Условия выживания - Леонид Кудрявцев

Мы ссыпались по лестнице.

— Все-таки здорово мы выпутались, — хихикнул Тискальщик. — Так и должно было быть. Так и должно… они передрались между собой, а выиграли в конечном счете мы.

Честное слово, мне захотелось ему врезать.

Да, выпутались, но ни о какой закономерности не имело смысла говорить. Какой, к черту, расчет? Нам просто немыслимо, сказочно повезло. Шансов на то, что ворвавшийся в номер наемник окажется вооружен не безобидным шокером, а чем-нибудь посмертоноснее, и прямо с порога начнет поливать из своего оружия всех, кто ему попадется на глаза, в том числе и нас, было неизмеримо больше. Всем известно: в любой уличной драке больше всего достается случайным свидетелям, тем, кто совершенно ни при чем.

Впрочем, даже если бы я решился наплевать на то, что Тискальщик является моим работодателем, у меня просто на подобное не было времени. Я буквально кожей чувствовал, что надо уходить из этой гостиницы, рвать когти, и побыстрее. Вот-вот… сейчас…

Хозяин гостиницы находился на своем месте, и физиономия у него, как и положено, была совершенно непроницаемая. В руках он сжимал тяжеленный тесак, и это лучше всяких слов говорило, что скандалить с ним может оказаться себе дороже.

Да и какой смысл был с ним скандалить? Он-то как в этом деле мог быть замешан? Владеет гостиницей, делает деньги, не пытается вникнуть в то, что его совершенно не касается.

Все же, когда мы быстрым шагом проскочили мимо него и кинулись к выходу, Тискальщик не удержался, пропыхтел:

— Не много же он сегодня заработал. Все полученные от нас деньги уйдут на покрытие расходов. Еще и не хватит.

— Ты не понимаешь, — сказал я. — Все расходы погасит страховая компания, а деньги, которые он получил сегодня с тебя и других заговорщиков, являются его не облагаемым налогом заработком.

— Но все-таки… — начал было Тискальщик.

Как раз в этот момент неподалеку, совсем рядом, послышалась сирена движителя стражей порядка, и мы резко остановились. Нетрудно было догадаться, куда они так спешат.

— Мы не успеем! — крикнул Тискальщик. — Они нас перехватят.

— Тут должен быть черный выход, — промолвил я. И в самом деле, какая гостиница обходится без черного хода?

Мы кинулись обратно к стойке. Увидев это, хозяин гостиницы снова выудил из-под стойки тесак и приготовился пустить его в дело.

— Нет, нет, — закричал Тискальщик, выуживая на бегу из кармана пару банкнот. — Нам нужен черный ход. Мы заплатим.

Ничего лучшего он сказать не мог. С хозяином, как и положено, произошла благотворная перемена, он отложил тесак и протянул ладонь ковшиком. После того как в ней оказались банкноты, он махнул рукой, указывая, в какой стороне находится черный ход, и мы со всех ног кинулись к нему.

Этот черный ход оказался длинным, узким, донельзя замусоренным коридором. В самом его конце был штабель пустых пластмассовых ящиков, и Табита больно ушибла об угол одного из них ногу. Впрочем, самое главное все же случилось. Коридор не разочаровал нас в наших ожиданиях и закончился выходом в какой-то проходной двор, которым мы вполне благополучно и смылись.

Смылись!

Квартала через два мы остановились и попытались отдышаться. Табита, наклонившись, морщилась и осторожно гладила ушибленную ногу. Тискальщик пытался захватить как можно больше воздуха. Вот только его носовые фильтры, по-моему, не очень-то для этого годились, а дышать ртом он все равно не собирался. Оглядываясь по сторонам и прикидывая, где мы можем посидеть и обсудить наши следующие дела, я подумал, что вообще-то жизнь у этих чистюль — не сахар.

Все время бояться даже глотка нормального воздуха, есть только особую, выращенную для них пишу, и прочие неудобства. Интересно, что им еще нельзя? Ну, целоваться, положим, можно. Это я уже видел. А в остальном? Наверняка существует целый список того, что им нельзя. И совершенно понятно, почему у них не действует закон выживания сильнейшего. У них и без него идет довольно жесткий отбор. Имел глупость подышать свежим воздухом — в брак, не смог заработать деньги на особую пищу — в брак.

Если подумать, то как бы эта система была не пожестче нашего старого, доброго закона.

Пока я это обдумывал, Тискальщик отдышался так, что даже сумел хихикнуть.

— С тобой все нормально?

Табита прекратила гладить свою ногу и теперь смотрела на Тискальщика встревоженными глазами.

