони и не подозревал, что способен на такое. Он желал ее так, как до этого не желал ни одну женщину, и хотя это было глупо и неправильно, ничего поделать не мог. После каждой встречи с ней Энтони долго приходил в себя.

– Ну что ж! – воскликнула Гонория, приблизившись к нему сзади. – Уверена, этой женщине приятно будет поставить на колени людей, которые во всех отношениях выше ее. Но если она хочет, чтобы я ввела ее в высший свет…