Стражи Армады. Предел везения - Владимир Андрейченко

Когда-нибудь рухнувший в бездну мир освоят, усмирят, и попытаются вернуть прошлое обратно. Исчезнет Падь, уйдут назад во времени все творящиеся вокруг неприятности. Когда-нибудь… И, быть может, тогда Армаде станут совсем не нужны Стражи, которые сегодня из сил выбиваются, чтобы хоть ненамного облегчить судьбу выжившего после Судного дня человечества. Пока же… Пока, как ни старайся, а работы не убавляется.

«Что ж, тогда не стоит надолго здесь задерживаться, ведь где-то там меня ждут верные друзья».

Везунчик огляделся еще раз. Тихий закуток среди каменистой гряды, наполовину покрытый зарослями. Невдалеке раздается слабое журчание воды, похоже, где-то пробился родник. Вход в как специально сделанную природой нишу между скалами перекрывает громадная «энерго», часто заглушающая треском электрических разрядов звук ниспадающего водяного потока.

Это хорошо. Почти полная гарантия того, что его уединение не нарушит никто. В противном случае, портал бы здесь не стали оборудовать. Падь – не Зона, в ней не происходят периодичные Выбросы, разве только иногда на смену аномалиями насиженных мест влияет резкая перемена погоды. Но не в данном случае. Везунчик был почти уверен, что расположившаяся перед ним «энерго» – не что иное, как искусственно созданная дверь к порталу, и явно питается она через очередной подземный разлом направленным лучом самой Армады. А раз так, то и отключить на время ее легко. Кому, как не Стражу, это может быть под силу?

Усмехнувшись, сталкер прикоснулся к висящему на шее кристаллу, слегка потер его двумя пальцами, ощутив заметную вибрацию и легкое покалывание, пробежавшееся по всей кисти. Аномалия затрещала чуть сильнее, раздался ощутимый хлопок разряда, после чего бегающие зигзаги молний поблекли и постепенно исчезли. Проход был свободен. Но Везунчик все же поторопился, зная, что продлится это недолго – через пару минут «энерго» снова засверкает электрическими щупальцами. Не хотелось бы оказаться на месте несчастной, испепеленной высоким напряжением жертвы, и превратиться в обугленный бифштекс для вечно голодного зверья, рыскающего по округе.

А вот подниматься на крупный валун с плоской вершиной Страж не спешил. Для дальнейших шагов сначала стоило немного подкрепиться, поэтому, удобно расположившись возле журчащего потока воды, он снял тяжелые, подкованные титановыми пластинами «берцы» и, с наслаждением вытянув оголенные ноги, опустил их в леденящую прохладу.

«Лепота…»

После долгой дороги, получая неимоверное удовольствие, он сам не заметил, как задремал. Спокойно, впервые за длительное время без чувства тревоги и отвлечения на посторонние звуки. Зная, что максимум через час его опять потревожит настойчивый зуммер следящего за режимом компьютера.

Глава 6

Во имя жизни

До вечера, после еще нескольких, и, слава богу, удачных стычек с мутантами напарникам удалось преодолеть всего километр. Округу почти сплошь усеивали аномалии, отчего продвижение оказалось мучительным. Квашня петлял, часто резко изменял направление, словно разучивал замысловатый танец, но продолжал упорно тянуть Артема за собой. Под конец парень вымотался настолько, что на вынужденных привалах моментально засыпал, не в силах даже поддерживать беседу со сталкером. Ведущий же, наоборот, словно получив заряд бодрости, был активен. Единственное, в чем он изменился – в голосе проводника больше не звучало веселых ноток. Все произносимые сталкером фразы звучали лаконично. Трагичность произошедшего с Сиплым оставила и на нем неизгладимо печальный след.

Перед наступлением ночи, осмотрев на краю просеки с ЛЭП наиболее подходящее место, Квашня махнул рукой.

– Вот здесь и заночуем. Нам надо успеть засветло найти побольше дров и нарубить веток для шалаша. Поступим так: ты собираешь хворост, а я убежищем займусь. Благо, здесь поросли молодой достаточно – быстро справимся. Только по сторонам не забывай посматривать, чтобы впросак опять не попасть. Аномалий вроде нет, а вот зверье бродит там, где пожелает…

Натаскав приличную кучу сухих палок, Артем отправился за следующей охапкой и внезапно встал, как вкопанный, увидев очередную непонятную вещь. С веток дерева свисали серо-коричневые пряди, едва качаясь от слабого дуновения ветерка.

– Михалыч! – позвал он сталкера, орудующего тесаком на месте привала. – А это что такое здесь?