— Все нормально, — заверил ее он. — Просто я вдруг сообразил, что этот Ехидный Пес остался в номере и, значит, тепленьким попадет в руки стражей порядка. А те, конечно, попытаются взять его в оборот. Думаю, он выкрутится, но тем не менее обойдется это ему дорого. Что ж, за излишнюю самоуверенность надо платить.

— А если он проговорится? — спросила Табита.

— Пес? — Тискальщик на мгновение задумался, потом решительно тряхнул головой. — Нет, это не в его интересах. Если он проговорится, то у стражей порядка начнется большая паника. Они бросят все свои силы для того, чтобы наложить лапы на эту маленькую штучку, и наверняка сумеют это сделать. Тем самым Пес останется на бобах. Нет, ничего он стражам порядка не скажет. Будет молчать как рыба и постарается отделаться от них поскорее, чтобы снова вступить в игру.

Я кивнул.

Проще говоря, игра Тискальщика и прочих, в ней участвовавших, после того как в результате визита в гостиницу в его руки попала некая коробочка, не закончилась. Возможно, она будет длиться еще очень долго. Похоже, предчувствия меня не обманули. Они же мне настойчиво подсказывают, что настало время принять некое решение.

Кстати, район, в котором мы в результате наших мытарств оказались, был мне довольно хорошо знаком. И если пройти немного…

— А неплохо бы нам где-то устроиться, — сказал я. — Может быть, что-то выпить, перевести дух, попытаться прикинуть свои дальнейшие действия?

— Неплохая мысль, — сказал Тискальщик. — Можно зайти в какой-нибудь ближайший бар, но, боюсь, появление древнего чистюли там не останется незамеченным. Можно вернуться в нашу гостиницу…

— Не пойдет, — сказала Табита. — Помнишь, как хорошо нас выследил Хукет? Сейчас он потерял нас из виду, но наверняка держит под наблюдением все места, где мы предположительно можем появиться. И гостиница, готова поспорить, в его списке есть.

— Значит, какая-нибудь забегаловка? — с сомнением сказал Тискальщик. — Там нас Хукет найдет еще быстрее. Нет, только не это.

— У меня есть хорошее предложение, — сказал я.

— Говори, — промолвила Табита. — Есть одно место, где мы могли бы посидеть, не опасаясь, что нам кто-то помешает, ну и конечно, не мозоля кому бы то ни было глаза.

9

Табита и Миджуся друг другу не понравились.

Ну что ж, таковы они — женщины. Либо они сразу, нравятся друг другу и буквально с первой минуты начинают делиться всеми своими маленькими секретами, либо не нравятся и так же с первой минуты начинают вести тотальную войну с привлечением всех средств самого крупного калибра.

Табита и Миджуся явно выбрали для своих отношений второй вариант.

Меня это не сильно беспокоило, но я принял кое-какие меры. Отвел Миджусю в сторону и вполголоса ей объяснил, что Табита является помощницей моего нанимателя, проще говоря, того, кто платит мне деньги, и очень-очень неплохие. За свои деньги он имеет право рассчитывать на хорошее отношение не только к себе, но также и к тем, кто его сопровождает, После этого я уже другим тоном попросил Миджусю удержаться и не портить мне малину, а в награду пообещал бусы из настоящего розового дерева, бывшие предметом давней ее мечты. К слову сказать, Миджуся ничуть не хуже Табиты умеет определять, когда я говорю вполне искренне, и, услышав о подарке, тотчас пообещала, что ничего затевать не будет. Однако все равно виду нее, когда она глядела на Табиту, был довольно кислый.

Улучив момент, когда Миджуся вышла на кухню, я поймал взгляд Табиты и развел руками. Та пожала плечами и скорчила забавную рожицу, означавшую, что ей совершенно все это до лампочки.

Ну и прекрасно, ну и здорово.

Тискальщик вытащил из кармана небольшую зеленого цвета бутылочку, осторожно вытряс из нее крохотную таблетку и бросил ее в стоявший перед ним стакан налитой из-под крана воды. Вода забурлила, на несколько мгновений подернулась пленкой разноцветных пузырьков, потом они почернели, стали один за другим лопаться, и еще чуть-чуть погодя вода вновь стала чистой. Только на дне стакана теперь лежал в палец толщиной черный, как уголь, осадок.

Довольно улыбнувшись, Тискальщик отхлебнул из стакана и спросил у меня:

— Итак?..

— Собственно, все, — сказал я. — Что еще можно добавить?

— Почему? — промолвил Тискальщик. — Можно еще добавить, что ты хотел бы получить причитающуюся тебе плату. Не так ли?