Марсианский стройбат (Войны Марса) (СИ) - Михаил Белозеров

Сергей так и не разобрался во всем том, что он увидел, пока облако свистело и шипело. В его мозгу не было аналогов, и он только запомнил, что на помощь придёт Пантигера, а ещё – какие-то странные крикуны, изрыгающих вместо криков – пламя. Впрочем, все свои видения Сергей, как материалист, отнёс исключительно на счёт воздействия облака Глобула. Тогда здесь все должны быть наркошами, решил он, раз оно так разбирает. Неплохо было бы расспросить всех остальных, какие у них видения. Облако Глобула, слезливо булькнув напоследок, замолкло. Хорошо, если оно выдохлось, подумал Сергей.

Они окончательно пришли в себя на выходе из горы, зев которой отрылся и выпустил их наружу.

Здесь их и застал суровый оклик полковника Бастрыкина:

– Где вас черти носят? – раздалось в наушниках.

– Здесь мы… – неопределенно ответил Мамиконов, всё ещё не придя в себя.

– Мы ноги сбили в поисках ваших личностей! – никак не мог успокоиться Бастрыкин. – Ну-ка докладывайте, где вы были и что вы делали всё это время? Петрова с Марфиным нашли?

– Так точно… – не очень уверенно пробормотал Мамиконов.

– Так точно или не точно! – вскипел полковник. – Опять пьяны?!

– Никак нет! – влез в разговор Сергей. – Сержант Бабура. Разрешите доложить?

– Докладывайте! – смилостивился Бастрыкин. – Что там у вас, землетрясение?

Сергей поморщился. Полковник, как всегда, рта не давал открыть.

– Это облако Глобула свистело.

– Какое ещё, к чёрту, облако? – удивился Бастрыкин. – У нас сейсмографы зашкаливают! «Зубанка» на такое не способна.

– Ну вот это облако и свистело.

– Ладно, хватит нести ерунду! – приказал Бастрыкин. – Всем четверым немедленно явиться к лифтовой площадке для отбытия на базу. Ждём вас в течение двух часов, потом идём искать. Так что не утруждайте нас, а то сами понимаете, все злые и напряжённые.

– Есть явиться, – сказал Сергей и отключил связь, пусть теперь с ним Мамиконов разговаривает. Он старший.

Из-за того, что полковник всё время говорил на повышенных тонах, Сергей совершенно забыл доложить ему о том, что надо связаться Землей, чтобы они пошарили здесь с настоящим «планшетником» и подсказали, что делать дальше, а главное, как себя вести с этой самой «зубанкой», то бишь облаком Глобула.

– Ну что, получил на орехи? – спросил Мамиконов злорадно.

– Приказано явиться… – начал объяснять Сергей, забыв, что и у Мамиконова тоже имеется связь.

– Да слышал, слышал… – махнул Мамиконов. – Раскомандовался, вояка хренов.

– Он же, наверное, притащил сюда всех наших? – предположил Сергей.

– Если не всех, то половину точно.

– Жаль пацанов. Угробит к чёрту!

– Да, может… – угрюмо согласился Мамиконов. – А что делать-то?

– Откуда я знаю, – огрызнулся Сергей. – Товарищ, капитан, а где мы вообще?

Мирон Парийский ещё не пришёл в себя. Он пребывал в видениях. Плавно водил в воздухе руками, словно дирижировал невидимым оркестром. Впрочем, и все остальные: Лобастов, врач Давыдов и Турес вкушали то же самое. Только каждый по своёму. Лобастов, как и Мамиконов первый раз, пускал слюнки и чуть ли не мурлыкал. Давыдов, видать, общался с детьми, потому изображал папашу, баюкающего ребенка. Турес вообще не понятно что делал – что-то лошадиное, и даже тихонько ржал.

Петров сказал задумчиво:

– Я, честно говоря, боюсь. Ведь арестуют же и посадят.

– Да, – согласился Мамиконов, – а ещё изнасилую и убью.

Сергей понял, что у Большего появился план. Он вслед за Мамиконовым подошёл и выглянул из зева горы.

– Приказ исполнять надо, – как бы между делом напомнил Мамиконов, – а то нам Марса не видать, как собственных ушей.

Петров ответил:

– Куда деваться. А что будем говорить о Марфине?

– Скажем правду, – поморщившись, ответил Мамиконов.

Должно быть, они забрели в своих странствиях под землей на край города, потому что перед ними простилался прямой, как стрела, откос градусов под сорок, и на этом богом забытом откосе «росли» угольные «деревья». Древняя канатная дорога лежала под ногами в виде груды ржавого железа. Сергей подошел и потрогал огромной колесо. Даже время не могло его полностью съесть.

Террикон был сложен из красно-рыжих слоистых пород. Удушливо пахло серой. Вечерело. И надо было, действительно, уходить.

