В России жить не запретишь - Сергей Донской
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кха-кха-кха-кха! Патроны в его пистолете закончились чуть раньше, чем опустел магазин Реутова, и Бондарь поспешно вскинул картонный прямоугольник повыше, давая противнику возможность отвести душу напоследок. Всего две пули пронзили его мишень, и они были последними. Голос, прорезавший наступившую тишину, прозвучал так, будто устами полковника спецназа говорил обиженный ребенок, неизвестно когда и как обзаведшийся мужским басом:
– Ты поддался! Ты специально держал мишень так, чтобы я попал!
– Ничего подобного, – возразил Бондарь, вставая. – Все было по-честному.
– Врешь, сукин сын! Сначала вертелся ужом, а в последний момент застыл, как истукан.
– Если бы я не сделал этого, вы бы меня самого продырявили по запарке.
Смущенно крякнув, Реутов сунул «ПСМ» за пояс и, разглядывая свою картонку, глухо спросил:
– Сколько раз я попал? Три? Четыре?
– Два, – не стал лукавить Бондарь. – Слишком долго пристреливались.
– Я не пристреливался, я мазал! – рявкнул Реутов, тыча пальцем в отверстия, оставленные пулями противника. – Ты проделал восемь дырок. Все по центру, кружкой накрыть можно. А я? – Он выхватил картонку из руки Бондаря, взглянул на нее и отшвырнул в сторону, бормоча: – Позор, позор на мою седую голову!
– Рановато вам в старики записываться, товарищ полковник.
– Самое время, – отрезал Реутов, направляясь к костру.
Прежде чем последовать за ним, Бондарь подобрал обе мишени, мельком оглядел обе и заключил:
– Победителя нет. Мы оба убиты. Один двумя пулями, другой восемью. Какая разница?
– Утешаешь? – Реутов плюхнулся на землю и застыл в позе медитирующего йога.
– Констатирую факты.
– Фуякты!
– Сегодня повезло мне, завтра повезет вам. Судьба – индейка.
– Звездейка!
Бондарь швырнул мишени в пламя, положил «ПСМ» рядом с владельцем и, присев на корточки, сказал:
– Забудьте. Это была детская забава. Устройте мне настоящую тренировку. Объявите меня «куклой», и пусть ваши парни поработают со мной в полную силу.
– Рехнулся? – желчно осведомился Реутов.
– Надеюсь, что нет, – ответил Бондарь. – Хотя иногда возникает подозрение, что да.
– У меня возникает аналогичное подозрение. – Засопевший Реутов окутался луковым ароматом. – Даже не подозрение. Уверенность.
* * *Он знал, о чем говорил. Подобные тренировки, когда против бойцов выставляется настоящий пленник, готовый изо всех сил бороться за свою жизнь, всегда заканчиваются одинаково – смертельным исходом. Выстоять в рукопашной против спецназовцев невозможно, хотя «куклы» пытаются, яростно обороняясь выданными им топорами, ножами, кастетами, ломами. Когда юный Реутов был курсантом, в качестве таких противников выходили осужденные на смертную казнь зэки, которым все равно терять нечего. Если по истечении двадцати секунд зэк оставался живым и был в состоянии назвать собственное имя, он мог рассчитывать на возвращение в свою одиночную камеру. Но таких на памяти Реутова не было. Один-два удара, и грешная душа отправлялась туда, куда ей было предписано свыше. Курсантам ГРУ не рассказывали, куда именно, а они и не спрашивали. Их единственным богом являлся инструктор, и только его заповеди имели значение. В рукопашном бою с подобными головорезами Бондарю не устоять. Против него пойдут в ход все смертельные приемы, которых в запасе у спецназовцев вагон и маленькая тележка. Это все равно, что стравливать бойцовских собак, челюсти одной из которых скованы намордником. Исход схватки известен заранее. Будь ты у себя на Лубянке лучшим из лучших, продержись ты на ногах хоть целый час, но рано или поздно волкодавы из ГРУ тебя достанут, используя свое преимущество. Если не убьют, то покалечат. А какой потом прок от сломанной «куклы»? Никакого.