– Быстро отвалил подальше! – парировал тот в ответ. Приблизившись, заключил: – Вот это, паря, и есть «волосы», а рядом с ними «стеклотоки»… Аномальные поросли. Повезло тебе, что близко к ним не подошел да трогать не пытался. Запомни: возле них и звуков громких производить нельзя! Они своими спорами выстреливают при любом движении или колебании воздуха. Те, в свою очередь, на кожу коли попадут, не большая беда, но ожог останется такой, будто сковородой раскаленной приложило. Если вовремя антидотом воспользоваться, вылечишься. А вот ежели в легких окажутся, тогда пиши – пропало. Не жилец будешь. Все распухнет так, что перекроет доступ воздуха. Задохнешься в один момент! Никого еще спасти не удалось.

– Так вот почему вы так говорите…

– Как? – не понял Квашня.

– Ну, когда в память о ком-либо… Про землю – не «стеклотоками».

– А-а-а! Ну, так да. Кому же пожелаешь в такой мерзопакости лежать? Ладно, темнеет уже, давай-ка, дальше делом займемся. А ты повнимательней себя веди. Не ровен час – еще такие подарки найдутся…

Ночь окутала мраком затаившуюся округу. Теперь только горящий костерок отодвигал темноту на небольшое расстояние от сидящих людей. Было страшно и неуютно. Артем жался поближе к огню, его знобило от нервного напряжения прошедших дней.

Чувствуя состояние парня, Квашня вздохнул:

– Вишь, как бывает в жизни. Не успеешь человека узнать толком, а его уже и в живых нет.

– Михалыч, а вы давно Степана знаете? Вернее, знали…

– Давненько, паря. Мы, почитай, с ним только рейдов в Зону сделали не менее пары сотен. Удачлив он был. Удачлив и смел. Да… Не заслужил он такой смерти, что ни говори. Вот так всегда случается. Только шел и смеялся, а тут – раз, и нет его… И ведь до последнего отдавал отчет, что делает. Он ведь мог попробовать вырваться от этих тварей, если бы крутнулся в другую сторону. Так нет, потянул их за собой в «воронку»… Это чтобы, значит, нам с тобой легче было. Отец мне рассказывал, что с ними на фронте мужик один служил. Немцы всю его семью, почитай, истребили. Ох, и злился он на них! В бою не жалел ни капли, даже раненых добивал. Чуть под трибунал не попал за это. А однажды случилось так, что ему колонну пленных конвоировать доверили. Чтобы, значит, отвести до тыловых позиций и там сдать в распоряжение специальной части по сбору этих, отвоевавшихся… Их же потом на работы отправляли. Чтобы разруху, войной нанесенную, устраняли. Ох, и много же их при этом полегло! А чё жалеть-то было? Сами к нам полезли, хозяевами хотели стать. Чтоб, значит, мы горбатились у них в рабстве. А тут по шапке получили, вот и работали… Но я отвлекся. Вот и повел тот мужик их по дороге. А с ним другой в паре был. Ну, весь при орденах да медалях. Герой, словом. Идет и побасёнки ему про дела свои геройские на всех фронтах травит. А у этого аж рот от удивления открылся, да гордость взяла – с каким великим человеком рядом находится. И случилась трагедия. Какая-то группа немцев из окружения решила вырваться. У них даже танк с собой был. А на беду машина, везущая в тыл раненых, начала обгонять колонну пленных. Вот у них на глазах эту машину и разорвало снарядом. Тела в разные стороны раскидало взрывом. Транспорт, перевернутый набок, загорелся, а заодно и немцев пленных осколками прихватило. Лежат на дороге и стонут. А кто и совсем богу душу отдал. Мужичок-то этот не выдержал и ломанулся подопечных из беды выручать. Так до последнего под огнем их в низину и таскал на себе. Смотрит потом, а герой-напарник его нырнул в кювет и весь белый, как полотно, трясется там от страха, высунуться боится. На тот момент остался в одиночестве весь пораненный немецкий офицер. Пожилой уже, в очках. Профессор – профессором. Лежит и молча терпит. А вокруг пули льются, как ливень по весне. Вот мужик, невзирая на плотный обстрел, до этого немца и подался. Дополз, схватил его в охапку – и в обратку. И уже перед самым спуском, прикрывая собой пленного, пулю-то в спину напоследок получил. Тут и наши подоспели, раздолбали врага. Но того, что случилось, уже не исправишь. Немцы-то пленные, как увидали, что мужика ранило, бережно его завернули, чуть не последнее с себя сняв, и оружие при нем оставили – не тронули даже. А потом в попутную машину погрузили. Только все равно до госпиталя мужик не дожил. Скончался по дороге… А когда особисты стали крутить, отчего второй-то из канавы не вылез, так и разобрались, что никакой он не герой оказался. Сидел до этого в штабе крысой канцелярской да бумажки разные писал. Через него, почитай, много бумаг да наградных представлений проходило. Вот и прописывал себя вместо кого другого. А потом проштрафился. То ли украл что-то у начальника, то ли работу не доделал. А надо было к спеху… Не знаю, короче, но только после этого его этих наград лишили и на передовую отправили. Вот и думай теперь, кто герой, а кто самый, что ни на есть, подлец.