Иди куда хочешь - Генри Олди

Желтыми драконьими глазами мерцали в сумраке масляные плошки. Искаженные тени зыбко колебались на стенах, словно дело вершилось не в тайных покоях, а в подводных чертогах Ганги, Матери рек. Молчание становилось тягостным. Грозный понял: пока он не выложит все, по крайней мере все, что сочтет нужным выложить, эти люди придержат языки за зубами.

И будут правы.

— Дворцовым лекарям и бальзамировщикам было приказано с тщанием обследовать тело раджи Панду. На предмет обнаружения скрытых внутренних повреждений, ран, царапин, укусов змей или сколопендр, а также наличия в теле следов яда. Досмотр провели с усердием, однако никаких явных причин, способных повлечь за собой смерть раджи, обнаружено не было. Что дал допрос царицы Кунти?

Грозный не уточнил, к кому именно он обращается, да в этом и не было нужды. Похожий на сухую жердь седой советник, обладатель крючковатого орлиного носа, сверкнул пронзительным взглядом из-под кустистых бровей и почтительно согнулся в поклоне. Ниже. Еще ниже. До самого пола. Всем присутствующим показалось: вот-вот послышится сухой хруст, и жердь переломится пополам…

Хвала богам, обошлось. Советник медленно распрямился и, несмотря на духоту кутаясь в лиловую мантию, заговорил:

— Мой повелитель, царица Кунти утверждает, что бросила упрек в лицо второй супруге покойного исключительно от горя и отчаяния. Поскольку раджа умер в объятиях Мадры, сердце старшей жены переполнилось скорбью, и она забыла о приличиях. Больше ничего от царицы добиться не удалось. А применять усиленные методы допроса без твоего распоряжения мы не сочли возможным.

Советник развел руками и снова поклонился, теперь в пояс.

— Дозволишь продолжать, о повелитель?

— Говори.

— По моему ничтожному разумению, царица Мадра не имела повода умышленно искать смерти благородного мужа. Если она как-то и повинна в гибели раджи, то лишь косвенно. Возможно, именно на это и намекала царица Кунти. Добровольное самосожжение царицы Мадры делает ее прямую и злонамеренную вину дважды сомнительной, но некоторым образом подтверждает косвенную.

Грозный качнул чубатой головой, соглашаясь.

— С другой стороны, и царице Кунти нет выгоды от безвременной кончины супруга. Здесь мы подходим к главному: КОМУ это могло быть нужно?

— Ты, как всегда, прав, обильный добродетелями. Но, полагаю, у тебя пока нет ответа на поставленный тобою же вопрос?

— Увы, мой повелитель. — Советник со вздохом поклонился в третий раз и, опустив взор долу, умолк.

— У Хастинапура достаточно злопыхателей. — Брови сошлись на львиной переносице регента. — Полагаю, панчалы по сей день не смирились окончательно со своим поражением…

Гангея искоса бросил взгляд на Брахмана-из-Ларца, деревянного идола из древесины неколебимого спокойствия, и идол слегка кивнул.

Дрона с самого начала учитывал возможность панчальской мести.

— То же самое можно сказать о вечно мятежном Бенаресе, упрямом Шальвапуре и многих других. Но… — Грозный выдержал паузу. — Но, повторяю, никаких признаков насильственной смерти на теле раджи Панду обнаружено не было! Я допускаю, что убийца применил неизвестный нашим лекарям яд либо тайное касание «отсроченной смерти», не оставляющее следов на теле. (Наставник Дрона опять кивнул — его мысли текли в схожем направлении.) Это маловероятно, но возможно. Остается вопрос… Почему именно Панду? Кому мешал безобидный раджа-Альбинос? Убийцам следовало бы начать с меня или хотя бы с восседающего сейчас на троне Слепца…

Скрип двери вогнал в дрожь всех, кроме Грозного и Брахмана-из-Ларца.

Очередная беда пришла в Город Слона?!

Напророчили?!

— Правитель Хастинапура, раджа Стойкий Государь со своей супругой, царицей Гандхари…

— Что?! — Вся мощь прославленной глотки Грозного сотрясла дворец. — Что с ними?!

— Ж-ж-ж… желают войти, — заикаясь, возвестил насмерть перепуганный страж.

Несчастный понимал: любая ошибка может стоить ему головы. Пускать ли законного правителя страны на тайный совет правителей настоящих? Не пускать? Куда ни кинь, всюду клин… «Доложить одному быку среди кшатриев о приходе другого быка — и пусть сами бодаются!» — решил страж.

В общем, правильно решил.

— Пригласи великого раджу и его достойную супругу войти. — Грозный поднялся со своего места. Советники поспешили последовать его примеру, и, когда Слепец в сопровождении супруги возник в дверях, все присутствующие склонились перед царственной четой.