– Предлагаю просто поспарринговать с моими орлами, – буркнул Реутов, давая зарвавшемуся фээсбэшнику возможность пойти на попятный. – Это, знаешь ли, тоже не семечки на завалинке лузгать.
– Там, где я окажусь, тренировочных боев не предвидится, – сказал Бондарь. – Я несколько месяцев не участвовал в настоящем деле. Хочу прийти в норму.
– Как знаешь. Считай, уговорил, на свою голову.
– Ну, спасибо.
– Командир разведроты мой кореш, – продолжал Реутов. – Я ему на ушко шепну, чтобы до смертоубийства дело не доводил, так что будь спок.
– Это лишнее, – нахмурился Бондарь. – Время каждой схватки можно ограничить минутой, а работают пусть в полную силу. Иначе смысла нет в этой затее.
– Не дури! Уделают ведь!
– Поглядим.
– Да что тут глядеть! – Едва успевший успокоиться Реутов опять повысил голос. – «Кукла» для того и существует, чтобы валить ее любыми способами. Это же будет неравный бой, как ты не понимаешь? Ты на тот свет спешишь, что ли?
– Мне пока и здесь хорошо, – сказал Бондарь, глядя на дотлевающий костер. В его зрачках опять плясали рубиновые огоньки. Точно такие же отражались в глазах полковника. Может быть, именно поэтому он произнес:
– Вот что, любитель одиночных прогулок. Если завтра останешься в живых, то я тебе один секрет раскрою. Стоящий секрет. Я бы даже сказал: бесценный. Это будет тебе мой подарок. – Поколебавшись, Реутов добавил: – Хотя вряд ли ты выстоишь. Даже если очень постараешься.
– И все же я постараюсь, – сказал Бондарь, поднимая глаза к звездному небу.
Выражение его лица было торжественным. Словно он клятву давал. В том, что намеревается жить ныне, присно и во веки веков.
Глава 11
Проба «пера»
Бондарь вынырнул из небытия ровно в четыре тридцать утра, как и приказал себе, прежде чем отключиться. Ему требовался полноценный отдых, и он его получил.
Поднявшись на ноги, он смахнул с волос сосновые иголки и огляделся. За рыжими стволами виднелись корпуса казарм, ангары, приземистые строения автопарка. Подлесок, в котором переночевал Бондарь, примыкал к расположению военной части, но было очевидно, что праздношатающиеся сюда не забредают. Соваться к спецназовцам ГРУ – все равно что по вольеру с дикими хищниками прогуливаться. Бондарь непроизвольно нахмурился, извлекая из кожаного чехла нож, врученный Реутовым. Превосходное оружие. Незаменимое, надежное, безотказное, годящееся на все случаи жизни. В развинчивающейся рукоятке ножа имелся пластмассовый патрон, в котором хранились рыболовные крючки, иголки с нитками, натертые воском спички, обрезок карандаша, лейкопластырь и даже миниатюрный скальпель, снабженный пинцетиком для удаления пуль.
Полюбовавшись так называемым ножом разведчика, Бондарь срезал сосновую веточку, ободрал с нее кору и добросовестно измочалил зубами конец, получив своеобразную зубную щетку. Никогда не знаешь, когда тебе доведется снова попасть в ванную комнату, а умирать с нечищенными зубами – последнее дело.
– И вообще умирать – последнее дело, – пробормотал Бондарь, покончив с процедурами личной гигиены. – Самое последнее, – добавил он, возвращая нож в кожаный чехол.
Он в совершенстве владел как НР (ножом разведчика), так и НРС (ножом разведчика специальным). Последний очень смахивает на обычный клинок: длинный, относительно узкий, снабженный рукоятью с ограничителем. Но специальный нож разведчика имеет также хитрую кнопочку, при нажатии на которую лезвие вылетает из рукоятки на семь-десять метров. Ни один разведчик не отправится на задание без этого надежного и бесшумного оружия, крепящегося в ножнах на голени правой ноги, на поясе или на левом плече. Кстати, судя по зарубцевавшимся и совсем свежим отметинам на сосновых стволах, окружающих Бондаря, подлесок служил своеобразным полигоном для отработки приемов с ножом.
