Глоток Мрака - Лорел Гамильтон

Но как бы не были хороши охранники, остановить Дикую охоту они не могли. Но, как и в Неблагом Дворе, здесь тоже была магия, способная остановить нас у дверей тронного зала. Это была приемная. Как и приемная Неблагого Двора, выполнявшая роль последнего рубежа обороны, эта комната выполняла ту же функцию. У Неблагих — это были оживающие в случае угрозы королеве розы и шипы, способные выпить досуха нежелательных посетителей. Здесь тоже была магия, очень похожая на стену шипов, которая пыталась остановить нас раньше. Магия у каждого Двора была особенной, но обе магии иногда смешивались, хотя обе стороны отрицали это.

Что было у Благих?

Огромный дуб тянулся ветвями к потолку, который уходил далеко вверх, создавая иллюзию далекого, искрящегося дневным светом, неба над головой. Казалось, этот свет навсегда затерялся в ветвях большого дерева. Умом ты понимаешь, что находишься под землей, но глаза видят проблески синего неба и белых облаков среди листвы. Это похоже на то, что видишь краем глаза, а стоит посмотреть прямо — и это что-то исчезало, как будто не существовало вовсе. Ствол дерева был достаточно большим, чтобы задержать любого посетителя на то время, которое требуется на то, чтобы его обойти по пути к огромным украшенным драгоценными камнями дверям тронного зала. Но это было только дерево, так что же было последней защитой?

Мы ворвались в приемную на всем скаку, за нами следовали другие всадники и лающие собаки, а за ними передвигались существа, описать формы которых было невозможно.

Солнечный свет вспыхивал среди листвы дерева. Яркий, горячий солнечный свет обволакивал нас. В течение секунды я думала, что вот-вот мы загоримся — ведь рука власти Тараниса как раз и была Светом, но это был солнечный свет. Реальный солнечный свет. Жар летнего дня, пойманного навсегда в этой комнате, в ожидании, когда можно будет вырваться на волю и одарить нас своей живительной теплотой.

Мгновение раньше у нас под ногами был камень, в следующее — и мы скачем по зеленой траве с высокими летними цветами, достающими до боков наших лошадей. В комнате остался только огромный дуб, распространяющий свои ветви над лугом.

Шолто прокричал:

— Поехали вокруг дуба. Только он реален. Все остальное — нет.

Он был настолько уверен, настолько совершенно уверен, что у меня не осталось никаких сомнений. Я пришпорила свою кобылу, и поехала плечо-к-плечу с Шолто. Всадники за нашей спиной также не высказывали никаких сомнений. Хотя я не была уверена, что у них не было этих сомнений, просто у них не было выбора, кроме как следовать за Охотой. В тот момент, я не думала о том, куда мы двигались, Шолто знал путь.

Его скакун обогнул дуб и это было похоже на то, как будто занавес упал. Вдох — мы едем по летнему лугу, выдох — и копыта лошадей опять гремят по камню. А впереди высятся украшенные драгоценными камнями двери.

Жеребец Шолто — гибрид лошади и ночного летуна — встал на дыбы перед дверьми, как будто он не мог пройти дальше. Магии оказалось достаточно чтобы остановить охоту. Я знала, что двери были стары, но я не знала, что они были одной из древних реликвий, принесенных сюда из старой страны. Эти двери были установлены перед тронным залом Двора Благих еще когда мои человеческие предки все еще делали свои дома из кож животных.

Я пыталась успокоить свою кобылу. Собаки скулили и царапали двери, нетерпеливо скуля слишком высокими голосами, чтобы их издавали мощные глотки белых догов. Наша добыча была рядом, там за этими дверями.

Я почувствовала запах роз и прошептала «Что я могу сделать, Богиня?».

Ответ пришел не в виде слов, это было знание. Я просто знала то, что нужно было делать. Я повернула лошадь перпендикулярно огромным дверям и протянула к ним руку, покрытую засыхающей кровью моей бабушки. Я почувствовала пульс дверей, почти ощутимое биение. В действительно древних реликвиях могло быть подобие жизни, столь сильной была их магия. Настолько сильной, что у некоторых из них былое свое мнение, они самостоятельно делали выбор. Так древнее волшебное оружие не будет слушаться того, кого не выбрало само, и наоборот.

Протянув окровавленную руку к двери и почувствовав пульс этого подобия жизни, я произнесла:

— Кровью моей родственницы, смертью единственной матери, которая действительно была у меня когда-либо, я называю убийцу семьи — Саир. Мы — дикая охота. Испытайте кровь моей потери, и дайте пройти.

Двери издали звук, похожий на вздох, если дерево и металл могли бы издать такой звук. А потом двустворчатые двери начали открываться, открывая за собой часть блестящей комнаты.

Глава 8

Нам открылась какофония цветов — желтые, красные, оранжевые и все это великолепие было густо замешано с золотом. Золото, как оправа в драгоценностях, обрамляло все остальные цвета. Сам воздух был полон им, искрился, как будто в воздухе повисла золотая пыль.

Золото окружало нас, тянулось за нашими шагами, проливалось, как дождь и смешивалось с белым сиянием магии. Это было так, как будто в зале мы появились в облаке золота и серебра.

В какое-то мгновение мне показалось, что передо мной открывается весь Благой Двор. В этот момент я заметила, что Таранис величественно сидит на огромном золотом троне, украшенном драгоценными камнями, со всей его магией, со всеми его иллюзиями, с локонами цвета заходящего солнца. Его Двор расположился по обеим сторонам ровными линиями, и меньшие троны походили на сад блистающих цветов, сделанных из золота, серебра и украшенных драгоценностями. У благих волосы были всех цветов радуги, а их одежда как будто специально подобрана, чтобы служить обрамлением обстановки в угоду королю. Ему нравился блеск драгоценностей и пламени. И если Двор Андаис выглядел, будто всегда готов к похоронам, то Двор Тараниса был похож на цветную версию ада.

Я увидела страх на красивом лице моего дядюшки, когда его охранники спешили к трону. Кто-то кричал: «Клятвопреступник! Король! Король!». Некоторые кинулась к трону и приготовились помогать гвардии, но некоторые отошли подальше от трона, думая, что именно там будет центр борьбы.

Я бросила взгляд на своего дедушку, Уара Жестокого, голова и плечи которого возвышались в движущейся толпе придворных. Он походил на дерево посреди этой яркой реки. Он выглядел величественным богом войны, в тот момент я поняла, что у меня были волосы моего дедушки. Я видела его так редко, что не понимала этого до сих пор.

Магия вспыхивала вокруг нас в смертельной пляске цветов радуги, огня, льда, и молний. Гвардия защищала своего короля, которого я все еще могу назвать жертвой дикой охоты. Множество преступлений, множество предательств, я снова почувствовала желание остаться с охотой навсегда. Так просто, так безболезненно скакать каждую ночь и находить добычу. Гораздо прозе, чем моя нынешняя жизнь.