Нереальная реальность - Илья Стальнов

– Вперед! – привычно велел Строн.

Вперед так вперед.

Переулок вел на большую площадь.

– Время вышло, – покачал головой Строн, кинув взгляд на браслет. – Ну, сейчас начнется!

Сердце Лаврушина, дико молотящее от бега и адреналина, казалось, сейчас готово разбить грудь, как глиняный кувшин, и выпрыгнуть наружу, запрыгать по бетону. Но оно заколотилось еще быстрее, когда послышался отдаленный гул слетающихся к «сельве» десантных вертолетов.

– Началось, Великий Змей, – воскликнул Строн. – Быстрее!

На площадь выходило гигантское полуразвалившееся строение, сильно смахивающее на римский колизей, если тот увеличить раз в пять и отдать в аренду масульманам, которые пристроят по его бокам минареты. В коричневых стенах зияли пробоины, в них можно было заехать на туристическом автобусе, если бы они на Химендзе существовали. Широкая парадная лестница обвалилась. В нишах стояли мраморные статуи-инвалиды – безрукие, безносые. Жесткий кустарник, символизирующий упадок и разрушение, доламывал перед «колизеем» асфальт. Несколько невысоких домов рядом пребывали примерно в таком же состоянии. Похоже, это место бомбилось в один из военных переворотов или в одну из гражданских войн.

– Сюда, – Строн махнул рукой и нырнул в черный пролом в «минарете».

Ажурная, чудом уцелевшая лесенка змеей взбиралась вверх под обстрелом стрел солнечных лучей, пробивавшихся через пробоины в стене. Лаврушин, с которого и так катился пот градом, обреченно посмотрел, на какую высоту ему надо забраться. И понял, что не бывать этому! Сдохнет, а не поднимется!

– Вверх, – безжалостно приказал Строн.

Ноги у Лаврушина налились свинцом. С каждой ступенькой он ощущал, что вес его растет. За что такие мучения? Степану легче – он какой-никакой спортсмен. А Лаврушин всегда был сморчком, грибом книжным. Не фиг было Гегеля читать. Надо было ему, задохлику, на беговые дрожки, в бассейн, в тренажерные залы больше ходить.

Лаврушин поскользнулся. Поручней лестница не имела. Лететь вниз было метров двадцать.

– Ах, – вскрикнул он, рискуя камнем преодолеть эти несчастные двадцать метров, чтобы растечься красным мокрым пятном по полу.

Он уже совсем было собрался улетать, как чья-то стальная лапа сграбастала его за шиворот и вернула на лестницу.

– Убьетесь, – произнес Строн, для которого усталость не существовала. И добавил свое привычное, несносное, осточертевшее: – Вперед.

Лаврушину захотелось вцепиться в него зубами. Но он лишь секунду простоял, гладя ладонью камень стены и с содроганием представляя, как размазался бы сейчас по полу. А затем двинулся вверх.

«Сердце сорву, – подумал он, жадно глотая воздух. – Ничего. На Тании починят».

Все-таки они добрались до верха. В рекордный срок. Лаврушин стоял, обняв мраморную скульптуру дискобола, у которого кто-то оттяпал половину диска, правую руку и голову. Землянин пытался напиться воздуха, которого так не хватало, и думал, что такой подвиг ему не повторить никогда. Ничто не заставит его теперь так носиться по городу и карабкаться на такие высоты.

Вершина минарета была плоская и круглая, диаметром метров пятнадцать. Кроме дискобола на ней возвышались статуи весьма неприглядной наружности, если не сказать больше – это были Дочери Великого Змея, известные демоны Тьмы.

С «минарета» открывался вид на чашу «колизея», в центре которой была арена размером не меньше Лужников. А дальше виднелся как на ладони Джизентар с гигантской громадой Дворца Дзу, с крошечными по сравнению с ним небоскребами, находящимися у его подножья.

Лаврушин вздрогнул, услышав ненавистное «Вперед». Куда еще вперед? И так добрались почти до облаков, дальше пути нет. За каким чертом, интересно, они здесь?

Строн оторвал Лаврушина от мраморной статуи. Землянин огляделся и остолбенел. Прямо за его спиной стояла «пчела».

– Это что? – прохрипел Лаврушин.

– Это то, на чем мы отсюда выберемся, – Строн подтолкнул его к винтокрылой машине. В кабине их ждал пилот.

– Это же вертолет «тигров»! – заорал уже пришедший в себя Степан. – Нас опять продали!

– Не будь глупцом, – Строн встряхнул Степана за шиворот. – Мы теряем время.

– Степан, делай, что говорят.

Когда «пчела» начала набирать высоту, воздух уже кишел вертолетами, как лес в солнечный день стрекозами. А внизу цепочками тянулись бронемашины, казавшиеся отсюда красивыми зелеными жуками.

«Распознали», – подумал с ужасом Лаврушин, внутри все оборвалось.

К их «пчеле» шли наперерез два боевых вертолета «тигров». Но они лишь качнулись в приветствии и двинули дальше, к своим целям. Видно было даже, как в прозрачной кабине один из пилотов махнул приветственно рукой.

