Пагуба - Сергей Малицкий

— Некуманза, — ответил Нигнас. — Дикий охотник — это кто-то вроде нас с тобой, тот, кто отваживается забредать в Дикий лес надолго. Иногда годами живет в нем. А это некуманза. Народ леса. В лесу много разных племен. Все они сами себя называют некуманза. Некоторые знают язык Текана. У этого черная татуировка, он неопасен, если его не задирать. Земля отсюда до перевала считается между некуманза ничьей, но мы здесь все равно гости. Не слишком желанные, но терпимые. Тут можно строить дома, если не тревожить землю, ну то есть не устраивать фундамента, не выворачивать камни из земли.

— И почему же вы не строите? — спросил Лук.

— Тут нельзя жить, — сказал Нигнас. — Зимой приходят звери. Страшные звери. Если зима суровая и Блестянка замерзает, некоторые из них добираются и до поселка. А здесь они бывают и летом, но реже.

— А как же эти? — Лук показал на дикаря, который все еще стоял над потоком, уменьшаясь с каждым гребком.

— Эти привычные, — вздохнул Нигнас. — Но тоже боятся. Слышишь?

— Шум, — насторожился Лук. — Словно вода шумит.

— Приплыли, — кивнул Нигнас. — Дальше хода нет.

Деревья расступились, берега разбежались в стороны, образуя круглое, шириной в сотню шагов, озерцо, и Лук, оглянувшись, разглядел причину шума. Местность, которая чем дальше, тем больше напоминала покрытые густым лесом гиенские предгорья, здесь являла себя во всей красе. Затянутый густой травой и пронзенный толстыми корнями тысячелетних великанов горный склон прямо от озерца поднимался гигантскими ступенями вверх, чтобы в вышине скрыться в лесной чаще, из которой, разбиваясь на сотни и тысячи струй, по этим ступеням скатывался в озерцо водный поток. Вода у края озера кипела, в воздух взметались брызги, образуя мглистое облачко, шум закладывал уши, и даже Курант с гримасой на лице попытался прикрыть их ладонями.

— Теперь еще быстрее и еще ловчее! — приказала Арнуми.

Лодки были вытащены на правый берег и спрятаны в густом кустарнике в сотне шагов в стороне. Нигнас придирчиво осмотрел берег, втоптал в землю несколько сдвинутых камней, выудил из мешка кожаное ведро, наполнил его водой и, пятясь, пролил за собой землю.

— Неужели кто-то последует за нами? — усомнился Харас, который не преминул вновь взять под опеку Лалу.

— Кто-нибудь да последует, — уверенно кивнул Нигнас. — Надеюсь, я знаю, кто это будет.

— Пошли, — махнула рукой Арнуми.

Идти пришлось недолго. Едва различимая в траве тропка, обходя серые, покрытые мхом валуны известняка и основания огромных деревьев, вела куда-то вверх, в сторону, петляла по склону, пока не развернулась к востоку, и шум водопада, который вроде бы стал затихать, начал усиливаться вновь. Правда, он уже не напоминал рев чудовища, нет, теперь в нем было что-то от шелеста и журчания. Но как бы ни петляла едва различимая тропа, она упорно заставляла путников подниматься вверх.

— Вот. — Арнуми остановилась у очередного поворота тропки, махнула рукой в сторону, поймала взгляд Лука. — Видишь, парень, вот ту дорожку?

Дорожку Лук разглядел. Конечно, ее нельзя было назвать даже и тропой, но полоса, на которой не было ни упавших сучьев, ни камней, среди валунов и стволов проглядывала. Уходила вдоль склона на запад, теряясь в зарослях.

— На гребень поднимается, — объяснила Арнуми и понизила голос. — Поднимается и так вдоль русла Блестянки и вдоль хребта идет к Хапе. В трех десятках лиг южнее Хилана спускается на берег. Там крохотный поселок, в котором дикие собираются. Сдают купцам меха, иногда дичь, кость, другое… по мелочи. Оттуда можно уйти.

— Я понял, — хрипло прошептал Лук, поймав испуганный взгляд Неги.

— Но не теперь, — строго сказала Арнуми и обернулась к Куранту, который только что приблизился, шествуя вслед за Саманой. — Обождать нам придется с половину дня. Сейчас отойдем ближе к водопаду, там есть площадка, навес, дровишки приготовлены. Надо бы и перекусить. Время обеда уже скоро, а ведь и не позавтракали с утра.

— Кое-кто и не ложился спать, — с укоризной добавил Нигнас и зашагал в сторону шума воды.

— Поговори еще у меня, — проворчала Арнуми и подмигнула Лале, руку которой не выпускал из ладони Харас. — Кому горе-печаль, а кому и земля как хлеб. Намажь медом да ешь. И я бы присоседилась, да не люблю, когда на зубах хрустит.

