Искусство Восприятия или Человек без формы - Сергей Хольнов

И ещё — повторюсь — я не против острого ума как такового. Мне и в жизни нравятся именно умные люди. Но ум — лишь человеческий инструмент, не более. Замечательно, когда он превосходно работает на человека, но весьма прискорбно, что он приспособился исподволь лепить своего хозяина по собственному разумению. Причём — вот ведь парадокс! — это происходит абсолютно бессознательно. Понимаете? Ум опирается на бессознательность!

Между прочим, человеку служит и тело. Совсем неплохо, когда оно обладает здоровьем и красотой. Но его чрезмерный культ приводит к душевной болезни.

Вернусь к стратегическому мышлению — на сей раз в приложении к стратегическому мифотворчеству, или сознательному формированию себя. Здесь существуют два довольно тонких нюанса. (После того, как мы побеседовали о своеобразной методике чань, имеющей оттенок игры, мне проще о них говорить.) Надеюсь, вы уже опробовали на себе состояние сталкинга, или оператора, которое предполагает некую психическую отстранённость и от себя самого, и от объектов восприятия. Я бы даже назвал её равноудалённостью от того и от другого. Так вот, когда вы вносите установку в подсознание — а при этом вы непременно должны пребывать в состоянии сталкинга — в этом настрое, в этой психической отстранённости должно преобладать ощущение игры и лёгкости. Это чрезвычайно важно. Подавляющее большинство известных мне людей, практиковавших какие-либо формы сосредоточения (у нас любят называть всё это медитацией), понапрасну изнуряло себя, пытаясь сковать своё сознание, сделать его застывшим и мёртвым. Разумеется, нормальному человеку такое не под силу. И слава Богу! Иначе он уже не будет нормальным человеком и, возможно, угодит в «психушку». Сознание (разумеется, в аспекте восприятия) — это энергия, форма существования которой есть движение. Следовательно, бесполезно пытаться его сковать и, кстати, не очень-то полезно предпринимать такие попытки. Будучи в лёгком игривом настроении, вы сможете воспроизвести в уме какую-то формулировку или мыслеобраз в его естественном ритме и без малейшего напряжения. В противном случае вам это не удастся. (Повторяю, вы задаёте установку, как бы играя.) Кроме того, ощущение игры автоматически убережёт вас и от эмоций, связанных с ожиданием результата (а они непременно повредят делу), и от скоропалительного разочарования. Учтите, будучи серьёзен, человек склонен поначалу испытывать сомнения и недоверие к себе. А в данном случае оно недопустимо. В каком-то фильме ужасов — не помню его названия — к человеку, лежащему в постели, приближается вампир. На стене в изголовье несчастного висит распятие. Припомнив, что всякая нечисть боится креста, он дрожащей рукой срывает распятие и заслоняется им от вампира. Но тот преспокойно забирает крест у своей предполагаемой жертвы, при этом нагло заявив: «Чтобы это работало, нужно верить!» Умница-вампир сформулировал правило, которое распространяется на любые психотехники, которые мы с вами обсуждаем.

Но вернёмся к игривому настрою. Помните, толтеки говорят о четырёх настроениях сталкинга: безжалостности, хитрости, мягкости и твёрдости? Так это как раз и есть «то самое». Их «безжалостность» — это отнюдь не жестокость, а, скажем так, весёлое безразличие (на глубоком эмоциональном уровне) и к себе самому, и ко всему остальному. «Хитрость», или некая лукавинка — это и есть элемент игры. «Мягкость» — это податливость мысли, эмоций и ощущений, их подвижность, позволяющая им следовать естественному ритму, о котором я уже говорил. (Надеюсь, вам уже не нужно объяснять, что всё это — следствия некоего особого психического состояния, или, как мы говорим, настроя.) Наконец, «твёрдость» — с этим настроением связан второй нюанс стратегического мышления — есть особое свойство не вовлекаться в ситуацию, не привязываться к словам, мыслям, идеям, собственным или чужим. И ум, и, тем более, эмоции то и дело норовят поймать нас в свои бесчисленные капканы и западни. Твёрдость есть умение не попадаться в них, или не индульгировать, по выражению толтеков (этим термином сегодня, благодаря популярности книг Кастанеды, пользуются очень многие). Знаменитый мистик начала прошедшего века, таинственный скептик Гурджиев называл то же самое «не засыпать и продолжать помнить себя». Да-да, я нахожу, по меньшей мере, сходство (а возможно, и полную аналогию) между гурджиевской методикой «помнить себя» и настроениями сталкинга толтеков. Этот вывод я сделал не только из описаний данного метода Успенского — на мой взгляд, чересчур эмоциональных, — но и на основании замечаний некоторых зарубежных последователей Гурджиева, в частности, Беннета.

