Серый лорд-3 - Александр Конторович

Даже в неярком свете факелов было видно, как он побледнел.

– Вы серьёзно, милорд?

– Да какие уж тут шутки… А что вы так напряглись-то?

– Горные колдуны, милорд – это особая статья! Их у нас почти никто не видел уже очень-очень давно! Думали – уж и не осталось никого. Ан нет – вылезли! Это… это жуткие люди, милорд! Они никому не служат, так что, я и представить не могу, что же могло заставить такого колдуна играть подобную роль!

– Вот пускай с ним оба епископа и потолкуют… авось, собеседник будет интересным.

– Устал? – мягкая ладошка сероглазки гладит меня по плечу.

Сбрасываю перевязь с клинком и кладу его на табурет. Сажусь на кровать и чувствую, как к моей спине прижимается Мирна.

– Ты всё время на ногах… совсем про нас забыл.

– Ну что ты! – ловлю её ладошку и прижимаю к своим губам. – Что я буду без вас делать?

– Ложись. Я твою спинку разомну.

Лежу на брюхе и чувствую, как сильные и ловкие пальчики сероглазки бегают по моим лопаткам и ребрам. Хорошо… так бы лежал…

– Тебя надо почаще вот так разминать! Совсем спина закостенела! Так нельзя! Станешь неповоротливым…

– …растолстею…

– И это тоже! Превратишься в большого свина!

– … буду хрюкать… от удовольствия, если меня будут также почесывать.

– И лежать в грязи! Кстати говоря, этим ты уже, похоже, занялся. Чем это несет от одежды? В какую мусорную кучу вы умудрились вляпаться?

Надо же! Голова моя садовая! Я ведь так и не переоделся после всех наших похождений.

Приподнимаю голову и рассказываю Мирне о наших ночных разборках.

Меня переворачивают на спину, и сероглазка начинает пересчитывать мои ребра спереди.

– Колдун, говоришь? Странно… я думала, что они все глубокие старики… не вертись! А выглядит он лет на тридцать?

– Около этого.

– Надо же!

Она вдруг прекращает своё занятие.

– Этот рисунок… он стал больше!

– Да и фиг с ним! Пускай, хоть весь проявится, что с того?

О предсказании моего предшественника, кроме меня, почти никто и не знает. Во всяком случае, мне хочется так думать. Знает Эрлих, от него я этого скрыть не смог. Наверняка и второй епископ тоже в курсе дела. Надеюсь, что никто из них не взял на себя труд подробно просветить Мирну на этот счет.

– Но ведь это что-то значит?

– Может быть. И даже наверняка. Вполне может быть, что таким образом я повышаюсь в ранге.

– Зачем?

– Откуда мне знать? У вас ведь тоже существует какая-то табель о рангах?

– То есть?

– Ну… как-то вы ведь определяете, кто из вас более крутой и авторитетный?

– Зачем?

– Не знаю… уважать будут больше.

– Больше, чем кого? К нам всем отношение одинаковое. Нет разницы – кто будет тебя лечить. Молодой парень или убеленная сединами почтенная женщина. Оба они сделают всё, что только возможно.

– Но ведь один из них знает и умет больше другого!

– Тогда знающий меньше отойдёт в сторону.

– И оба получат одинаковую плату?

– Ту, которую по силам заплатить больному или его родственникам.

Да, наша система медстрахования здесь одномоментно накрылась бы медным тазом! Заодно, пустив по миру целую ораву чиновников от медицины. Ну, ничего! Я уж постараюсь, чтобы до такого бреда тут не додумались бы как можно дольше! Кое-какие возможности у меня есть, да и попы помогут. Не знаю, как здешние короли проявляют свою заботу о своих подданных, не видел пока таковой. Но вот церковь реально что-то делает. И головы у её иерархов на плечах присутствуют. Так что – поработаем…

С этой мыслью я и уснул…

Допрос захваченного колдуна совершенно не походил на таковое действие, изображённое на знаменитой картине Иогансона. Никаких мрачных помещений и нависших сводов тут не было и в помине. Обыкновенная комната, достаточно светлая. Пойманный злодей сидел в массивном кресле, к подлокотникам которого были привязаны его руки. Этим всё и ограничилось. Лишь невысокий монах стоял за правым плечом допрашиваемого. Руки монаха непрерывно перебирали четки, он что-то бормотал себе под нос.

Оба епископа сидели напротив, их с горцем разделял только здоровенный стол.

Колдун уже вполне пришёл в себя и внимательно осматривал окружающую обстановку. Время от времени он прикрывал глаза и наклонял на бок голову, словно бы к чему-то прислушиваясь.

