Сиротка. Дыхание ветра - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Я запрягу Шинука завтра утром, на заре. Передай Эрмин! — произнес он. — Папа не будет возражать, пусть только она немного заплатит. А я хочу дать тебе совет. Присмотрись-ка внимательнее к Арману. Мой брат неравнодушен к тебе, но потерял всякую надежду, ведь ты даже не глядишь в его сторону. Он твой ровесник и парень хоть куда!

Девушка не удостоила его ответом. Она быстро поднялась по ступенькам крыльца, заваленным снегом, и уже стучала в дверь Маруа. Элизабет крикнула, чтобы она входила. Она сидела в кресле-качалке и вязала, укрыв ноги шерстяным пледом.

— Добрый вечер, Шарлотта! У Лоры ничего не случилось?

— Нет, меня послала Эрмин. Жозеф дома?

— Уже спит. Все легли, кроме Симона, он в конюшне.

Шарлотта с рассеянным видом повторила свою просьбу. Когда-то она время от времени жила в этом доме и теперь мечтательно разглядывала знакомые ей стены.

— Жо не станет возражать, — ответила Бетти. — Даю гарантию. Конечно, он будет рассчитывать, что получит купюру-другую. Покрыть расходы. Мой муж с годами не меняется. Деньги счет любят. Выпьешь со мной какао, Шарлотта?

— Нет, спасибо, Бетти. Лучше пойду. Мимин, наверное, ждет ответа. Я забегу завтра, я выходная.

Едва девушка вышла, Симон вошел в дом через заднюю дверь, которая вела во двор к служебным постройкам. Мать окинула его нежным взглядом.

— Ты разминулся с Шарлоттой, — сказала она ему. — Я предложила ей какао, но она убежала.

— Сейчас приготовлю для нас. Люблю, когда мы сидим вдвоем, мама.

Бетти внимательно посмотрела на старшего сына, ей показалось, что он чем-то озабочен. Она отложила вязание.

— Что с тобой? — спросила она.

— Ничего серьезного, мама. Я беспокоюсь из-за войны. Не хочу становиться солдатом. Папа считает меня трусом, но я имею право на собственное мнение. Когда я вижу, что все земли в округе заброшены, я дико злюсь. Мне хотелось бы обосноваться окончательно, перестать искать случайные заработки.

— Главное тебе поскорее жениться! — перебила его мать. — Почему бы не на Шарлотте? Я же вижу, она по уши в тебя влюблена, Симон. Я давно это заметила. Она пользуется любым предлогом, чтобы увидеться и поговорить с тобой.

Молодой человек пожал плечами. Он не сказал Бетти, что Шарлотта заходила в конюшню. Это он решил оставить при себе.

— Мама, это не то, что мне нужно! — резко ответил он. — Если я женюсь, то это будет красивая девушка, крепко стоящая на ногах, она должна что-то внести в семью. Землю или дом. Я живу с вами и даже не представляю себе, что смогу завести семью в таких условиях.

Бетти покачала головой. Она не могла понять, почему Симон, красивый парень, крепкий и работящий, до сих пор ходит в женихах.

— Шарлотта серьезная девушка, образованная и умная, — добавила она. — Будет заботиться о тебе. И потом, разве ты не в курсе? Ее брат Онезим должен оставить ей дом Лапуантов, на обочине региональной дороги. Иветта ждет ребенка, они переезжают в дом старого каретника, который умер год назад. Кажется, там просторнее. Но к их старому дому примыкают два луга и большая лесная делянка.

Это сообщение заставило Симона задуматься. Он принес матери какао и налил себе.

— Шарлотта мне как младшая сестренка, — произнес он. — И к тому же Арман от нее без ума. Он мне этого не простит!

Красотка Элизабет, вышедшая замуж шестнадцатилетней, нежно посмотрела на сына.

— Самое главное в семейной жизни — это когда муж с женой друзья. Уважают друг друга. Из Шарлотты выйдет хорошая жена — преданная, разумная и любящая. Великой любви в жизни не бывает, разве что в романах.

Симон растерялся и, чтобы скрыть это, стал внимательно разглядывать настенные часы. Он знал, что его мать не всегда была счастлива в семейной жизни, потому что Жозеф Маруа отличался вспыльчивостью и прижимистостью, а когда выпивал лишнее, мог даже распустить руки. Потом он представил себе, как в постели приобщает Шарлотту к плотским радостям, и ему стало не по себе. Наконец парень произнес:

— Посмотрим, что сулит нам будущее. В общем-то ты права, а почему бы и не Шарлотта? Ты и вправду думаешь, что она меня любит?

— Убеждена! Она ждет именно тебя, иначе уже давно вышла бы за другого.

Продолжая размышлять, Симон закурил. Он начал свыкаться с мыслью, что можно жениться на Шарлотте — ему льстила ее любовь, а дом и луга делали этот брак заманчивым. В этом не было ничего злонамеренного с его стороны, просто ему хотелось жить только в Валь-Жальбере и он искал способ остаться там на долгие годы.

