Смертельные инвестиции - Хьелль Ола Даль

На перекрестке Фрёлик повернул налево.

Когда они проезжали под большим рекламным щитом, на лысине Гунарстранны заплясали зеленые и красные огни. Остановились на светофоре. Наконец-то зеленый! Машина тронулась с места. Вечером заметно похолодало; поднялся ветер. Проститутки прятались в дверях и подворотнях. Только одинокая молодая девушка в распахнутой меховой шубке шла, широко расставляя ноги, по правой стороне улицы. Франк с одобрением оглядел ее округлые бедра, которые не скрывала мини-юбка. Он махнул еще одному тайному агенту, который поедал хот-дог рядом с патрульной машиной. Двое пьяниц толкались на тротуаре рядом с синей неоновой вывеской ресторана. Они пытались поднять своего товарища. Тот валялся на асфальте ничком; под ним темнела лужа – то ли крови, то ли рвоты.

Фрёлик повернул на Банкпласс, притормозил у тротуара, заглушил мотор. Проститутка, заметив их машину, быстро юркнула в подворотню. Прежде чем она скрылась в темноте, Франк углядел полоску шелковистой кожи над блестящими черными ботфортами. Он поозирался по сторонам. Машин было немного, и ехали они медленно: водители высматривали «ночных бабочек». Светловолосый парень в джинсах мочился у крыльца с ржавыми перилами рядом с Музеем современного искусства. За ним какая-то девица в мини-юбке неспешно подошла к машине, нагнулась и оглядела клиента перед тем, как сесть. Но на ступеньках банка никого не было.

Он снова стал осматриваться. Агент сказал: старый банк… Тот, кого они ищут, не в том состоянии, чтобы далеко уйти.

– Вон он!

Какая-то фигура, пошатываясь, брела по Конгенсгата, удаляясь от них. Его пальто было расстегнуто; в правой руке он сжимал предмет, похожий на бутылку. Двигался он с трудом; его бросало от одного края тротуара к другому. На ходу он то и дело врезался в машины, рекламные щиты и прочие препятствия.

Они вылезли из машины и пошли за ним. Пьяный все чаще спотыкался. Длинная прядь волос над левым виском развевалась, как флаг. Гунарстранна и Фрёлик прибавили шагу. Они догнали пьяного, когда тот упал на колени, споткнувшись о камень на лужайке.

– Свеннебю!

Франк присел рядом на корточки.

Свеннебю с трудом поднял голову. Он никак не мог сфокусироваться. Пальто и рубашка у него были грязные; похоже, его не раз вырвало. Он почти ничем не напоминал человека с фотографии. Точнее, какое-то сходство оставалось, но из-за распухшего лица он сильно переменился. Губы выпятились вперед, а глаза по обе стороны крупного острого носа, наоборот, ввалились. Он смотрел на них без всякого выражения.

– Полиция! – властно произнес Франк, хотя и понимал, что их собеседнику сейчас море по колено.

Свеннебю еще больше выпятил губы. Голова все время падала на грудь. Нижняя губа еще больше выпятилась вперед. Голова упала на землю. Свеннебю попытался встать, но голова, похожая на спелую грушу, как будто тянула его к земле. Франк встал и пустил на свое место Гунарстранну. Свеннебю вяло махнул рукой, и его снова обильно вырвало. Бутылка выпала из рук и разбилась.

В мутной белесой массе, от которой разило спиртом, плавали кусочки моркови и горошины. Гунарстранна отошел подальше, опасаясь за свои брюки. Свеннебю медленно поднял руку и вытер сопли. Когда рука безвольно упала, он сам потерял равновесие и рухнул лицом в собственную блевотину. Второй рукой он попытался опереться об асфальт и поранился об осколок. Ладонь покраснела от крови.

Гунарстранна нагнулся и ловко перевязал рану платком.

– Свеннебю! – негромко, дружелюбно позвал он.

Голова у Свеннебю по-прежнему моталась из стороны в сторону.

Гунарстранна осторожно приподнял голову пьяницы и запрокинул ее назад. Лицо было все в слизи и рвоте.

– Свеннебю!

Никакого отклика.

Гунарстранна схватил его за мочку уха и сильно дернул. Свеннебю закатил глаза; видны были только белки. Когда Гунарстранна отпустил его ухо, Свеннебю вдруг разинул рот, и его снова вырвало.

Оба полицейских поспешно отскочили. Увидев, что опасность миновала, Гунарстранна снова склонился над менеджером по маркетингу. Он решил предпринять последнюю попытку.

– Рейдун! – прошептал Гунарстранна. – Рейдун Росендаль!

Никакой реакции.

Свеннебю с трудом сел на тротуар, разведя ноги, как малыш в песочнице. Брюки у него тоже испачкались.

Мимо поспешно прошла пожилая пара. Женщина постаралась обойти их подальше; оба испуганно косились на полицейских.