«Старею, — досадуя на самого себя, подумал Грозный. — Забывать стал, кто в Хастинапуре законный царь. Привык править. Раджу при всех Слепцом назвал… А ведь должен был внука первым на совет пригласить! Тем более что умом его боги отнюдь не обделили. Ладно, учтем на будущее».

— Садитесь, садитесь, владыки мои, — чуть насмешливо проговорил от дверей Слепец, взирая мутными бельмами на общий поклон. — Любимая, будь добра, проведи меня к креслу, а то я давненько не бывал в этих покоях. Запамятовал, где оно стоит…

Эта фраза очень многое сказала всем присутствующим. Значит, Слепец прекрасно осведомлен о существовании покоев, куда его в свое время тихо «забыли» провести! Более того, знал сюда дорогу и бывал здесь, причем, похоже, не раз. Что же еще из того, что собравшиеся здесь считали известным только им, может знать слепая венценосная кукла?

А Грозному было просто стыдно. Оказывается, разменяв девятый десяток, он до сих пор не разучился краснеть. Хорошо еще, что внук не видит дедовского смятения. А остальные или тоже не замечают из-за спасительного полумрака, или умело притворяются…

— Садитесь, — повторил Слепец, идя меж советниками, и те переглядывались, словно только сейчас заметили внешнее сходство раджи и регента.

Боги: осанка, рост… голос…

— Садитесь, говорю!

Собравшиеся медлили внять приглашению. Лишь когда Слепец опустился в высокое кресло эбенового дерева с резной спинкой и подлокотниками в виде львиных лап, а его супруга Гандхари устроилась рядом на атласных подушках, с отчетливым вызовом поглядывая на вершителей судеб Хастинапура, все чинно расселись на скамьях.

— В следующий раз я бы рекомендовал вам говорить потише, — снова усмехнулся незрячий владыка. — Я услышал вас еще за два коридора отсюда. Разумеется, мой слух слегка превосходит возможности обычного человека, и все же… Впрочем, я пришел сюда говорить не о моем слухе, — оборвал раджа сам себя. — Более того, говорить буду даже не я, а моя супруга. После сожжения тела раджи Панду, моего несчастного брата, — да обретет его душа райские миры!

— Гандхари поведала мне, отчего, по ее мнению, умер бедняга. Поскольку вы собрались здесь именно по этому поводу, я решил, что вам будет небезынтересно узнать кое-какие обстоятельства. Рассказывай, любимая! И не стесняйся: здесь все свои…

Свои покорно внимали.

4

ПРОКЛЯТИЕ

Когда у двух молодых женщин появляются общие заботы, это сближает.

Не то чтобы у Мадры-Радости, супруги благородного Альбиноса, и Гандхари— Благоуханной, супруги царственного Слепца, были совсем уж общие заботы, но… Посудите сами: главное для женщины (уточняем: для достойной женщины!) что? Ну, отвечайте, не стесняйтесь, не краснейте, мы ждем…

Ну?

Ничего подобного! Главное — это семья. Дети и муж. И вот с этим главным у обеих оказалось далеко не все слава богу.

На том и сошлись.

Гандхари вот уже двенадцатый месяц ходила со вздувшимся горой животом. «Чудо! — шептались обалделые мамки. — Чудо из чудес!» Но чудеса чудесами, а бедняжка все никак не могла родить, хотя любые мыслимые сроки напрочь миновали. Один лишь человек был доволен: сводный брат Грозного, великий мудрец и подвижник Вьяса-Расчленитель. Время от времени сей чернокожий урод наезжал в Город Слона и колдовал над чревом Благоуханной. Бурчал мантры, удовлетворенно моргал янтарными глазищами и строго-настрого наказывал ждать — ждать и ничего не предпринимать. Все, мол, будет хорошо. Вот сам бы походил год в тягости, помучился тошнотой да головокружением — посмотрела бы Гандхари на него, как бы ему было хорошо!

Любая аскеза пред такой мукой — дхик!

В общем, женщина томилась затянувшейся беременностью, а предпринять что— либо боялась — как бы еще хуже не стало!

Мадра же, наоборот, истово мечтала забеременеть, родить сына, а лучше — двойню, да и просто соскучилась Радость по радости, по крепкому мужику. Но добродетельный муженек словно забыл о существовании младшей жены, супружеское ложе обходил десятой дорогой, и как-то раз Мадра не выдержала.

Поделилась горем с подругой.

— Небось к Кунти шастает, — посочувствовала та.

— Если бы! Кунти тоже сама не своя, вчера на меня окрысилась: мол, каким распутством раджу приворожила, что к ней он и носа не кажет?! Ну, слово за слово, поговорили про распутниц… Оказалось, обе сидим с носом, обеих муж забыл!