Смертельные инвестиции - Хьелль Ола Даль

– Да. – Голос его срывался. Он откашлялся. Громче повторил: – Да!

На том конце – ни звука. Он извернулся, чтобы посмотреть на наручные часы. Половина четвертого. Как он и думал!

Вдруг он похолодел, услышав характерный щелчок. Как тогда, у Рейдун! Щелчок – и тишина. Кто-то на том конце линии бросил трубку…

В желудок как будто опустили килограмм свинца. Ноги под одеялом застыли и онемели. Он ничего не соображал. Думал о ней.

Он живо вспомнил, как она покорно улыбнулась и вздохнула, как несколько раз называла себя по телефону. А потом звонивший бросил трубку, и послышался такой же щелчок, как сейчас.

Он медленно положил трубку на рычаг. Еще медленнее лег и растянулся на кровати. Вспомнил увеличенный снимок, который показывал ему злобный коротышка полицейский. Ее изуродованные грудь и шея, выражение ужаса на лице…

Наверное, спасаясь от ударов, она пятилась назад, а потом споткнулась и упала. И поняла, что ей больше некуда идти.

Ночник на прикроватной тумбочке освещал почти всю комнату. Кроме углов.

Дверь в спальню была закрыта. Он лежал и вслушивался. Как-то слишком тихо.

Здесь кто-то есть?

Ноги у него затекли. Показалось, будто дверь в спальню открывается. Присмотревшись, он понял, что ему все только кажется.

Он пытался справиться с растущим страхом, успокаивал себя. Он у себя дома. Он совершенно один. Входная дверь заперта.

Почему звонили? Наверное, кто-то ошибся номером. Входная дверь заперта. А цепочка? Он закрылся на цепочку? Конечно нет. Он никогда не закрывался на цепочку. Цепочки – для старушек. Он закрыл глаза. Дверь. Ноги снова отяжелели. Там никого нет! Кто-то ошибся номером! Здесь никого нет! Встань, выйди в прихожую и накинь цепочку!

Проклятый страх. Запер ли он дверь на ночь?!

Он наблюдал за своими действиями как будто со стороны. Руки медленно отбрасывают одеяло… Он спускает ноги на пол… Встает…

Когда позвонили в дверь, он словно прирос к месту. Теперь не только живот, но и вся верхняя половина туловища налились свинцом. Шея похолодела. Мозг перестал анализировать действительность. Руки как будто усохли, утратили силу, стали как у восковой куклы; они ему больше не принадлежали.

Он одевался машинально, ничего не чувствуя. Все тело как будто онемело… Кое-как набросив на себя одежду, он сел на кровати.

Неужели ему все только мерещится?

Знакомый звонок. «Динь-дон». Слышал он его или выдумывает?

Сначала кто-то позвонил по телефону, а потом в дверь. Среди ночи – в половине четвертого. Он вспомнил нож, лежавший на столе у полицейского. Вспомнил, как сверкнуло лезвие при свете настольной лампы…

Он сам не знал, как оказался на пороге спальни. Схватился за ручку. Медленно, очень медленно, стараясь не шуметь, вышел в коридор. Осмотрел гостиную и кухню. Все тихо. В сером свете, проникавшем с улицы, он различал в полумраке очертания предметов. Желтая полоса в узкой щели между дверью и косяком подсказала, что он забыл выключить свет в прихожей.

Боясь пошевелиться, он стоял и прислушивался.

Невероятно тихо. Звонок. Слышал он, как кто-то позвонил, или нет?

Почему у него в двери нет глазка? Глазок в двери есть у всех. Подумать только, ведь можно было просто подойти к двери и увидеть, кто стоит с той стороны!

Вот.

Еще один звонок прозвучал особенно гулко в пустой прихожей. У него подкашивались ноги.

Там кто-то стоит. И ждет.

Во рту пересохло. Нужно ли что-то сказать, спросить, кто там?

Голова не работала. Он потерял голос. Дышал ртом. Невозможно так долго стоять в одной позе! Он пошевелился, и у него хрустнуло колено. В тишине звук показался ему резким, как выстрел. Интересно, слышно ли его за дверью?

Снаружи – абсолютная тишина. У него затекли руки и ноги. Стоять в одной позе невыносимо. Долго ли он так стоит? Ему казалось – целую вечность.

Он услышал шаги… За дверью кто-то ходил. У него не осталось никаких сомнений. Он закрыл глаза, медленно выдохнул.

Ссутулился. Колени подогнулись. Он не отдавал себе отчета в том, как напрягся.

Он посмотрел на часы, отметил время и прислушался. Оказывается, он простоял в прихожей десять минут. Целых десять минут! За дверью уже наверняка никого нет. Тот, кто приходил, ушел.

Когда он отпер и открыл дверь, собственная рука показалась ему ослепительно-белой.