Свеннебю попытался засвистеть, но из его рта вырвался только хрип. Он икнул. Пустил сопли. Губы у него кривились. В нем что-то хрипело и клокотало. Он покачнулся и завалился на бок, стукнувшись головой о крыло стоящей рядом машины. Франк с трудом вернул его в сидячее положение. Теперь из виска у Свеннебю тоже шла кровь. Он по-прежнему хрипел что-то неразборчивое. С трудом расстегнул ширинку, кое-как извлек свой инструмент и, шумно вздохнув, помочился – в основном себе на брюки. Вокруг него на асфальте растеклась лужа.

Гунарстранна и Фрёлик вернулись к своей машине.

Свеннебю, широко расставив ноги, сидел в луже собственной мочи. Его еще раз вырвало. Голова моталась туда-сюда.

Сообщить о нем по рации Фрёлик предоставил Гунарстранне.

Скоро приехал фургон с включенной мигалкой. Два констебля проворно подхватили Свеннебю под мышки и втолкнули внутрь. Он упал ничком и остался лежать на месте, как ком теста, который бросают о кухонный рабочий стол.

– Позовите к нему врача! – крикнул Гунарстранна. – Пусть осмотрит его руку!

Констебль кивнул. Менеджера по маркетингу увезли.

Глава 21

Сигур Клавестад спал беспокойно. Ему снилась молочно-белая кожа на фоне предрассветного окна. Во сне звонил телефон, но на том конце линии была тишина. Правда, он понимал, что ему все только снится. Он приказывал себе перевернуться на другой бок или вообще проснуться, взять себя в руки. Тревога не проходила. Казалось, страшный сон никогда не кончится. И все же ему удалось широко открыть глаза.

Он сразу заметил, что у него пропотело одеяло – задубело и стало холодным. Не шевелясь, он лежал на спине и смотрел в потолок. Была ночь. Снаружи лился тусклый свет уличного фонаря. Интересно, подумал он, который час. Тишина подсказала, что уже поздно. Шума машин совершенно не было слышно. Так тихо бывает от двух до половины четвертого, когда у ночных таксистов заканчивается смена. В четыре утра на улицу выходят рабочие утренней смены.

Всегда неприятно просыпаться посреди сна.

Как от толчка. Кажется, будто ты падаешь в бездонную пропасть и ничего не можешь поделать… И боишься, что кто-то набросится на тебя из темноты.

Он не мог заставить себя пошевелиться. Боялся шуметь. Боялся, что его кто-то услышит. Глупость, конечно, но так было всегда. С раннего детства, когда ему казалось, что в платяном шкафу прячется злодей в черной шляпе с занесенным мечом. Парализованный страхом, он долго вглядывался в темноту. Руки и ноги покрывались «гусиной кожей». Правда, потом он все же засыпал или, пересиливая себя, набравшись смелости, зажигал лампу у кровати.

Сейчас он жил один и прекрасно понимал, что его мучают детские кошмары. Тем не менее липкие пальцы его не слушались – как всегда.

Наконец он заставил себя повернуться. Тихо зашуршало одеяло. Он с трудом выпростал руку и включил ночник. У кровати появился круг тусклого света, не доходящего до углов комнаты. И все же он рывком сел и взял с тумбочки сигареты. Затянулся, совершенно не почувствовал вкуса и сразу же пожалел, что закурил… Не из-за противного привкуса во рту, а потому, что теперь придется открывать окно. Делать это ему почему-то не хотелось.

Он курил резко, порывисто. Вспоминал вчерашнего сумасшедшего старика. Его бешеные черные глаза… Наверное, гей. В городе полно спятивших геев. Вечно он на них натыкается! Физиономия старика напомнила ему одно лицо из прошлого. Как-то он сидел в трамвае. Вдруг в вагон ввалился какой-то тип, сел напротив и предложил: «Пошли ко мне, подрочишь и получишь тысячу». То же самое чувство, что и тогда, он испытал вчера со старикашкой. Липкий страх – ведь неизвестно, на что способны психи. Такие люди совершенно непредсказуемы; никто не знает, что творится у них в голове. Как вчера, когда он вдруг остановился, повернулся и увидел совершенно безумные глаза старика.

Зазвонил телефон.

Он не удивился, даже немного обрадовался, услышав звонок. Телефон был как-то связан с тем старым психом. Как будто он именно поэтому проснулся, ожидая, что случится нечто подобное. Он сунул сигарету в рот и, прежде чем поднять трубку, долго смотрел на аппарат.

– Да. – Голос его срывался. Он откашлялся. Громче повторил: – Да!

На том конце – ни звука. Он извернулся, чтобы посмотреть на наручные часы. Половина четвертого. Как он и думал!

Вдруг он похолодел, услышав характерный щелчок. Как тогда, у Рейдун! Щелчок – и тишина. Кто-то на том конце линии бросил трубку…