– С какого же вы расстояния метаете свои жала, ребятки? – прошептал Бондарь, озираясь.
Утоптанный пятачок земли находился ровно в девяти шагах от мишени. Все правильно. Ножи никогда не метают с четного количества шагов, иначе лезвие не вонзится в цель. Азбука спецназа. В соответствии с ней проводятся и остальные тренировки. Обучение личного состава обращению с холодным оружием начинается в шеренге: шаг вперед, назад, вправо, влево, удар с подскоком, удар из положения согнувшись. Затем отрабатываются более сложные приемы: выпады ножом на ходу и на бегу, поражение неподвижных или качающихся чучел…
И, наконец, одушевленных объектов. Заменить бойцам одну из таких «кукол» и предстояло сегодня Бондарю. Вот почему он так тщательно осматривал территорию, пытаясь определить, насколько опытными будут его нынешние противники. Судя по отсутствию обмотанных ветошью палок, ящиков с глиной и истыканных лезвиями автомобильных покрышек, безупречная техника удара здесь не отрабатывалась. Что ж, оно и к лучшему. Бондарь вовсе не горел желанием закончить сегодняшнее утро с полоской заточенной стали между ребер. Он и завтрашний день намеревался провести без подобного украшения, и послезавтрашний, и всю оставшуюся жизнь, сколько бы там ее ни отмерили таинственные властители людских судеб. Проделав достаточное количество отжиманий, приседаний, кувырков и кульбитов, Бондарь отыскал трухлявый пень со скопившейся внутри водой, ополоснул лицо и с удовольствием напился. Желудок попытался заявить свои права на полноценный завтрак, но Бондарь проигнорировал его недовольное бурчание. Слишком много заморских яств съедено за последние недели. Пришла пора великого поста. Ранение в набитое жратвой брюхо – почти верная смерть, так что лучше поголодать. Дело привычное и даже полезн… Мысль была оборвана шорохом за спиной. Бондарь крутнулся на месте волчком; в конце этого разворота выхваченный из чехла нож уставился острием в сторону предполагаемого противника. Противник, умостившись на ветке, смотрел на Бондаря черными глазами-бусинками и невозмутимо жевал что-то, нисколько не беспокоясь за сохранность своей серенькой шкуры. Белке было плевать на человека, застывшего внизу с ножом на изготовку. Ее нисколько не заботило, что он в совершенстве владеет любым существующим на земле оружием, современным и древним. Ее не волновало также, что он умеет обращаться со всеми видами транспорта, знает несколько иностранных языков, обладает изощреннейшей техникой рукопашного боя, разбирается в электронике, способен сотворить мощное взрывное устройство из самого скромного набора подручных средств, а если понадобится, то убьет врага и просто голыми руками. Профессиональный воин, способный перевоплотиться в боевую машину за считаные доли секунды, смотрел на нахального зверька и улыбался. Если бы в этот момент Всевышний окликнул Бондаря и поинтересовался: «Ну, дитя мое, так в чем же все-таки смысл твоего поганого существования?» – то ответ последовал бы незамедлительно: «Чтобы никто никого не боялся – нигде и никогда. Чтобы любая мелюзга могла безбоязненно пялиться на кого угодно, зная, что не поплатится за это жизнью. И чтобы слово «убийство» исчезло из всех словарей, раз уж ты не в состоянии отменить понятие «смерть», Господи». Ты удовлетворен ответом? Тогда продолжай наблюдать за нами сверху и ни во что не вмешивайся, потому что мы, люди, сами во всем разберемся. Рано или поздно, Господи. Иначе зачем было заселять нами эту опасную и неприветливую планету, скажи на милость? Не орешки же щелкать, верно?