Глава 22

Машину Гунарстранна оставил в Кампене. Через полтора часа, выйдя из автобуса и направляясь к «Гранд-отелю», он раздраженно хмурился. Нелегко существовать без машины. И мастерская оказалась совсем не такой, как он ожидал. Сначала он ее вообще не заметил. Вошел во двор, усыпанный гравием, увидел белье, которое сушилось на веревках, и какой-то сарай. У стены устроили стоянку для велосипедов. Мастерская как раз и помещалась в полуразвалившемся сарае, обшитом старыми серыми досками. Наверное, его не красили со времен Второй мировой войны. Из-под просевшей крыши торчала тонкая металлическая труба с обтекателем – прямо как в комиксе.

Увидев в углу дверь подъезда, он принялся читать таблички с фамилиями жильцов, но нигде не обнаружил вывески мастерской «Гундер авто». Осторожно вышел на улицу, еще раз взглянул на номера домов, перепроверил адрес. Выругался, повернулся к невысокой, тщедушной фигуре в заляпанном маслом комбинезоне; человек этот не спеша брел по улице ему навстречу.

– «Гундер авто»? Это я. – Коротышка дружелюбно улыбнулся и поманил Гунарстранну за собой в сарай.

Оказалось, его «шкода» там вполне помещается. Гундер помог ему заехать.

– Давай сюда! На меня! Прямо, выравнивай, выравнивай, на меня, на меня!

Наконец, усталый и вспотевший, Гунарстранна поставил машину как надо. Он едва успел распахнуть дверцу, а тощий коротышка уже достал домкрат и подкатил к машине металлический цилиндр. Гунарстранна решил, что в нем механик держит самогон – от него отходила трубка. Пару минут механик с ошеломленным видом разглядывал машину.

Потом оказалось, что у него нет никакой бумаги. В конце концов он поднялся в туалет, чтобы найти на чем писать. Вниз он спустился с двумя обрывками рулона и грязным карандашом.

– Хм… у вас что-то с зажиганием, наверное, машина глохнет, когда вы прибавляете газ…

Разглядывая тощего механика, инспектор скептически хмурился. Откашлявшись, спросил, когда можно будет забрать машину. Но внятного ответа так и не получил. Механик снова принялся прикидывать, что может быть не так и что еще из электрики может «полететь». Он обильно уснащал свою речь техническими терминами.

Возвращаясь на автобусе в центр, Гунарстранна сам себе удивлялся. Во что он ввязался, черт его возьми? Механика ему порекомендовал Фрёлик. Может, с ним посоветоваться? Кажется, механик живет в одном доме с подружкой Франка. Вроде человек надежный. И все же Гунарстранну не покидало дурное предчувствие. Надо было сразу уехать оттуда! Вздохнув, он решил подождать. Неизвестно, как механик справится с работой и сколько запросит. Инспектор решил, что подождет счет и только потом выместит гнев на напарнике.

Он вошел в кафе «Гранд-отеля» и остановился на пороге, выискивая глазами шурина.

Он услышал шипение, которое доносилось от окна, выходившего на Карл-Юханс-гате, и направился туда, хотя шурина пока еще не видел. Он вгляделся внимательнее. Вон он! В костюме, машет ему газетой.

Инспектор поклонился метрдотелю; тот холодно и сдержанно кивнул в ответ. Он подошел к столику шурина и сел.

За долгую жизнь брат Эдель научился подавлять приступы смеха. Смех у него был сухой и скрипучий, звучал, как будто рядом вращалась ржавая шестерня. Смеющийся шурин невольно оказывался в центре внимания… С другой стороны, когда он все-таки не сдерживался, его смех был заразительным. Но брат Эдель терпеть не мог изображать клоуна. Поэтому всякий раз, как ему хотелось рассмеяться, поздороваться или просто привлечь чье-то внимание, он издавал звук, похожий на змеиное шипение.

– Давненько мы с тобой не виделись, – вежливо начал шурин, мелкими глотками попивая кофе. Гунарстранна различил в его словах одобрение и подозвал официантку.

– Кофе! – буркнул он, повернулся лицом к столу и ответил любезностью на любезность. Они виделись впервые за четыре года. В первый раз после похорон Эдель.

В зале сидели хорошо одетые женщины; они пили утренний кофе с тортом и разговаривали. За отдельными столиками завтракали бизнесмены. Шурин ничем не выделялся из массы завсегдатаев: круглые очки, серый жилет, белая рубашка. На лице – доброжелательное и снисходительное выражение, которое немного портили тяжелые веки и странная улыбка, больше похожая на гримасу. Со стороны может показаться, что у него насморк. На стуле у окна лежал кожаный кейс. На столе – раскрытый ежедневник с дополнительными карманами, распухшими от визиток.

Шурин помахал какому-то знакомому, который шел по улице мимо их окна.

– Ты знаешь компанию под названием «ПО партнерс»? – спросил Гунарстранна.