Пагуба - Сергей Малицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Цыц! — рявкнул Эпп. — Дельное пока услышал только насчет девчонки и насчет сломанного меча. Об урае и постельничем и без вас разузнаю. Девчонку-то, случаем, не Ишхамай кличут?
— Не знаем… — Молодцы ответили едва ли не хором. — Те, кто рассказывал о ней, словно не в себе были.
— Еще какие чудеса имеются? — сдвинул брови Эпп.
— Чудес не имеется, — покосился на Хапа Хаппар и понизил голос, — а странностей предостаточно.
— Ну! — поторопил молодцов Эпп.
— Кессарцы ушли, — прошептал Хаппар. — Большой корабль кессарцев, что стоял у пристани, ближе к вечеру вдруг ушел. Лодочники говорят, что обычно они до последнего дня томятся, а тут вдруг погрузили какие-то мешки и ящики и уплыли. Но на борт никого не брали.
— Еще что говорят лодочники? — прогремел Эпп.
— Вольный помер какой-то, — почесал затылок Хап. — Нет, ну бывает такое, но уж больно от него воняло. Когда его на носилках тащили на струг, стражники аж разбежались. Ну старик и старик, монеты на глазах, худой, туда ему и дорога, но где они его хранили, непонятно, потому как он же где-то тухнул? Чего ж никто раньше не унюхал?
— Ага, — кивнул Хаппар. — А через час на тот же струг свадьба отправилась. Кому-то горе, а кому-то праздник. А как перемешаешь — ни вздохнуть, ни невесту поцеловать, одна рвота.
— Чей струг? — только и бросил Эпп, собираясь бежать к Квену.
— Арнуми и Нигнаса, — выудил из-за пазухи полоску ткани Хаппар. — Брат и сестра из вольных, трактир держат в гиенском поселке на берегу Блестянки. Пятьдесят лиг от устья. Два струга у них. На том Нигнас ушел, только Арнуми не стала неделю доторговывать, под утро сорвалась. С час назад, наверное, даже шатры не свернула, погрузилась, парус подняла — и в путь. Сейчас ветер западный, как раз в спину ей задувает. Так все теперь разбегаются, не она одна…
— Наверное, прямо так и ходили вокруг ее шатра и пытали, кто умер да почему? — стиснул зубы Эпп.
— А как же еще? — недоуменно подняли брови молодцы.
— Эх! — размахнулся Эпп, чтобы отвесить по оплеухе каждому, но только плюнул и побежал к проездным воротам, прикрикнув стражникам: — Не отставать!
Квен и в самом деле оказался у караулки. Глаза у воеводы были красными, но движения твердыми и спокойными. Тут же толпились старшины всех дружин и всех башен, на воротах стояли не только стражники, но и гвардейцы и даже ловчие. Эпп уже начал почесывать затылок, как подойти к воеводе, но Квен сам заметил старшину северной башни. Он бросил толпящимся вокруг него что-то резкое и быстрым шагом подошел к Эппу.
— Говори! — процедил сквозь зубы.
Старшина проглотил приготовленный вопрос об урае и постельничем и отчеканил коротко:
— На ярмарке Сивата, кроме меня, никто не видел, зато являлась Ишхамай, «поющая девочка». Курант и вся его труппа ушли на Вольные земли. Еще вчера после полудня ушли. На одном из стругов Арнуми и Нигнаса из поселка, который лежит в пятидесяти милях по берегу Блестянки от ее устья. Если идти на веслах, да и при среднем ветре, будут там сегодня к вечеру. Второй струг отошел только сегодня утром, почуяла торговка что-то. Но все барахло, все сундуки и реквизит Курант отправил с кораблем кессарцев. Скорее всего, в Хурнай. Кессарец, по крайней мере, ему предлагал гостеприимство еще во время выступления.
— Все? — сузил глаза Квен.
— Перед бегством двое курантовских выкормышей ходили в город, — вспомнил Эпп. — Лук и Нега. Думаю, решили починить сломанный меч.
— Ганк! — рявкнул, обернувшись, Квен.
От толпы у караулки отделился белобрысый здоровяк и подбежал к воеводе.
— Этот? — спросил Квен, когда ловчий извлек из мешка половинки старого меча.
— Похоже, что этот, — прищурился Эпп.
— Значит, Лук, — задумался воевода и уперся холодным взглядом в лицо старшины. — Скажи, Эпп. Ты ведь фехтовальщик не из последних. Когда-то так и лучшим числился. Мог этот Лук взять на меч ловчего?
— Мог, — коротко бросил Эпп.
— Эпп! — выпучил глаза Ганк. — Он Эква убил! Ты хочешь сказать, что какой-то мальчишка мог взять на меч Эква? Он был одним из лучших!
— Заткнись! — поднял руку Квен.
— Я вот что скажу… — Эпп на мгновение прикрыл глаза и явственно вспомнил все движения мальчишки, чувствуя какую-то странную симпатию к белоголовому мерзавцу. — Судя по тому, что я видел, он мог бы взять на меч и Далугаеша.