Войдя в комнату, я отыскал себе место сбоку от основных персонажей. По-видимому, кто-то из епископов подумал об этом заранее.

Присаживаюсь и вслушиваюсь в начавшийся ещё до моего прихода разговор.

– … итак, мы остановились на том, что вы согласились взять на себя командование передовым отрядом. Так?

– Допустим, – кивает горец. – Ну, согласился и что с того?

– Но как такое может быть? Вы же не солдат, да и опыта такого командования у вас нет. А, насколько мне известно, – поднимает палец Эрлих, – ваши воины очень внимательно относятся к таким вопросам!

– Как видите – может. Если вам так интересно об этом знать – покопайтесь в их мозгах! Им приказали и они подчинились.

Щас! Что-то я среди них особенного чинопочитания не заметил. Мало ли кто и чего им прикажет?! Бардак, в этом плане, среди горцев – явление не то что, интернациональное, а, пожалуй, что и межмировое. Как там, у афганцев, было? «Он не пуштун!» – и всё, вилы, никто и слушать не станет. Какие бы веские доводы ни приводил данный индивидуум. Так и здесь.

Не сдержавшись, хмыкаю.

Колдун неодобрительно смотрит в мою сторону.

– Дело ваше, можете мне не верить. Ничего другого я сказать не могу, просто нечего.

– Хорошо, – покладисто соглашается Эрлих, – допустим, что так и было. Возможно, ваш талант убеждения оказался столь высок, что воины разных племен и родов признали вас своим командиром. Пусть так. И что же за задача была поставлена перед отрядом?

– Захватить замок. Что ж тут неясного?

– Такими силами?

– Бывало и не такое.

– Следует ли нам это понимать, как объявление войны?

– Это вообще не моё дело. Да и кроме того… воин гор берет себе всё то, до чего может достать рукой. Есть война – нет войны, какая разница? Так было раньше, будет и теперь. Уж не вы ли собираетесь нам помешать? Интересно было бы посмотреть, каким образом?

– Ну, вашему-то отряду не повезло…

– Раз на раз не приходится. Вам тоже не всегда будет везти. Не с такими силами бросать вызов нашим князьям!

– Разве? Они собираются воевать со всем королевством?

– Король не пришлет сюда свои войска.

– Это почему же?

– Здешний лорд ему не по душе. Наилучшим этому подтверждением является то, что меня допрашивают служители церкви, а не королевские военачальники. Которых, кстати говоря, здесь и нет!

– Разве? А отряд Лесных Котов?

– Они не служат королю. И их тут очень мало.

– Хорошо. Поговорим об этом позже. А что вы делали на башне? И откуда узнали про тайник в камере?

Тайничок там был, между прочим, сделан весьма основательно. Явно не вчера и не наспех. Аккуратно замаскированная дверь вела в небольшую комнату, где и был заскладирован небольшой запас оружия и снаряжения. Причём, судя по следам, оружия и снаряжения там было значительно больше. Когда-то. Но в настоящее время доспехов хватило только на шестерых. А вот оружие ещё оставалось. Мечи и кинжалы. Вполне было можно вооружить ими человек двадцать. Надо полагать, вывезли не всё.

– Про тайник мне рассказали мои люди.

– Кто именно?

– Собираетесь побеседовать с мертвыми? Надо же… не знал, что церковь это умеет!

– Хорошо. А на башне вы что потеряли?

Колдун молчит.

В это время Гройнен, доселе в разговоре не участвовавший, поднимает голову. Я вижу, как по его вискам скатываются капли пота и понимаю, что старик всё это время что-то напряженно делал. Но что? И каким образом?

– Вагерт…

Колдун дергается, словно его кольнули шилом!

– Ты скажешь мне… именем твоим, я повелеваю… ответить…

Горец стискивает зубы, и я явственно слышу их скрип. Он борется! Изо всех сил! Видно как дрожат его связанные руки. В наступившей тишине слышно, как скрипят подлокотники кресла – колдун пытается вывернуть их из гнезда!

Безучастно стоявший позади него монах, делает шаг вперёд и опускает свои четки на плечо Вагерта. Тот резко обмякает в кресле – из него словно бы выпускают воздух.

– Каменное Сердце… оно должно послушать того… кто окропит его своей кровью…

– Зачем? – Эрлих невозмутим.

– Оно ждало… так долго…

– Что сделает Каменное сердце?

– Всё…

– Чья кровь должна быть пролита на камень?

– Сильный и храбрый воин… он должен отдать свою кровь сам.

– Для чего твои воины боролись друг с другом?

– Чтобы выявить… сильнейшего.

– Ты сказал – Каменное сердце сделает всё. Что именно оно сделает?