Смертельные инвестиции - Хьелль Ола Даль

Шурин помахал какому-то знакомому, который шел по улице мимо их окна.

– Ты знаешь компанию под названием «ПО партнерс»? – спросил Гунарстранна.

– Нет.

– Они производят программное обеспечение и торгуют им.

– Как и все. – Шурин подул на свой кофе. Но взгляд его сделался не таким отстраненным – он понял, зачем инспектор попросил его о встрече.

Шурин трудился в компании «Ношк дата», производящей персональные компьютеры, со дня ее основания. Гунарстранна знал, что он состоит в руководстве. Так как шурин по-прежнему трудился в той же компании, которая успела пережить период роста, застоя и спада, должно быть, он занимает там важный пост. Сегодня, как сообщили инспектору, шурин собирался прочесть лекцию под названием «Будущее норвежских информационных технологий» с подзаголовком «Сценарий развития информтехнологий в Норвегии и Европейском Союзе».

Во время наступившей паузы Гунарстранна окинул взглядом зал. Секретарша шурина, которая говорила так, словно у нее во рту горячая картошка, сообщила, что на лекцию придут все, «кто хоть что-то из себя представляет в данной отрасли».

Зал кафе показался Гунарстранне слишком маленьким для такого представительного сборища. Правда, в «Гранде» наверняка есть и другие помещения. Возможно, все, кто что-то из себя представляет в мире информтехнологий, сейчас сидят где-нибудь по соседству и пьют кофе с пирогами.

– Кто у них главный? – спросил шурин.

– Терье Энгельсвикен.

Шурин дернулся, поставил чашку на блюдце, театрально подмигнул и сделал рукой жест, как будто ошпарился. Потом зашипел и подул себе на руку.

Гунарстранна терпеливо ждал.

– Он учился в Технологическом институте в Тронхейме, – сообщил шурин, снова беря чашку. – Знаешь, он принадлежит к тому поколению ученых, которые приходили устраиваться на работу в потном хайратнике и майке с портретом Мао… – Шурин подмигнул. – И их брали в самые лучшие места! Энгельсвикен – посредственный инженер, которого в начале восьмидесятых непонятно почему взяли в Ай-би-эм. А через пару лет он внезапно ушел оттуда. По официальной версии, потому, что хотел начать собственное дело.

Гунарстранне принесли кофе. Шурин подождал, когда официантка переставит на стол чашку и кофейник с подноса и уйдет, и продолжал:

– По неофициальной версии, он – паршивая овца.

– А если поподробнее?

– Судя по всему, он решил, что в Ай-би-эм ему недостаточно хорошо платили.

– Хищения?

– Вовсе нет, Энгельсвикен получал денежки в паре других мест. – Шурин снова подмигнул. – Вот почему он предпочел уйти из Ай-би-эм без скандала.

Гунарстранна понял, что выражение «внезапно ушел» можно трактовать по-разному.

– Потом он действительно основал свою компанию, – продолжал шурин. – Лет пятнадцать назад, когда банки охотно раздавали кредиты, лишь бы компании, которые присылали заявки, погуще сдабривали текст американизмами.

Гунарстранна огляделся по сторонам, достал из кармана сигарету. Размял между пальцами.

– Ты с ним знаком? – спросил он.

– Мы с ним виделись только один раз.

– И какой он?

– Обычная история, – сказал шурин, немного подумав. – Таких, как он, много… Энгельсвикен, как говорится, не умеет протягивать ножки по одежке. А ты разве с ним не знаком?

– Нет. Только слышал, что жена у него очень холеная дама и ведет соответствующий их положению образ жизни.

– Хм… Жена у него хорошенькая, как куколка. Чего нельзя, правда, сказать о нем. Он любит эксцентричные выходки… И выпить не дурак. – Шурин заговорщически улыбнулся и наклонился вперед. – Об Энгельсвикене в наших кругах ходят легенды… С тех самых пор, как он начал свою деятельность в частном секторе. – Он со звоном поставил чашку на блюдце, вытер губы салфеткой. – Дела тогда шли не очень хорошо, – продолжал он. – Но это не касалось продаж. Видишь ли, когда персональные компьютеры считались новинкой, такую игрушку хотели все, а крупные компании спешно оцифровывали фонды заработной платы и бухгалтерию.

Гунарстранна откинулся на спинку стула. Шурин рассказывал: Энгельсвикен продавал компьютеры, как горячие пирожки, но, по слухам, не платил по счетам.

– Они все больше увязали в долгах, – продолжал шурин. – Кредиторы требовали признать его компанию банкротом. – Он снова взял чашку, отпил кофе.

Гунарстранна кашлянул.

– Что значит «он продавал компьютеры как горячие пирожки, но не платил по счетам»?

Шурин криво улыбнулся и развел руками.