Успенский сетовал на то, что удерживать долгое время нужное состояние, или «помнить себя», было для него делом очень трудным. Правда, однажды, когда ему это всё же удалось, у него тут же открылись (хотя и на короткое время) необычные психические возможности. Выходит, уже сама по себе данная психическая позиция способна преподнести нам некоторые приятные сюрпризы. На мой взгляд, объясняется это просто: не вовлекаясь в слова и мысли эмоционально, не отождествляясь ни с чем (так выражаются последователи восточных систем), или не индульгируя, мы сохраняем психическую энергию, которая в противном случае расходуется в акте самого индульгирования. Когда избыток энергии достигает определённого порога, начинаются чудеса.

Итак, по собственному признанию. Успенскому, чаще всего, не удавалось длительное время «помнить себя» в процессе обычной жизни, то есть одновременно со всем прочим удерживать в фокусе внимания и собственное сознание. Не получив от Гурджиева каких-то точных указаний на сей счёт, он вынужден был «наощупь» отыскивать именно то состояние сознания, тот психический настрой, пребывая в котором только и возможно «помнить себя». У толтеков на этот случай есть четыре настроения сталкинга, а также ряд правил (почему-то объединённый в одно длиннющее) и постулатов.

Для постоянной фиксации внимания на собственном сознании при выполнении всех прочих дел (что требует раздвоенного внимания) последователь чань получает от наставника хуатоу (что мы видели в предыдущей главе). В то же время, смысл чаньских гун-аней — именно в спонтанной текучести сознания.

К слову, вам бы, наверно, хотелось, чтобы я как-то формализовал то, чем мы с вами занимаемся, хотя, наверняка, вы понимаете это и сами. Тем не менее, пожалуйста — худа от этого не будет.

В основе моей системы работы с восприятием — психические позиции, или состояния сознания, как правило, изменённые, которые, в целом, аналогичны настроениям сталкинга, самоцветам осознания — в общем, каким-то фиксированным состояниям сознания (или положениям «точки сборки») толтеков. Только достигаются они, как правило, психологическими методами, в частности, при помощи технологии, которую я назвал стратегическим мифотворчеством. Ну, а паралогия с её принципами и правилами восприятия играет роль, с одной стороны, правовой поддержки базовых настроев, которые мы используем, а с другой, подходящего психологического фона для них. Обратите внимание, в отличие от приверженцев чань, пытающихся полностью ниспровергнуть логику, я выбрал компромиссный вариант — паралогию. На мой взгляд, этого достаточно.

Теперь вернёмся к естественной текучести мышления (на языке толтеков, это настроение — «мягкость»). Именно динамика и правильный ритм лежат в основе продуктивного творческого мышления вообще. Как ни странно, большинство человеков мыслящих как раз думать-то и не умеет. У толтеков на сей счёт имеется собственное объяснение, связанное с так называемыми самоцветами осознания, но я не стану перегружать вас такими премудростями. Перейду прямо к делу. В интенсивном мышлении обычного человека, как правило, имеется два серьёзных порока, которые взаимосвязаны. Начну по порядку.

Очень часто, пытаясь сосредоточится, чтобы решить какую-то проблему, составить фразу, схему, что-то придумать и т.п., человек напрягается и всеми силами тормозит естественный динамичный мыслительный процесс. В итоге мыслитель жутко устаёт, тупеет и оказывается в тяжёлом ступороподобном состоянии, выйти из которого чрезвычайно трудно. Или же — и это второй из пороков, который может отлично сочетаться с первым — зацепившись вначале за какую-то фразу, мысль, образ и т.п., человек по цепочке начинает раз за разом возвращаться к ней же. В таких случаях говорят, что человек на чём-то «зациклился». Действительно, в нашей психике существует циклический механизм работы ума. Только к творческому мышлению он отношения не имеет.

Как же следует мыслить? По возможности — динамично, легко и ритмично. Да-да, именно ритмично. Все процессы в этом мире — тем более, живые — протекают в определённом ритме. Существуют ритмы сердца, тока крови, ритмы мозга... И вообще, в нас — множество всяких биоритмов. Кстати, не только в нас — всё в этом мире существует в собственном ритме, даже, так называемая неживая природа, даже камни... Но подробнее об этом — возможно, в другой раз, если он состоится.