Капитан Парийский пришёл в себя, пошатываясь, выбрался из пещеры и сказал:

– Я вас выведу, вы не волнуйтесь. Коммунизм у вас ещё не под запретом?

– Да нет… – оторопел Мамиконов. – Коммунисты у нас, как все остальные люди.

– Ну и слава богу, – сказал капитан. – Страшно хочется посмотреть на земную базу. Ужас как хочется…

Глава 5

Тайны Марса

– Чего на неё глядеть-то, – пробурчал Толян Петров. – Она у меня уже в печёнках сидит – эта база. Век бы её не видать!

Капитан Парийский только хмыкнул:

– Сытый голодного не поймёт. Я цивилизацию не видел сто лет, а ты меня учить вздумал. Я может, этого часа всю жизнь ждал.

– Извините… – пробормотал Петров, – вырвалось. Я ведь не со зла… накипело… они ведь нас, не спросив, упекли сюда как минимум на пятнадцать-семнадцать лет до следующего великого противостояния!

– Ладно… – махнул рукой капитан, немного растерявшись и поняв, что Земля уже всех допекла, – пролетели. Пойдём на восток, так быстрее и ближе.

Все посмотрели в ту сторону, куда он указал: там высились серебристые ступенчатые небоскрёбы в окружении чахлого угольного леса. Кое-где в стёклах отражались неведомые огни. Небо там тоже словно прояснилось – как раз над домами, словно из-за туч ударил луч света и стал быстро-быстро перемещаться. Что за диво? – подумал Сергей, вроде солнце ярче стало? И отвлекся. Из горы на карачках выползли, озираясь, все остальные, и сразу выяснилось, что врач Давыдов и Андрей Лобастов дальше идти не могут по какой-то таинственной причине.

– Не можем, и всё! – отрезал Лобастов, который, несмотря на свой безобидный вид, внезапно проявил упрямство.

Он явно, как и Давыдов, куда-то спешил.

Врач выразился скромнее:

– Не обессудьте, но мы действительно не можем. Нам ведь тоже хочется посмотреть на соотечественников. Но как только мы уладим дела, то обязательно вас навестим.

Что за такие таинственные дела, сообщить они не посчитали нужным. Сергей вопросительно посмотрел на капитана, но его лицо было непроницаемым, как африканская маска из красного дерева. Широкие, крепкие скулы даже не дрогнули, а голубые глаза остались непроницаемыми, как облако Глобула. Турес, похоже, тоже ничего не знал, а если и знал, то был солидарен с врачом и Лобастовым. Странные они какие-то, подумал Сергей, словно завороженные Марсом, словно жизнь их сломала и они плывут по течению.

– Не цепляйся! – предупредил Мирон Парийский и отвернулся.

Поднимая пыль, они спустились по откосу и внизу расстались, едва пожав друг другу руки. Давыдов с Лобастовым быстро нырнули в угольный лес и пропали, словно их и не было.

Туресу очень, ну очень хотелось увидеть земных женщин. Он даже почистил от рыжей пыли свои копыта и поправил жалкие лохмотья из мешковины, забыв, однако, о маске из жёлтого минерального вещества. Его желание можно понять, брезгливо думал Сергей. Местные женщины, наверное, страшные, как моя смерть. Но его ждет большое разочарование. А вот врача и Лобастова Сергей не понял. Он начал кое о чём догадываться, когда Мамиконов нетактично стал расспрашивать капитана – и так, и этак. Однако капитан отделывался односложными фразами и воротил каменное лицо от Мамиконова, всем своим видом давая понять, что не хочет говорить на эту тему. Но старший сержант был толстокожим и неумолимым, как бурное море. В конце концов Сергею стало за него стыдно.

– Слушай, чего ты прицепился к человеку? – спросил Сергей, когда они отстали от группы. – Тайна, скорее всего, не его. К тому это тайна, а не хвост собачий! Чего пристал?!

Просёлочная дорога вилась среди унылых рыжих терриконов с лысыми верхушками, в низине текли рыжие ручьи в блестящих кристаллах гематита. В этом месте он был чёрный с красными и желтыми прожилками, красивый, как царские ожерелья. Поначалу все члены экспедиции собирали этот гематит, хватаясь друг перед другом особенно редкими экземплярами. Затем надоело, потому что на Марсе этого гематита было столько – хоть лопатой греби. К тому же он не годился для серьезных поделок – был слишком мягким и в полированном виде быстро мутнел.

– Ну а чья? – глуповато спросил Мамиконов. – Чья тайна?

Он не собирался меняться, и Марс ему нравился тем, что здесь от Мамиконова не требовали никаких обязательств, кроме служения родине хотя бы и в рядах мало престижного марсианского стройбата.

– Слушай, Большой, ну ты даешь. Чего, не можешь сам догадаться, чи поди, уже не маленький?