Эрмин встала на рассвете. Она надеялась, что сможет уехать, не привлекая внимания матери. Мирей подала ей кофе и сдобную булочку.

— Куда ты спешишь в такую рань? Мадам будет недовольна, ты приехать-то еще толком не успела… — сказала экономка.

— Мне нужно кое-что уладить в Робервале. В субботу я не смогла этим заняться, было уже поздно.

— Ты что, собираешься идти туда пешком? Боже праведный, одиннадцать километров по свежему снегу, да это займет не меньше трех часов!

— Мирей, я же не полная дура! Я одолжу лошадь и сани у Маруа. Шарлотта договорилась с ними вечером. Такая прогулка в одиночестве поднимет мне настроение. Объяснишь все маме.

Стоя у плиты, экономка недовольно пробурчала:

— Всегда втягиваешь меня в свои глупые затеи, Эрмин! Вот, например, в Рождество 1934 года, когда ты решила одна ехать к мужу в хижину в глухом лесу. Мне пришлось готовить тебе еду, термос, а потом мадам сорвала свою злость на мне, потому что я тебя не остановила. И теперь все упреки посыплются на мою голову. А почему ты не попросишь отца, чтобы он отвез тебя на автомобиле?

— Нет, я предпочитаю прокатиться на славном Шинуке, как раньше. А в санях Маруа я буду немного похожа на Санта-Клауса.

— А, поняла! Ты хочешь купить подарки детям.

Эрмин услышала какой-то шум наверху. Она испугалась, что отец или мать сейчас спустятся сюда, поспешила допить свой кофе и побежала в переднюю надевать сапоги и куртку. Но Лора в домашних тапочках все-таки настигла ее в тот момент, когда она открывала дверь.

— Дорогая моя! Куда это ты? А я так хотела, чтобы мы вместе позавтракали. Отец еще спит, мы могли бы поболтать!

— Очень обидно, мама, я еще с субботы планировала поехать сегодня в Роберваль. Мне нужно зайти в банк. Прошу тебя, не задерживай меня. Я договорилась с Жозефом, беру у них лошадь. Я все объяснила Мирей. Мне нужно побыть одной. Посмотри, на небе ни облачка. Будет отличная прогулка! Солнце и снег, синее небо, все великолепно! Я могу порепетировать по дороге и устрою вам вечером небольшой концерт.

— Тогда возьми меня с собой, — запротестовала Лора, — я через минуту буду готова. Пообедаем в ресторане, будет здорово!

— Увы, не получится… Шарлотта тоже хотела поехать со мной, но я ей отказала. Мне нужна тишина.

Молодая женщина поцеловала мать и вышла.

Пораженная Лора никак не смогла ее удержать.

«Думаю, она едет навещать Киону, — размышляла она. — По крайней мере, хорошо хоть, что Жослин туда не мчится…»

Пейзаж был удивительной красоты. Дорога, на которой еще не отпечаталось никаких следов, проходила через заросли кустарника, запорошенного свежим снегом, легким и пушистым. Все сверкало в лучах яркого утреннего солнца. Эрмин испытывала детскую радость, держа в руках длинные вожжи. По обеим сторонам саней, переделанных Жозефом Маруа из кузова старой кареты, висели медные колокольчики, которые позвякивали в морозном воздухе.

Закутанный в попону Шинук бодро гарцевал по дороге.

Когда Эрмин зашла в конюшню, он приветствовал ее тихим ржанием.

— Он тебя не забыл! — уверил ее Симон.

Молодая женщина испытывала огромное облегчение, когда гладила прекрасного коня рыжей масти и чувствовала, что он доверяет ей.

— Вперед, мой Шинук, — подгоняла его она, — быстрее! Как нам с тобой хорошо!

Она наслаждалась этими минутами полной свободы и предвкушала встречу с Кионой.

— Живее, живее, Шинук! Я тороплюсь!

Было на редкость тихо. Ни одной живой души в этот утренний час. Ум Эрмин заполонили разные мысли. Она решила не грустить больше, раз Тошан дал о себе знать, и стараться уделять больше времени детям и Шарлотте. Но тут же подумала о Кионе, и это напомнило ей о том, что произошло субботним вечером.

«Мне было так плохо, и я ясно увидела ее. Она казалась настоящей, я наяву слышала ее голос. Это странно, необъяснимо! Кто оно, это дитя? Фея? Ангел, спустившийся на землю, чтобы утешить нас?»

В двух километрах от Роберваля дорогу быстро перебежал олень. На его большой голове красовались тяжелые рога. Удивленный Шинук зафыркал и отпрыгнул в сторону. Он не был пугливым, но инстинктивно соблюдал осторожность.

— Не бойся, Шинук, он уже далеко, — успокаивала его Эрмин. — Давай, давай! Быстрее, моя лошадка!