Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг. - Виктор Петелин

– Богаты все-таки ваши края, – удовлетворенно замечает Михаил Александрович. – Даже такой редкий зверь водится, сам под колеса лезет.

У берега старицы нас ждали две старенькие лодки, будары по-уральски. Михаил Александрович выбирает себе ту, что поменьше, свое желание побыть одному прикрывает шуткой:

– Одному Михаилу среди трех Николаев тесно будет. Не хочу вам рыбу пугать, поеду подальше в гордом одиночестве.

Мы уже были на противоположном берегу, размотали и закинули удочки, а из-за мыска кудрявого тальника все слышалось поскрипывание уключин, Михаил Александрович уплывал все дальше и дальше.

Клевало хорошо. На червя брались сапа, лещ, окунь, красноперка, но сазана никому не довелось взять. Поймать сазана – высшая честь для рыболова, ему дается наивысшая оценка.

Солнце порядочно припекло, а ближе к полудню нас размаривает так, что пропадает желание удить, особенно докучают комары. Да и в садке порядочно рыбы, со спокойной совестью можно возвращаться восвояси. Однако неудобно вроде бы делать это вперед нашего старейшины, побаивались и его подковырок: «Слабаки, кишка тонка! Солнце им темечко, видите ли, напекло!..»

Слышим, наконец, знакомый поскрип уключин. Из-за поворота появляется бударка. Михаил Александрович гребет нечасто, но сильно, мастерски. При такой гребле не вдруг утомишься, можно далеко ходить. Мы тоже снимаемся с места.

Каково же было наше удивление, когда в большом садке Михаила Александровича мы увидели всего с дюжину окуней. Начинаем подшучивать над ним, но он держит активную оборону:

– Я таких, как вы наловили, выбрасывал, чтоб и место в садке не занимали!

– Ваши окуни, считаете, крупнее наших?

– Ну, этих я придержал на всякий случай: вдруг вы ничего не поймаете – останемся без ухи.

Заглядываю в его лодку и вижу, что к лескам привязаны огромные крючки, прямо целые багорки, на которые нужно штук пять ракушек насаживать.

– На такие крючки, – говорю, – можно крокодилов ловить, но они в Бобровой старице, по слухам, не водятся.

– Зато стоящая рыба водится, – не сдается Михаил Александрович. – Я всегда за качество, а не за количество…

Мы, конечно, чувствовали себя героями. Но он таки утер нам нос: через несколько дней на один из тех крючков, что вызывали наши насмешки, взялся красавец сазан, весил великан около шестнадцати килограммов. Давненько не слыхивал я о таком рыбацком счастье, особенно если иметь в виду, что сазана в Урале и озерах Приуралья вообще осталось мало. После этого рыбацкий авторитет Михаила Александровича поднялся на недосягаемую для нас высоту. Бывало, тоже пытались привязывать большие крючки, но удача нас, как говорится, объезжала на кривой бударе.

Рыбалка рыбалкой, но намного интереснее, когда у Михаила Александровича появлялись свободные минуты и он бывал рядом с нами. Охотно, с увлечением рассказывал о Японии, откуда они с Марией Петровной только что возвратились. Поделился Михаил Александрович своими впечатлениями об интереснейшей стране на встрече с молодежью соседнего совхоза «Восход», со студентами Белорусского университета, работавшими здесь на стройке. В завязавшейся беседе юноши и девушки задавали множество вопросов на самые различные темы. Например, студенты высказали удивление, что в 1965 году никому из писателей не была присуждена Ленинская премия. Как, мол, на это смотрит Михаил Александрович?

– Почему вы удивляетесь? – отвечал писатель. – А если нет достойных? Это вполне закономерно. Комитет более требовательно, чем раньше, отнесся к оценке представленных на соискание премий произведений.

– Значит, вы считаете решение Государственного комитета правильным, целесообразным?

– Да. Это раньше случалось, что в отношении некоторых авторов проявлялась чрезмерная снисходительность, а теперь подходят более требовательно.

Как известно, Шолохов и много раньше поднимал вопрос о премиях, но к его голосу тогда не прислушались. Теперь вроде бы вняли разуму, не стали раздавать высшие государственные отличия направо и налево, но как недолго это продолжалось, к великому сожалению. Вскоре лауреатов у нас стало куда больше, чем хороших, просто хороших произведений!

Ну а в совхозе студенты уже интересуются, как сложилась жизнь героя рассказа «Судьба человека». Какие из написанных писателем книг ему самому больше нравятся? На все вопросы Михаил Александрович отвечает коротко, но исчерпывающе, иногда с шуткой.

На прощание Шолохов фотографируется с молодежью, а для областной газеты «Приуралье» пишет несколько строк:

«Студентам, «вкалывающим» на стройках Уральской обл., сердечный привет! М. Шолохов. 12.7.66».

В 1965 году общественность отметила шестидесятилетие М.А. Шолохова. Сотни писем и телеграмм получил писатель со всех концов мира, они были полны горячей признательности за его замечательные произведения. Выступая на юбилейном вечере в Москве, Габит Мусрепов от имени Союза писателей Казахстана подарил Михаилу Александровичу белого верблюжонка – символ чистоты и бескорыстия казахского народа.

Как-то так получилось, что верблюжонок до сих пор не был «вручен» юбиляру. И вот из совхоза имени Курмангазы, что в Казталовском районе, на Братановский яр приходит письмо.

«…Мы рады будем принять у себя Вас и Ваших друзей, – писали Шолохову казталовцы. – Приезжайте, посмотрите, как мы живем и трудимся, осваиваем животноводческую целину, стараемся не отстать от других совхозов и в труде, и в культурной жизни. К тому же у нас к Вам имеется еще одно дело, о котором Вы, возможно, уже и забыли – белый верблюжонок…»

– Вон как далеко забрался! – смеется Михаил Александрович. – А я-то полагал, что он где-то на берегах Челкара, как об этом сказал в своем приветствии Мусрепов…

До озера Челкар – жемчужины Приуралья, голубого «осколка» Каспия – рукой подать от Братановского, а до совхоза имени Курмангазы почти четыреста километров. Таковы расстояньица в области! Однако они не пугают Шолоховых: решено ехать!

Долгая дорога, наконец, позади. За пологой возвышенностью показывается большое селение, залитое теплым солнцем бабьего лета. На широких улицах много празднично одетого народа. Знаменитого писателя ждут и стар и млад. Все беспокоятся: не утомила ли дорога Михаила Александровича и Марию Петровну? Но гости бодры и веселы.

– К таким поездкам мы привыкли, – говорит Мария Петровна. – Ведь по два раза в год приезжаем в Казахстан на автомашинах.

Идем в клуб. Большой зал переполнен, даже с улицы его окна облеплены ребятишками. Аплодисментами встречают курмангазинцы появление дорогих гостей. Со словами приветствия выступают секретарь парткома совхоза А. Уразгулов, рабочий Т. Садыков, учительница К. Ермеккалиева. Произведения Шолохова стали любимыми книгами в каждой совхозной семье, герои «Тихого Дона», «Поднятой целины», «Судьбы человека» учат их беззаветной преданности Родине, любви к человеку, учат достойно жить…