Испорченный (ЛП) - Х. М. Уорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я в порядке, — возражаю я, но мой голос неестественный. Он не становится нормальным, когда я говорю с нормальной громкостью.
Девушка смотрит на меня.
— Выглядишь больной. Тебе нужен аспирин или что-нибудь еще? У меня есть один в кошельке.
— Нет, спасибо. Я в порядке, — аспирин не определит что со мной не так.
Девушка кивает и идет к двери. Прежде чем уйти, она оборачивается. — Лучше делай, как он говорит, иначе проведешь ночь в кабинете медсестры. У меня было такое, и это отстойно. Кровати ужасные.
Я киваю и смотрю, как она уходит. Глядя на Питера я говорю: — Я в порядке. Правда.
— Ты ужасная лгунья. Просто сядь и пиши свою поэму. Я не буду тебя отвлекать.
Мне хочется сказать, что он вечно беспокоится обо мне. Что это просто безумие, но молчу. Я закатываю глаза и достаю листок бумаги. Начинаю писать, даже не думая. Только закончив, понимаю, что же я написала.
Когда Питер посмотрел на меня из-за своего стола, я разглядывала свой листок. — Уже закончила?
Я засмеялась.
— Нет. Я перепишу это, — я вырываю страницу и бросаю ее. Бумажка летит по воздуху и отскакивает от мусорного ведра, стоящего возле двери. Я вскакиваю со стула в тоже время, что и Питер. Мы оба бежим к бумажке, но Питер успевает первым.
Он разглаживает ее.
— Уверен, он прекрасен. Он не должен быть совершенен. Целью было…
Желудок подползает к горлу, по спине пробегает холод. Я глупа. Настолько глупа. Я могла притворяться, и, возможно, он даже бы этого не заметил. Знаю, если буду с ним бороться, если захочу забрать листок, он поймет, как я запуталась. Поймет, что эти стихи — нечто большее, чем просто творческое задание. Почему я вообще написала это?
Пока Питер просматривает страницу, его улыбка увядает. Он замирает. Его глаза не двигаются. Не похоже, что он читает, но я знаю, он продолжает смотреть. Питер медленно поднимает взгляд. Я так сильно впиваюсь ногтями в руку, что вот-вот пойдет кровь.
— Сидни…
— Я не…, — мой рот открыт, но остальные слова не выходят. «Отрицай. Скажи, что это ничего не значит». Но я не могу. Не в силах даже посмотреть на него. Я молчу. Дрожу, хоть и стараюсь не двигаться. Будто холод целиком поглотил меня. Я заморожена. Все мышцы в моем теле заблокированы. Не могу говорить, не могу двигаться. Этого не должно было произойти. Я не могу с этим справиться.
Питер смотрит на меня своими большими голубыми глазами. Если раньше он не видел меня насквозь, то теперь это случилось. Питер смотрит на листок в своих руках. Его хватка слабеет, будто стих может его покусать.
— Я и не представлял…
— Остановись, — мой голос дрожит. Я проклинаю свое тело, воспоминания, которые никак не уходят. — Не надо, ладно? Это пустяк, — я не смотрю ему в глаза. Мой взгляд фиксируется на груди Питера. Если я посмотрю в глаза, то сломаюсь. — Это ничего не значит. Просто набор слов на клочке бумаги.
Стараюсь, чтобы мой голос звучал соответственно словам, будто я постоянно пишу такие глубокие стихи. Притворяюсь, что не оставила свое сердце кровоточить на листке бумаги. Да что за хрень со мной? Я притворяюсь. Отбрасываю свою фальшивую улыбку и смотрю на его туфли. Пытаюсь поднять взгляд, но такое чувство, будто на моей голове сидит слон.
— Мне кажется, это не так, — глаза Питера фиксируются на моем лице. Мое дыхание учащается, и каждый раз, когда я пытаюсь его восстановить, становится только хуже.
— Откуда тебе знать, как должно быть на самом деле? — я смотрю на него. Ошибка. Его выражение, эти обеспокоенные голубые глаза, изгиб его рта, то, как он смотрит на меня — все говорит о том, что он знает ответ на вопрос. Мои пальцы щипают бока. — Я не собираюсь стоять здесь и разговаривать с тобой. Я точно не должна слушать, как ты притворяешься, будто тебе до меня есть дело, — я разворачиваюсь, чтобы схватить свои книги. Беру их в руки и устремляюсь к двери.
И только я собираюсь открыть ее, как Питер говорит:
— Я не притворяюсь.
Он смотрит на меня. Моя спина натянута, но так хрупка. Слишком много давления на меня. По мне идет трещина, раскалывая сразу в миллионах разных направлений. Больше нет ни одного слабого пятнышка. Слабость полностью поглотила меня.
— Не говори мне это.
Питер подходит ближе. Я слышу, как его шаги приближаются ко мне. Медленно, он делает еще один шаг. Пока он говорит, его голос пропадает.
— Я не хотел причинить тебе боль той ночью. Я был не в себе…
— Никто не был. Все в порядке.
— Но это же не так, — Питер стоит прямо за мной. Я не обернусь. «Все равно, что он говорит. Мне плевать. Плевать. Плевать». — Я не знал. Не знал, как ты умна. Не подозревал, что ты прячешь за этим острым языком. Я не знал, почему ты там появилась, и просто понятия не имел, почему ты села ко мне за столик, но я рад, что ты сделала это. Я постоянно думаю о той ночи. Представляю, что могло бы произойти, если бы не зазвонил телефон. Каково это чувствовать твои прикосновения. Я думаю о том, о чем не должен думать. Мечтаю о том, о чем не должен мечтать. И хочу того, чего не должен хотеть, и всему этому одна причина — мне на тебя не наплевать.
Я задыхаюсь, будто кто-то ударил меня в живот. Я держусь за дверь, чтобы не упасть. Через плечо я смотрю на него. Питер не обманывает меня. Я вижу это в его глазах. Озноб пробегает по моей коже. Потрясенная, я слишком долго стою, уставившись на него.
Питер трясет в руках мятую бумагу.
— Пожалуйста, скажи мне, что это не произошло в последние несколько недель. Скажи, что все это не из-за того, что я сделал.
Я смотрю ему в лицо. Смотрю и поглощаю его, будто умираю от жажды. Из-за шока я молчу. Моя рука соскальзывает с двери. Мои легкие глотают воздух, я поворачиваюсь спиной к двери, чтобы облокотиться. Слишком сильно ударяюсь и своим весом открываю дверь. Я начинаю падать назад. Питер подбегает ко мне. Его руки скользят по моей талии, и он тянет меня к себе, не дав упасть. Щелчок и дверь закрывается. Но он не отпускает. Наши глаза смотрят друг на друга. Его тело тесно прижато к моему. Наши взгляды встречаются.
— Не ври, что с тобой все в порядке. Я знаю, что это не так… В стихах ты писала про себя, — Питер глубоко вздыхает и опускает взгляд. Когда его глаза снова смотрят на меня, он говорит. — И я могу доказать.
Мои губы дергаются так, будто хотят выплюнуть все внутренности, поэтому я стискиваю челюсть. Я трясу голову и пытаюсь высвободиться из его рук. Питер не дает мне сделать и шагу назад.
— Часть стиха о тебе. А часть — нет.
Часть стиха о Питере, а часть — о них.