Тихушник - Александр Федорович Бабин

Валера вышел из дома, но через несколько секунд вернулся.

— Саня, он концы отдаёт… Что делать?..

Я принял вид думающего человека, выждал время, якобы обдумывая дальнейшие свои действия, и сказал:

— Так добейте его, увезите в лес и закопайте. Не забудьте ветки положить на его могилу — для приличия. И смотрите на грибников не нарвитесь, как в прошлый раз. В машине целлофан постелите. Да, ещё чуть не забыл — где он лежал, землю лопатой перекопайте. А то свидетелей много, можем под статью попасть, а так — следов крови нет, трупа нет, значит — привлекать к уголовной ответственности некого.

Валера вышел из дома. Раздался пистолетный выстрел.

— Царствие ему небесное, — сказал я, обратившись к жулику, сделав вид, что ничего такого страшного не произошло — обычная для нас рабочая обстановка. — Ладно, это всё лирика; давай продолжим с тобой беседу.

— «Волга» находится у директора совхоза им. Калинина, он ждёт от меня техпаспорт — дал задаток за неё… Только не говорите братве, что от меня исходит информация.

Всё-таки есть в таких методах допроса та грань, за которой открывается у жуликов сознание добропорядочного гражданина и желание помочь следствию.

— Договорились — «своих» не сдаём, — ответил ему я. — Такой у нас есть оперской закон: люди, «сдавшие» один раз, уже переходят в другую категорию — добровольных помощников милиции.

Ещё одним сотрудником внутренних дел больше — главное, государству не придётся платить деньги: будет «работать» на добровольных началах. И с каждой задержанной нами банды всегда найдутся один-два жулика, «добровольно» изъявивших желание нам помогать в борьбе с преступностью. А это уже позитивное начало. Со временем преступность исчезнет, так как все жулики в её рядах будут нашими сотрудниками. Это наша оперская мечта.

Действовать в таких случаях нужно оперативно и не откладывать на завтра, так как потом может быть поздно — машину просто сожгут или перепродадут, такое в моей практике тоже бывало. Дал распоряжение сотрудникам, чтобы всех задержанных увезли в местный райотдел и допросили, проведя все положенные в таких случаях следственные действия, чтобы прокуратура и нос не подточила. Всегда бывают издержки в нашей профессии, так и в этом случае с рэкетирами — у одного из задержанных лопнула селезёнка, когда он пытался сопротивляться СОБРовцам и повредил её своим же коленом при падении. Пришлось отвезти в больницу, где, как всегда, у врачей очередной день рождения — да ещё, как назло, у хирурга. Пришлось дождаться другого врача, который удостоверившись в нашем названном диагнозе и удивившись, что он был правильным, таки сделал больному операцию. Его врачебная практика по сравнению с нами ничтожно мала — ведь у нас с «больными» приходится встречаться ежедневно. Убедились, что с гражданином всё будет в порядке, и только потом прооперировали. А это тоже входит в наши обязанности — следить не только за своими сотрудниками, но и помогающими нам персоналом — от врачей, прокуроров и судей.

Взяв с собой в командировку двух сотрудников СОБРа и потерпевшего с техпаспортом на машину, я поехал к директору совхоза. Время ещё позволяло засветло, часа за четыре, добраться до совхоза им. Калинина. Знал бы покойный Михаил Иванович Калинин, что совхоз, названный в его честь, возглавляет директор, который скупает ворованные машины, — точно потребовал бы от совнаркома переименовать его.

Встретил нас директор недружелюбно и вызвал на помощь своего участкового инспектора. Тот встал на его сторону, стал препятствовать мне и законному владельцу автомашины — ведь задаток был им отдан. Пришлось снова применить те знания, которым учили меня опытные оперá, а именно — взять лист бумаги и не спеша начать писать протокол. Конечно, писать его нужно обязательно при понятых, и те граждане, которые препятствуют законным действиям сотрудников милиции, сами нарушают закон. Всю свою «писанину» обязательно проговаривать вслух — так быстрее доходит до мозгов у людей, — указать в протоколе их фамилии, должность и, конечно, не забыть сказать, что их ожидает в дальнейшем за противостояние с милицией (как всегда, тюрьма).

Составление протокола подействовало на всех отрезвляюще — машина была отдана владельцу. На память директору совхоза им. Калинина осталась бумага, что «своей» автомашины, как и задатка за неё, он больше никогда не увидит.

Как поёт в своей песне Владимир Высоцкий: «…Конец простой: пришёл тягач, и там был трос, и там был врач…» — так и в нашей истории: сначала для рэкетиров было следствие, затем — суд, и, конечно, их отправка в места заключения. Что они из этой истории взяли себе на пользу — не знаю, думаю — ничего. У них работа такая — грабить людей, а наша — их ловить. А гражданам — всегда быть под их «прицелом». Если повезёт в жизни — останутся живыми. Не повезёт — значит, у них такая судьба-злодейка.

Преступность захлестнула всю территорию нашей страны — ведь к власти пришёл первый президент нашей страны Борис Николаевич Ельцин со своей семьёй и ближайшими помощниками, которые решили, что нужно провести приватизацию всего имущества, ранее бывшего государственным. Но они не подумали, что это начало конца существования страны под названием Россия. Руководствовались ли они своими умственными способностями или корыстными целями — неизвестно. Но для нас, оперов, прибавилось столько работы, что нашим местом проживания стала не квартира, а кабинет в здании шестого отдела.

Региональный наш «большой» начальник, находящийся в Свердловске, застрелился в своём кабинете — видимо, не справился с физической нагрузкой, а может, решил, что вот таким способом можно решить все проблемы, которые навалились на него. Ведь от него требовали из Москвы ликвидировать неуправляемую преступность. А может, к самоубийству его подтолкнуло то, что он уже не мог защитить здание и своих сотрудников, — так как в него стреляли из гранатомёта жулики, оставив в стене зияющую дыру? Может, просто взял очередную взятку, а жулики вот таким образом его «подставили», мечтая иметь на этой должности своего управляемого начальника… Но это обычные повседневные дела во всех силовых органах, непонятно только, почему он так поступил — нас оставил без руководителя? Наверно, одному Богу известно его решение застрелиться и покинуть нас, оперов, не попрощавшись.

Мы, оперá, без регионального руководства не остались — нам назначили нового, а «родного» непосредственного начальника не сняли с должности, но для подстраховки дали в помощь заместителя. Нам без разницы, кто будет нами руководить — всё равно назначат того, кого надо, — управляемого своего человека. Лишь бы новый начальник, не мешал нам работать — всё