Карнавал смерти - Рафаэль Монтес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кафе «Моура» у девушки усилилось ощущение поездки на американских горках, будто ее кабинка начала выписывать петлю за петлей. Джордж сидел на обычном месте, печатая на ноутбуке.
После своего молчаливого бегства она надеялась, что писатель подыщет другое место для работы или будет демонстративно избегать ее, если продолжит приходить в кафе. Но Джордж оказался незлопамятен: при виде Виктории его лицо просияло. Она не удержалась и одарила его застенчивой полуулыбкой. Ей захотелось подойти к нему и извиниться за вчерашнее, но она не стала. Бели поинтересовался, как у нее дела. Виктория рассказала, как утром навестила тетю Эмилию, но ничего ей не говорила. Босс настаивал, чтобы она рассказала тете обо всем как можно скорее. Виктория согласилась и поднялась наверх обслуживать столики на втором этаже, наблюдая оттуда за Джорджем. Издали она отметила, какой он привлекательный, сосредоточенный на работе, задумчивый и серьезный. Виктория работала весь день, стараясь отвлечься от посторонних мыслей. Время от времени она поглядывала вниз и встречалась взглядом с Джорджем. Каждый раз кто-то из них быстро отводил глаза, как в гляделках, а через несколько секунд они снова смотрели друг на друга и смеялись.
Около пяти вечера Бели поднялся на второй этаж и позвал Викторию к телефону. Она растерялась, ведь ей редко звонили на работу. Это мог быть доктор Макс: он один из немногих знал этот номер. Она спустилась и, облокотившись на стойку кассы, поднесла трубку к уху.
– Виктория, это детектив Акино, – представился голос на другом конце провода. – Вы должны как можно скорее подъехать к нам в участок. Отец Сантьяго убит.
12
Атилу нашли утром. Спозаранку его жена Бруна и дочь отправились в Рио-де-Жанейро по делам. Они вернулись перед обедом и нашли в гостиной окровавленный труп. Бруна сразу позвонила в полицию, одновременно пытаясь прикрыть глаза дочке, которая кричала и рыдала без остановки. Прижимая рюкзачок к тощей груди, Виктория слушала рассказ детектива. Ее одежда все еще была нагрета палящим дневным солнцем, и вяло работающего вентилятора не хватало, чтобы хоть немного прийти в себя. Викторию охватило странное ощущение. Не страх и не тревога, а зудящее чувство бессилия. Примерно так, наверное, чувствуют себя приговоренные к смерти перед казнью.
– Как он погиб? – спросила она, когда детектив замолчал. Акино уронил голову на руки.
– Его зарезали, – наконец произнес он. – И у него на лице была метка.
– Черная?
– Да.
Зрение Виктории затуманилось. В сознании вспыхнула цепочка болезненных видений: Валентина со сморщенными от воды пальчиками, играющая в детском бассейне возле дома и прикусывающая зубами резиновую уточку; Валентина, стоящая перед отцом, у которого перерезано горло, а по щекам стекает черная краска… Виктория прекрасно знала, каково это. Она все еще четко помнила прошлое, поэтому заставила себя сосредоточиться на точке где-то вдалеке, чтобы не потерять сознание.
– А как девочка? – спросила она.
– Ей дали успокоительное.
…Когда Виктория очнулась в больнице, то сразу спросила двоюродную бабушку о родителях и брате. Даже после того, как она видела всю семью мертвой, ей потребовалось несколько дней, чтобы осознать это. Наверное, то же самое будет и с Валентиной. Чувство вины первым вырвалось на поверхность из бурлящего котла эмоций, охвативших Викторию. В каком-то смысле она ответственна за смерть Атилы и страдания малышки. Девушка почувствовала, как у нее резко упало давление.
– Вы встречались в воскресенье, так? – уточнил Акино. – И как поговорили?
Виктория пожала плечами:
– Нормально.
Произнесенное вслух слово прозвучало абсурдно.
– Нормально? Он не нервничал? Может быть, угрожал?
– Нет, не угрожал. Он был добр ко мне.
– А вы? Может, он решил, что вы угрожаете?
Ей не понравился тон детектива, как будто она подозреваемая. Виктория внимательно посмотрела на его худое лицо и лысую голову, придававшие ему странный и мрачный вид. Как у персонажа из фильма ужасов.
– Почему вы спрашиваете?
Акино сделал рукой неопределенный жест:
– Просто хочу знать, о чем вы говорили.
Викторию прошиб пот. Ей не хотелось рассказывать про дневник: она боялась, как бы полиция его не конфисковала.
– После выхода из колонии Сантьяго считал, что отец бросил его, и винил того за это, – выдавила она из себя. – Атила не получал от него вестей много лет.
– Значит, он солгал вам. – Акино открыл лежавшую на столе бежевую папку и вынул лист бумаги. – По словам Бруны, на прошлой неделе они получили по почте посылку для Атилы. Очень тяжелую и без обратного адреса. Бруна расписалась за нее, а потом ее муж сам открыл посылку в спальне. Она сразу почувствовала: что-то изменилось. Похоже, содержимое посылки встревожило Атилу. Жена пыталась расспросить его, но Атила сказал, что это его проблема и он сам разберется. Бруна решила не настаивать, а когда она искала в шкафу мужа одежду для похорон, то нашла эту записку.
Акино протянул Виктории листок. Она не сделала ни малейшего движения, чтобы взять его, и детектив оставил его на столе. Идеальный круглый почерк, прописные буквы, как в дневнике. Она читала, молча шевеля напряженными губами.
«Виктория собирается разыскать тебя. Передай ей это, и я оставлю тебя в покое».
Детектив смотрел на нее с каким-то равнодушием, прикрыв глаза, словно собирался погрузиться в глубокий сон. Она поняла, что должна что-то сказать.
– Что в посылке? – спросила Виктория слабым голосом.
– Мы не знаем. Бруна нашла только записку, которая, видимо, прилагалась к посылке. Атила вам ничего не отдавал?
Виктория покачала головой.
– Значит, он не выполнил просьбу и был убит.
– Да.
– Хотя странно, что содержимое посылки исчезло. Если он не отдал вам, то куда дел?
– Выбросил?
– А записку оставил?
– У меня нет ответов на эти вопросы, детектив.
– Где вы были сегодня рано утром?
– Дома. – «Читала дневник Сантьяго», – мысленно добавила Виктория.
– С вами кто-нибудь был?
– Нет.
– И вы выходили из дома только на работу?
– Утром мне звонил друг. Я случайно не подозреваемая?
– Нет, – слова детектива прозвучали неубедительно. – Конечно, нет.
– Тогда я могу идти?
– Учитывая ваши показания… и то, что случилось с Атилой… главный подозреваемый – сам Сантьяго.
– Значит, он вернулся.
Вслух эта фраза прозвучала ужасно; по спине Виктории пробежали мурашки.
– Может, кто-то хочет, чтобы мы так думали. Нам известно только, что кто-то пытается связаться с
