Серебряная пуля - Ди Тофт

— Фу… — Вуди уловил мысли Нэта и нервно рассмеялся.

— Ш-ш-ш, — прошипел Нэт. — Я думаю, нам надо… Ой! Что это за звук?

Тишину разорвал пронзительный писк, словно где-то начала работать дрель. Звук ввинчивался в ухо, заставляя вибрировать барабанные перепонки.

— Не нравится мне это, — простонал Вуди. — Думаю, пора сматываться, Нэт. Пожалуйста!

Нэту тоже было как-то не по себе, и он уже собрался согласиться, но…

— Ой! — вскрикнул Вуди.

— Что?.. Что такое? — с тревогой спросил Нэт.

Вуди принялся прыгать на одной ноге и хлопать себя по шее рукой.

— Ох, Нэт… Что это?.. Скинь это с меня, скинь… Ой!

— Замри! — приказал Нэт. — Боже мой!

— Что? — прокричал Вуди, ещё больше напуганный тем отвращением, которое звучало в голосе Нэта.

— Это… какое-то насекомое, — ответил Нэт. — Замри. Сейчас я его схвачу.

Но Вуди продолжал прыгать на одной ноге, и Нэту пришлось прыгать вместе с ним. Они словно исполняли какой-то танец. Нэту ужас как не хотелось прикасаться к той твари, которая сидела на шее Вуди. Выглядела она как огромный комар. Мальчик вспомнил, что говорил ему отец о комарах, когда они только что приехали сюда. «Знаешь, здесь более сорока видов этих маленьких кровососов. Хорошая новость — только десять кусают человека». Наверное, новость хорошая, да только этот явно кусался.

Изо всех сил сдерживая отвращение, Нэт попытался оторвать насекомое от шеи Вуди. Получилось не сразу — очень замёрзли пальцы. Схватив его, он почувствовал, что насекомое горячее. Более того, оно раздувалось прямо у него в пальцах, высасывая из Вуди кровь. Нэт с ужасом отпустил его.

— Скорее! — простонал Вуди. — Оторви его!

Нэт предпринял ещё одну попытку. Большим и указательным пальцами он схватил насекомое, впившееся в шею Вуди и дёрнул на себя со всей силы. Комар оторвался от шеи Вуди с чавкающим звуком. Нэт тут же отбросил его.

— Какая гадость! — Мальчики уставились на насекомое, которое лежало на спине и шевелило в воздухе тоненькими ножками. Его тело раздулось от крови Вуди. Нэт содрогнулся.

— Что это? — спросил Вуди, потирая шею. — Муха?

— Да нет, комар, — ответил Нэт, подходя к камню, на котором отвратительное насекомое пыталось перевернуться со спины на живот. — Посмотри, он так насосался твоей крови, что даже не может перевернуться, не говоря уже о том, чтобы летать! — И он, наступив на насекомое, раздавил его. Тварь просто взорвалась, забрызгав снег каплями крови Вуди.

Нэт посмотрел на изумлённое лицо друга и заулыбался. Они начали нервно смеяться, Вуди — от облегчения, что гигантский комар более не сосёт его кровь, Нэт — потому, что именно ему пришлось прикасаться к этой раздувшейся от крови гадине. Нэт осмотрел шею Вуди. Комар укусил его дважды, но маленькие ранки практически исчезли: кожа волвена регенерировалась очень быстро.

Неожиданно Вуди схватил Нэта за руку и наклонил голову, словно к чему-то прислушивался.

— Похоже, это только начало. — Его глаза сверкнули, как два топаза. — Думаю, это был разведчик. Послушай!

Но Нэт и так всё прекрасно слышал. Тот же писк, только в тысячу раз громче! К ним направлялись полчища гигантских комаров.

— Бежим! — закричал Вуди, толкая Нэта. — Быстро!

Нэт побежал, а Вуди, собрав в кулак всю свою волю, приказал себе обратиться. На этот раз всё получилось, и секунду спустя он, на всех четырёх лапах, уже обгонял Нэта, скидывая одежду, разорванную могучим телом волвена. Мальчик и волвен неслись к Руди, который, услышав страшный звук, пытался разорвать поводья и убежать от злобных насекомых. Нэт попробовал развязать узел замёрзшими пальцами, но рвущийся на волю жеребец ещё сильнее его затягивал. Писк гигантских комаров становился всё громче. И вдруг мальчик услышал в голове рычание:

«БЫСТРО В СЕДЛО!»

Вуди! Нэт не заставил просить себя дважды. Мгновение, и он оказался на спине Руди, словно всю жизнь только это и делал. Он увидел, как, перегрызая кожаные поводья, сверкнули белые зубы Вуди. Нэт чуть не свалился с жеребца, так быстро Руди рванул вслед за Вуди в лес. Он понёсся галопом. А через тридцать секунд на том месте, где они привязывали Руди, появилось облако шестиногих крылатых кровососов. Жеребец догнал Вуди, и, ноздря в ноздрю, они побежали от бросившегося в погоню облака, принявшего жуткую форму гигантской летучей мыши.

