Хроники Нарнии - Клайв Льюис

Глава 11

События ускоряются

Быстрее молнии таркаан Ришда увернулся от королевского меча. Он вовсе не был трусом и вполне мог устоять против Тириана и гнома. Но на него нападали еще и орел с единорогом. Орлы, он знал, в бою бьют крыльями и выклевывают глаза. От своего же отца (который не раз воевал с нарнианцами) Ришда слышал, что против единорога годится только длинное копье или стрела, потому что этот зверь встает на дыбы и пускает в дело рог, зубы и передние копыта разом. Поэтому Ришда ринулся в толпу животных, взывая:

— Ко мне, ко мне, воины тиерока, да живет он вечно! Ко мне, верные нарнианцы, да не падет на вас гнев Ташлана!

Одновременно произошло вот что. Обезьяныч, в отличие от таркаана, не сразу сообразил, какая опасность ему угрожает. Сидя на корточках возле костра, он пялился на вновь прибывших. А Тириан не стал ждать — бросился к несчастному и за шкирку поволок его к хлеву, крича: «Открывай дверь!» Поджин открыл, и… «Сам отведай-ка своего снадобья, Глум!» — С этими словами король швырнул Обезьяныча в темноту. И прежде чем гном успел захлопнуть дверь, хлев изнутри озарился ослепительной зеленовато-синей вспышкой, земля вздрогнула и послышался странный звук — то ли клекот, то ли хриплый крик какой-то чудовищной птицы. Животные стенали, выли и голосили: «Ташлан! Спасите!» Иные падали наземь, иные закрывались крыльями или лапами. И никто, кроме орла Прозорла, самого зоркого существа на свете, не заметил, как изменилось в тот миг лицо таркаана Ришды. А из того, что заметил, Прозорл сразу сделал вывод, что калорменец поражен не менее прочих и почти так же напуган. «Так бывает со всяким, — подумал Прозорл, — кто взывает к богам, в которых не верит, а они возьми и явись!»

И в то же самое время случилось еще одно — едва ли не единственное доброе событие той ночи. Все говорящие собаки (числом не менее пятнадцати) с радостным лаем перешли на сторону короля. То были в основном огромные широкогрудые псы с мощными челюстями. Они набежали подобно волне прибоя, под напором которой трудно устоять на ногах. Даром что говорящие, они вели себя в точности, как обыкновенные: вставали на задние лапы, передние клали людям на плечи и старались лизнуть в лицо, твердили наперебой:

— Привет! Привет! Мы тут, мы с вами, на все готовы! Что нужно сделать? Кто тут вам враг? Гав-гав!

Это было трогательно до слез. И когда вслед за собаками несколько мелких животных (мыши, кроты и белка) перебежали на сторону Тириана, радостно повизгивая: «Вот они, мы! Мы — с вами!», а следом еще медведь и кабан, Юстейс почти поверил, что, может быть, в конце концов все обойдется. Однако Тириан зорко следил за происходящим и видел: большинство животных не двинулось с места.

— Ко мне! Ко мне! — звал он, — Неужели среди моих подданных столько трусов?

— Мы боимся, — заскулило в ответ множество голосов, — Ташлан разгневается. Упаси нас от Ташлана.

— Где говорящие лошади? — спросил Тириан.

— Нам известно, известно, — запищали мыши. — Обезьяныч заставил их работать. Они все на привязи у подножия холма.

— Вот что, малыши, — сказал Тириан, — вы, грызуны, глодатели, щелкунчики, поспешите со всех ног туда. И коль скоро лошади за нас, вы пустите в ход ваши зубы, перегрызите путы, освободите лошадей, пусть идут к нам.

— С удовольствием, государь, — зазвучали тоненькие голоса, и, взмахнув хвостами, остроглазый, вострозубый народец исчез. Тириан, улыбаясь, ласково глядел им вслед. Но пора было подумать и о другом. Таркаан Ришда тоже не сидел сложа руки.

— Вперед! — кричал он. — Постарайтесь взять их живьем, хватайте их, швыряйте в сарай. Соберем их и сожжем — вот будет жертва великому богу Ташу.

— Угу! — молвил Прозорл про себя, — И он надеется, что Таш за это простит ему его неверие.

Калорменцы — приблизительно половина отряда Ришды — растянулись цепочкой и уже надвигались; Тириан едва успел расставить своих.

— Ты, Джил, на левом фланге: мечи стрелы резво, не давай врагу приблизиться. Кабан и медведь, будьте рядом с нею. Поджин по левую руку от меня, Юстейс — по правую. Держите правый фланг, Брильянт. Глуп, пособи ему копытами. Лети, бей их, Прозорл. А вы, собачки, ждите в тылу. Вступите в дело, когда пойдет рукопашная. Помоги нам Эслан!

Сердце в груди колотилось со страшной силой, но Юстейс надеялся, что не струсит. Ни от чего так не стыла кровь у него в жилах (хоть видел он и дракона, и морского змея), как от надвигающейся схватки: темнолицые калорменцы подступали — всего их было пятнадцать, а с ними нарнианский говорящий бык, лис Пролаз и сатир Проныр. Юстейс услышал «дзинь-и-фьють» — и один калорменец рухнул наземь; еще раз «дзинь-и-фьють» — и свалился сатир. В бой вступила Джил.

— Великолепно, дочка! — раздался голос Тириана; и тут враги ринулись на них.

Что происходило в следующие две минуты, Юстейс не смог бы вспомнить. Это походило на сон (вернее, бред при температуре выше сорока); потом как бы издали долетел голос Ришды:

— Назад! Перестроиться!

Юстейс пришел в себя и увидел бегущих вспять калорменцев. Но отступили не все. Двое лежали, прободенные рогом Брильянта, еще одного пронзил меч Тириана, а убитый лис лежал у его, Юстейса, ног, и — неужели это он, Юстейс, уложил зверя? Бык тоже пал, в глазу его торчала стрела Джил, а в боку зияла рана от кабаньих клыков. Но и сторонникам короля тоже досталось: три собаки погибли, четвертая хромала на трех ногах и поскуливала. Медведь лежал на земле и чуть шевелился. Потом он пробормотал хрипло и изумленно: «Меня… я… того…», положил большую голову на траву, как засыпающий ребенок, и затих.

Первый натиск врагов захлебнулся. Однако радоваться этому у Юстейса не было сил: слишком мучила жажда и рука отчего-то болела.

Тем временем гномы насмехались над калорменцами, вернувшимся к своему военачальнику:

— Ну что, получили, черномазые? — кричали они, — Понравилось? И с чего это ваш великий таркаан сам в драку не лезет, а вас посылает на смерть? Ах вы, бедненькие, несчастненькие!

— Гномы, — воззвал Тириан, — идите сюда! Хватит вострить языки, время тупить мечи! Нарнианские гномы, еще не поздно! Я же знаю, вы умеете драться. Вернитесь под мою руку!

— Хо-хо-хо! — хохотали гномы. — Как бы не так! Ты такой же лжец, как и этот таркаан. Не желаем никаких королей. Гномы — для гномов! У! У! У!

Тут забил барабан — не гномий, а калорменский большой барабан, обтянутый бычьей кожей. Детям сразу не понравился этот звук: «бум!» — удар, потом часто «ба-ба-бум!» — и снова «бум». Звук не понравился бы им еще больше, когда б они знали, что он означает. Тириан знал: где-то неподалеку находились другие калорменские отряды, и Ришда призывал их на помощь. Тириан с Брильянтом обменялись грустными взглядами. Только-только у них зародилась надежда, но победы не видать, если враг получит подкрепление.