– Пронесло, – перевел дыхание Лаврушин. – За своих приняли.

– Неудивительно, – сказал Строн. Он успокоился, и к нему вернулось былое равнодушие. Его железным нервам можно было позавидовать не меньше, чем потрясающей физической форме.

– К чему такие силы стягивать? – спросил Лаврушин. – Не лучше ли было подстраховать Кроса на месте?

– Нет. Кунан боится вас. Боится ваших сверхспособностей. Вы могли почувствовать присутствие посторонних.

Лаврушин на это лишь усмехнулся.

– Все силы были приведены в боевую готовность, – продолжил Строн. – Невыход на связь Кроса означал, что вы каким-то образом ушли. И тогда подключалась армия. Диктатор не хотел вас упускать.

– И все-таки упустил.

– Пока – да.

«Пчела», набирая скорость, устремилась к горизонту, за который уходил гигантский, казалось, не имеющий ни конца, ни начала город.

Следующая подача – два пинпонговых шарика – Лаврушин и Степан, после очередного удара ракеткой очутились на другой стороне игрового поля.

– Да-а-а, – не обращаясь ни к кому, задумчиво и тоскливо протянул Степан.

Через полчаса вертолет прошел линии защиты, был идентифицирован как имеющий доступ в деловой район, и замер на посадочной площадке на крыше стопятидесятиэтажного, из стекла и пластика, бетона и меди небоскреба.

В этом районе располагались правительственные здания, правления крупных компаний. Здесь же проживали в уюте и неге влиятельные люди – чиновники, бизнесмены, технари, ученые. Район прекрасно охранялся. Это был город в городе, куда бродяги, громилы из «диких углов», да и простые граждане не допускались. Это был оазис на фоне «сельвы», промышленных площадок и однообразных, скучных, хотя и достаточно комфортабельных, рабочих кварталов.

Стены лифта были покрыты не пластиком, а изумительно красивыми коврами ручной работы из Южной Провинции – страшно дорогими. В нем стояли мягкие кресла.

– Ляпота, – покачал головой Лаврушин, трогая пальцами ковер, нитки которого вспыхнули от прикосновения яркими искрами.

– Богато, – кивнул Степан, будто прицениваясь, не стоит ли и дома сделать нечто подобное.

– Приехали, – сказал Строн, и двери лифта бесшумно разъехались, открывая проход в просторную комнату, заставленную такими ажурными креслицами, стульями и диванчиками, что, казалось, они в принципе не могут выдержать человеческого веса.

Строн провел землян по квартире с экскурсией, давая по ходу разъяснения.

Судя по всему, здесь обитали люди, знающие толк в комфорте. Двухэтажная квартира, стеклянные, от пола до потолка, окна с мягкими и теплыми на ощупь (чего только не придумают) стеклами, затемняющиеся по желанию жильцов. По балконам можно было кататься на мотороллере. На одном балконе был бассейн с разноцветными подсветками снизу и регулируемым уровнем дна. Комнаты беглому подсчету не поддавались. Они были обставлены в самых различных стилях, начиная от замкового рыцарского и кончая суперсовременным. Среди вещей были и голографические скульптуры, и наполненные воздухом, парящие над полом кресла, но встречались и резные диванчики из местного средневековья, созданные для чего угодно, но только не для того, чтобы дарить отдых натруженной спине и другим частям тела.

Строн упал на наполненное жидкостью, в форме расплывшегося пузыря, кресло. Кинул в рот пластинку слабого треша.

– Поживете здесь, пока страсти не утихомирятся, – сказал он.

– После подвалов здесь совсем недурно, – отметил Лаврушин.

– Мы люди гостеприимные, – кивнул Крос, задумался о чем-то своем, с раздражением выплюнул изжеванный треш, который тут же слопал бесшумно появившийся киберпаук-уборщик. – Как же я упустил Кроса… На нем была защита из супертитанита. Ее не дырявят пули из ЭМ-пистолета.

– Супертитанинт, – лениво кивнул Лаврушин. – Бывает.

Он страшно устал. Больше всего ему хотелось повалиться сейчас на диван-пузырь, так и манящий своими колышущимися формами, обещающий неземное отдохновение. Хотелось лечь и заснуть. Но для начала неплохо бы во всем разобраться.

Лаврушин понял четко несколько вещей: Строн – друг. Крос – враг. Строн врал. Крос говорил правду. И Лаврушин – лопух эдакий, сразу должен был это понять. Потому что Крос тоже лопух, хоть и профессионал, ибо лопухнулся он самым позорным образом. Он сообщил, что агент Тании под психозоднажем рассказал Службе Спокойствия о гостях, которые должны найти хранилище с оружием грандаггоров. А ведь о тайнике агент не знал ничего. О нем диктатор пронюхал из другого источника – из «Книги седьмого взмаха Дзу». И как ни крути, какой-то пешке в операции Службы Спокойствия, которой пытался изобразить себя Крос, о наиболее сокровенном плане диктатора не должно быть известно ровным счетом ничего. Не должен был он знать о сокровище Дзу. А знал! Но такова природа вещей – любой профессионал может допустить досадную и глупую ошибку. Особенно когда считает себя выше противника на три головы.