— Да ты… — задохнулся от возмущения Ганк.
— Молчать! — повысил голос Квен и наградил ловчего холодной усмешкой. — Беги, братец, к Далугаешу и скажи ему, что следствие следствием, но самому ему нужно собираться в Вольные земли, да не медлить. Скажи, что Квен знает, где убийца его ловчего и уплывший от него меч. И быстро!
Ганк бросился бежать, а Квен снова посмотрел на Эппа:
— Да, старый приятель. Хватка у тебя все еще есть, а то ведь не те стали нынче ловчие. Говоришь, даже Далугаеша может на меч взять? Интересно. Надо, надо Данкую вызывать мастеров из клана Хара, если уж одного из лучших ловчих зарубил какой-то мальчишка. Хотя с Сиватом и Ишхамай не справиться даже им. Ну от этих-то только один страх…
— Что мне делать? — хрипло спросил Эпп.
— В Хурнай отправляйся, — твердо сказал Квен. — И жди там Куранта с домочадцами. И главное — этого Лука. Чутье подсказывает мне, старина, что именно его мы упустили в Харкисе. Я тоже кое-что разузнал. По возрасту вроде подходит, вот только масть у него белая… Но с умом да с малым колдовством…
— Колдовство запрещено в Текане, — напомнил Эпп.
— Воровство тоже, — зло хмыкнул Квен. — Если он так ловок, значит, и щит — его рук дело. Тогда, выходит, имя его не Лук или Луккай, а Кир Харти, и он не кто иной, как внук последнего урая Сакува. Шрам у него на лбу был?
— Был вроде, — нахмурился Эпп. — Едва заметный, из-под волос и до середины лба.
— Он, — процедил сквозь зубы Квен. — В Хурнай тебе дорога, старшина.
— Что ж, — Эпп расправил плечи, — в Хурнай, значит, в Хурнай.
— Этих обормотов с собой возьми, — кивнул на застывших столбами Хапа и Хаппара воевода. — Заодно обучи их, а то уж отцы их приходили ко мне, жаловались, что растут никчемными придурками. Все мысли о бабах да о сладостях, причем о первых только мысли. Хорошо хоть к вину пока не пристрастились. Идти в Хурнай следует скрытно, к примеру, как бы по торговым делам. Сейчас отправляйтесь в казарму, получите деньги, одежду, довольствие. Товарец какой-нибудь, из того, что помельче, чтобы за коробейников сойти. Потом к пристани. В полдень намешский купец пойдет вниз по реке, будет предупрежден. Осядь в Хурнае, внимания к себе особо не привлекай, но жди.
— А когда дождусь? — спросил Эпп.
— Убивать всех, — процедил чуть слышно Квен. — С остальными, если не срастется, Пустота пусть разбирается, а этого Лука надо убивать. Как только увидишь, так сразу и убивать. В спину, в лицо, стрелой, мечом, копьем, как угодно, но чтобы наверняка. В толпе, один на один, днем, ночью, в постели, за столом в гостях хоть у самого урая Хурная, все равно убивать! Но будь осторожен, Данкуй тут настоящего отца парня разыскивает, за ночь, я думаю, в этом деле не продвинулся, но кое-что успел раскопать об отце названом, об этом самом Куранте. Правда, все на уровне слухов, но порой и слухов достаточно. Возможно, что этот самый Курант не просто слепой циркач. Есть отголоски, что не гнушался и воровством, просто не попадался никогда. Не то что водичку не замутил, даже ног не замочил. Если действительно те дела, о которых я думаю, на нем, то не бедный он человек, совсем не бедный.
— Так чего ж он в циркачах? — выпучил глаза Эпп.
— А кем еще ему быть, чтобы ни под какого арува не попасть? — нахмурился Квен. — Или у него есть ярлык вольного всадника? Да, почтения к циркачам нет, но так и к луззи никто их не причисляет. Свобода! Живи где хочешь, езжай куда хочешь. Для вора лучше и не придумаешь. Ты о другом думай. Если он богат, значит, есть где ему укрыться, есть. Так что поброди по Хурнаю, ожидая гостей, присмотрись. Может быть, там его берлога? Но сберегайся. Он ведь и кровь пустить был горазд. Очень возможно, что за последние несколько лет немало ловчих спровадил в Пустоту. Это уж я сам чую. Срастается так вроде. Понятно?
— Понятно, — хрипло ответил Эпп. — Выходит, убивать надо этого… Кира Харти? А эти?
Старшина глазами повел в сторону молодцов.
— Дело сделаешь, мне они побоку, — понизил голос Квен. — На сталь их не бросай, но и от схватки не удерживай. Больно дорогую цену мы можем заплатить. Я бы сейчас собственными руками сотню ловчих обезглавил, если бы это беду остановило. Или ты думаешь, Харкис рубили из-за прихоти какой?
— Значит, если не справлюсь, этим, — старшина коснулся вздувшегося рукава, — не обойдусь?
— Не обойдешься, — кивнул Квен. — Но и на хорошую порку тоже не рассчитывай. Пагуба наступит, Эпп.