Стоя у крохотного окна своей камеры в башне, Сэффи услышала грозный писк комариного облака и поняла, что лишилась последнего шанса на спасение, который у неё так жестоко отняли. Да, она слышала голоса. Или думала, что слышала? А теперь они растаяли вдали, и от горя у Сэффи чуть не разорвалось сердце. Она наблюдала, как множатся тени, по мере того как солнце скатывается к горизонту, как в комнате становится всё темнее. Странное спокойствие охватило её. Сэффи ждала появления вампира и знала, что без креста она обречена.

Освобождённый из отвратительного стенного шкафа глаз Скейла вновь мог видеть то, что находилось вне снежного купола и вне стен «Серебряной дамы» — видеть всех, кто ему подчинялся. Скейл чувствовал себя дирижёром гигантского оркестра, в котором все идеально настроенные инструменты играли как единое целое. Собственно, Скейл был вне себя от радости и — даже! — мог видеть себя рядом с самим собой. Ну до чего же всё хорошо получалось! Рыча от счастья, он выплясывал в пещере, как безумный дервиш. Ему удалось освободить глаз из тюрьмы с помощью телекинеза — ещё одного эффектного трюка, которому он научился от демона (чьё имя произносилось, как крик), а теперь, помимо вампира и его улья, в рабство к нему попала и Кресент. И, что самое главное, Карвер и волвен даже не подозревали о его ловких манипуляциях. Он поступил правильно, решив поиграть с ними. И чего он только тревожился из-за этих двух паршивцев?

Глава 20

Укушенный

Если бы Нэт, вцепившись в гриву Руди, не сосредоточился только на одном — как бы не упасть и не переломать все кости, — на него бы произвели должное впечатление скорость и ум Вуди. Он мчался по снегу впереди всех, словно белая молния, а когда чувствовал, что жеребец устаёт, возвращался назад и хватал его за ноги. Ледяной ветер, как холодный огонь, жёг нос и горло Нэта, а в голове его вспыхивали мысли Вуди, созвучные тем словам, которыми ему хотелось подгонять жеребца.

«Бе-е-е-е-ежим! Бе-е-е-е-ежим! Бы-ы-ы-ыстрее! Ещё-ё-ё-ё бы-ы-ы-ыстрее!»

Мысли эти не давали впасть в панику, они подбадривали, вселяли уверенность, что комары их не догонят. Конечно же они не могли привести облако жутких кровососов к лагерю и подвергнуть всех серьёзной опасности. Поводья были перегрызены, и Нэт отдавал команды только ногами. Руди мчался по лесу, огибая деревья и ловко уворачиваясь от острых веток. Нэт молился, чтобы Руди окончательно не выдохся, и, хотя шею мальчика обматывали три шарфа, он с ужасом представлял себе, как какая-нибудь из этих мерзких тварей воткнёт в него своё жало и начнёт сосать кровь…

Внезапно писк смолк. Нет, не стих — просто смолк. Нэт оглянулся. Ничего, кроме деревьев и теней. Благословенная тишина.

Уже в сумерках уставший, продрогший и подавленный Нэт вёл Руди по улицам Марэ, где им запретили появляться с наступлением комендантского часа. Вуди легко трусил рядом. Они сумели выбраться из леса, но попасть в лагерь до темноты могли лишь через город. Нэт чувствовал себя невидимым. Люди не обращали на него никакого внимания. Тепло одетые, они тоже торопились попасть домой до наступления ночи. Темнеющие улицы нагоняли тоску, и это чувствовал не только Нэт, но и все жители городка. И без того плохое настроение Нэта с каждой минутой только ухудшалось. Модно одетая женщина с ворохом рождественских подарков в руках остановилась и пристально посмотрела на него.

— Мальчик! — обратилась она к нему на английском, вероятно, признав в нём одного из циркачей. — Скорее иди домой, — и свернула в переулок, где уже воцарилась тьма.

Ребята шли мимо магазинов. Обычно в предпраздничные дни они ломились от покупателей, а теперь пустовали. Вместо того чтобы делать покупки, горожане нервно запирали двери и окна, опасаясь грядущей ночи. Правда, кое-кто всё-таки помнил о Рождестве. Кое-где на дверях висели веночки, а на закрытых ставнях — гирлянды одинакового кремового цвета. Всё не шло ни в какое сравнение с теми венками и гирляндами, которыми украшали свой дом к Рождеству дедушка и бабушка Нэта. И подросток только порадовался, когда они покинули город и направились к поселению гардианов и к своему лагерю. Они проходили мимо одного из домов, и Нэт смог как следует рассмотреть венок, повешенный на рога. Цветом и формой он не отличался от тех, что мальчик уже видел в городе. Только вот сплетён он был из сотен головок чеснока.