– У них был дом в Брекке. Однажды я там побывал. Тогда-то я его и видел. – Он обвел зал задумчивым взглядом. – На мой взгляд, там у него было слишком шикарно. Ковры на полу, в гостиной мягкие диваны. В цокольном этаже кладовая и гараж. – Перед тем как продолжать по существу, шурин описал двух собак Энгельсвикена. Гунарстранна не перебивал его, хотя и решил, что родственник слишком увязает в несущественных подробностях. Зато тот не забыл о том, что грузовик, который фигурировал в истории, зимой ездил на «лысых» летних шинах. Он помнил также, какая погода стояла в роковой день.

– Был конец года – ноябрь или декабрь. Прогноз на ту ночь был крайне неблагоприятным. Могу сказать, что ездить по дорогам лучше всего было на санях. Внизу, на равнине, шел ледяной дождь, который в горах перешел в снегопад. – Шурин также упомянул о том, что в Бракерёйе, в окрестностях Драммена, у Энгельсвикена имелся склад. – Дело в том, что грузовик на летней резине направлялся именно туда. Он был под завязку нагружен запчастями для компьютеров, дорогой офисной техникой и другими вещами. А наутро должен был явиться арбитражный управляющий и составить опись имущества для последующей продажи на аукционе… Видимо, Энгельсвикен всю ночь перетаскивал имущество в грузовик. Вынес абсолютно все. И напился в стельку. Впрочем, по последнему вопросу мои источники расходятся. Одни считают, что все грузил не Энгельсвикен, а молодой парень, его помощник. По сведениям из другого источника, босс сам грузил, а парень должен был вести машину. Одно ясно наверняка: арбитражный управляющий приехал раньше времени, неожиданно, когда грузовик еще стоял в гараже. Далее все утверждают следующее. Помощник тут же сбежал. А Энгельсвикен, хоть и был сильно навеселе, не стал напрасно тратить время. Он запрыгнул в кабину, завел мотор и выехал из гаража на дорогу.

Шурин зашипел и полез во внутренний карман пиджака за сигариллой. Гунарстранна, вертевший в руке зажигалку, дал ему прикурить.

– Дальше все рассказы немного обрывочные, – продолжал шурин, которому тем не менее без труда удалось восстановить последовательность событий. – Машина была перегружена, однако первые несколько километров преодолела вполне сносно. Но, как только Энгельсвикен выехал из населенных мест, повалил снег. Ничего не было видно из-за метели, а дорога стала такой скользкой, что автомобили заносило и они буксовали. Кое-как Энгельсвикен проехал Ашер и начал взбираться в гору. Учти, что этот пьяница жаден, как все богачи. Он не пожелал ехать по платной дороге и свернул на старую, через Драммен. Если до тех пор ему сопутствовала удача, то после все пошло не так хорошо. На очередном крутом повороте грузовик перевернулся… – Шурин выпустил густое облачко сизого дыма. В его сонных глазах мелькнуло оживление. – Энгельсвикену удалось выпрыгнуть из кабины в последний миг. Машина пролетела на пятьдесят метров вниз и врезалась в дерево… Весь склон горы был усеян компьютерными комплектующими! Как по-твоему, он протрезвел, когда смотрел вниз и оценивал убытки?

Шурин не выдержал и расхохотался, и как будто вновь заскрипела ржавая шестеренка. Многие с удивлением оборачивались к их столику. Шурин поднес к губам чашку и посерьезнел. Увидев, что кофе кончился, он подлил себе из кофейника, оставленного официанткой.

– Домой ему пришлось возвращаться на попутках.

Гунарстранна собирался что-то сказать, но шурин жестом велел ему подождать.

– Ты еще самого интересного не знаешь! – быстро проговорил он. – Видишь ли, арбитражный управляющий видел, как убегал помощник. Он и грузовик видел, когда тот на полной скорости вырвался из гаража. Он пришел к выводу, что столкнулся с самым обыкновенным воровством, то есть посчитал, что Энгельсвикена ограбили! В результате ущерб от потери имущества, в том числе грузовика, оплатила страховая компания, а Энгельсвикен вышел сухим из воды!

Гунарстранна глубоко задумался, а потом спросил:

– И сколько правды в твоем рассказе?

Шурин молча пожал плечами.

Инспектор задумчиво выпустил дым. Возможно, сплетни о махинациях Энгельсвикена, о его невоздержанности в отношении спиртного и удачливости – всего лишь выдумка. И все же характерно, что такая история появилась…

– Лично я не сомневаюсь в том, что он хотел вывезти все со склада, чтобы кредиторы остались с носом, – задумчиво проговорил шурин. – Наверное, правда и то, что перегруженная машина перевернулась на скользкой дороге. Но история со страховкой кажется немного натянутой.