Площадка открылась через пару сотен шагов. Навес был устроен из десятка жердей и огромных кусков коры, но за ветхостью вряд ли защитил бы даже от немудрящего дождика. Дрова лежали аккуратной поленницей, между валунов чернело давнее кострище. Водопад был уже совсем близко, шум воды не смолкал, на мокрых скалах курчавились пышные шапки лишайника. Лук подошел к вросшим в склон валунам, взглянул вниз. Озерцо сверху казалось мутной лужицей, из которой выбегала ленточка реки, чтобы через пару десятков шагов скрыться под кронами деревьев.

— Отличное место, — заметил подошедший Нигнас. — Пяток хороших лучников может сдерживать здесь и сотню воинов.

— Мы кого-то ждем здесь? — спросил Лук.

— Ждем, — кивнул Нигнас. И пробурчал, отходя к занимающемуся костру: — Радость и беду.

И радость, и беда пришли почти одновременно, но не сразу. На костре успела дойти сытная каша, за водой для которой Луку пришлось добираться по скользким камням до падающих сверху струй воды. Потом, пока котелок попыхивал паром, Лук лежал на спине и смотрел в красное небо. Нега сидела рядом, но молчала. Известковые валуны были холодны, но с учетом пластов лишайника вполне могли заменить мягкое ложе. Лук время от времени поглядывал на хозяйку трактира, но не мог найти слова, которыми должен был повиниться перед старухой. Да и нужны ли были ей слова? Но молчание вокруг костра казалось тягостным, хотя народу на площадке осталось немного. Харас отошел вместе с Лалой присматривать за озером, Нигнас отправился в ближайшие заросли возобновить запас дров. Арнуми молчала, Самана молчала, Курант хмурился и гладил руку Саманы. Нега сжалась в комок и сидела, закрыв глаза. Лук нащупал на камне ладонь названой сестры, погладил ее точно так же, как гладил руку Саманы Курант.

— Прости меня.

Непонятно, что он хотел сказать, но само собой вымолвилось это.

— Из-за меня все. И с этим столбом, и с кузнецом тоже. Пошли бы в слободку, ничего бы не было. Да и если бы я сдержался, тоже ничего бы не было.

— А я бы вот не сдержалась, — заметила она негромко, но по чуть приметному движению головы Лук понял: Курант все слышит. — Насчет столба не скажу, а у кузнеца и я бы не сдержалась. И уши бы отрезала тоже. Знать бы еще, кому резать. Я-то вовсе несмышленой была, когда меня Курант подобрал. Родителей нет, кто они — неизвестно. Копалась на помойках, бултыхалась в узкой речушке. Сама, правда, этого не помню. И родителей не помню. Ничего не помню. Ты уходить решил?

— Да, — кивнул Лук. — Вся беда из-за меня, так что мне ее и уводить. Дорожку Арнуми показала, по ней и пойду. Если я правильно понимаю, пусть и по горам, но вряд ли придется пройти больше сотни лиг. Что это для бродяги? А там выберусь в какой-нибудь город, повторю шутку со щитом, отвлеку погоню. Да и должок еще есть. Второй ловчий и Далугаеш живы пока. А там, может, и еще кто-то отыщется.

— Куранту скажешь? — безжизненным голосом прошелестела Нега.

— Он все слышит, — пожал плечами Лук.

— А вот и радость моя! — воскликнула вдруг Арнуми, всплеснула руками, и Лук увидел невысокого белобрысого паренька-мужичка, который вышел то ли из-за дерева, то ли из-за камня, но ни звуком, ни движением не выдал себя, покуда появившийся из-за кустов с охапкой дров Нигнас не похлопал его по плечу. Одет мужичок был во что-то серое или зеленое, что сливалось цветом с лишайниками и подлесной травой, в руках имел длинный лук со снятой тетивой, за плечами тул со стрелами, за поясом топор, а в руке странное короткое копье с длинным наконечником и стальной поперечиной под ним. Но самым примечательным оказалось выражение его лица. На нем играла счастливая улыбка.

— Это же сын мой, — запричитала Арнуми, обнимая мужичка и замусоливая ему щеки поцелуями. — Намувай! Солнце мое! Что ж ты совсем забыл о матери?

— Да где ж забыл? — с той же самой улыбкой поклонился незнакомцам парень. — Помню. А как позвала, так я сразу и здесь. Как велено. Кого вести надо, куда?

— Пошли, Намувай, отойдем в сторону, все тебе расскажу, — потянула сына за руку Арнуми. — Нигнас, нечего уши топырить, пошли с нами. А вы тут сами договоритесь между собой.

— А что тут говорить, — обронил глухие слова Курант и сжал пальцы Саманы. — Давай, жена, собирай сына в дорогу. Посмотри, что ему пригодится в пути. Развяжи кошель, помоги монетой. Видишь, и проводник уже есть. А я пока прикину, куда ему идти, где укрыться.

— А мы как же? — опешила женщина. — Может быть, вместе? Неужели будем вот так на камнях сидеть? Да и как же…