Канатные плясуны - Андрей Костин

— Ну да? — ехидно спросил шофер. — Я тебе че, Профессор Лебединский?

— Какой еще профессор?

— Ну певец такой, с гранатой. Песню его слышал. «Я убью тебя, лодочник». Там парень хотел гранатой крейсер «Аврору» взорвать, чтоб революции не было, а ему вместо этого по жопе навесили.

— При чем здесь лодочник? — возмутился «Робин Гуд». — Вы подъезжаете к центральному входу в банк. Я выхожу из инкассаторской машины с пустым, но отвлекающим внимание толпы мешком, и в вашей служебной одежде. Все смотрят на меня. Вам-то чего бояться?

— А если…

— С милицией я договорился, — быстро сообщил «Робин Гуд», взглянув на Диму.

— В каком смысле договорился?

— В том смысле, — подтвердил Дима-милиционер, — что габариты у тебя не горят. Аварийная машина.

— Как это — аварийная? Как это — не горят? Я техосмотр месяц назад прошел…

— А вот так, — и Дима лихо каблуком разбил повторитель поворота. — Не горят, и все. Так что или ты делаешь то, что предложил сотрудник банка, или…

— Я понял, — сказал водитель. — Блин, надо было ребят послушаться и уматывать их вашего гребаного поселения. Варвары какие-то, дикари, — пробормотал он себе под нос, чтобы не услышал Дима.

Весть о том, что снимают кино, моментально разнеслась по Камышевску. Подъехавшая РОВНО В ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ инкассаторская автомашина еле пробилась через запрудившую площадь толпу. Да и не пробилась бы, если не милиционер в поношенной форме, который разгонял людей перед ней. Оттого, что милиционер был незнакомый, зрители расступались, думая, что кино уже началось.

— Говорят, в главной роли снимается Никита Михалков! — ходили в толпе слухи. — А его подружку играет Джулия Робертс…

— …Да нет, не Робертс, хотя тоже Джулия… Она у него в фильме снималась.

— Райкин? Костя Райкин у него снимался, я помню, вот кто лысого такого играл бандита!

— Нет, лысого будет играть сам управляющий банком, я собственными ушами слышал. Бешенные «бабки» за роль получит. Не меньше, чем в Голливуде.

— Повезло мужику, полный «данон». Правильно говорят, деньги к деньгам…

— И вовсе не Михалков, а Михась. Вон тот, в кепке, с бородой. Он у них за режиссера. Я всех режиссеров в лицо знаю, я в прошлом году к свояку ездил, там как раз кинофестиваль проходил.

— …А помощница режиссера сказала, я сам слышал, тем, кто в массовке, по сотне дадут.

— По сто рублей?!

— Долларов, деревня! У нее в руках — во! — такая пачка «зеленых»! Чего думаешь, они не начинают? Инкассаторов ждут, которые остальные деньги подвезут. Сам слышал, как только деньги привезут, сразу снимать начнут, тут и актеры подъедут.

Эти актеры, на кинофестивале видел, они без денег и шагу не сделают. Шаг влево — и плати. Шаг вправо…

— А в массовку всех берут?

— Кто успеет записаться. И обед бесплатный для массовки! Сам видел, в привокзальном кафе столы накрывают, — подтвердил тот, кто «видел и слышал сам».

В городе он был известен как скупщик краденого и пользовался всенародной любовью. Звали его уважительно Михал Михалычем, а кто и попросту Михалычем. Скупал за сущие копейки, зато владелец украденной вещи всегда мог к нему обратиться и за небольшой процент вернуть вещь обратно.

Короче, порядочный человек, такому ребенка в школу отвести доверить можно.

— А автограф у актеров попросить дадут? — робко спросила необыкновенно хорошенькая девушка, дочка местного иерея.

— Сам не знаю, — смутился впервые скупщик. — Врать не буду, про автографы базара не было.

Площадь перед банком бурлила и грозила прорваться сквозь живое ограждение, состоящие из охранников банка и крепких мужиков, нанятых тут же, из толпы, девицей-помощницей.

Инкассатор, в форменной тужурке и круглых очках «а-ля Леннон», добрался до входа, пугливо оглядываясь на гомонящую толпу, от которой его наконец-таки отсекли двери. Передал управляющему опечатанный мешок с деньгами, и стал ждать документ, подтверждающий, что мешок доставлен по назначению.

На плече у него висел автомат, точь в точь как настоящий. Автомат купили утром в отделе игрушек, но если не трогать руками, то и не различишь.

Руками автомат никто трогать не собирался.

— Необходимо пересчитать деньги! — взмолился управляющий, на которого уже надевали нарукавники. — И я не позволю брить мне голову!

— Вы представляете, сколько стоит съемочный день! — завопил «режиссер». — Вам привезли мешок, как договаривались, в одиннадцать? Привезли. С минуты на минуту подъедут актеры, а мы еще камеру не установили. Позже пересчитаете.

— Но клиент…

— Здесь я, здесь! — крикнул из толпы, часть которой все-таки успела проникнуть в кассовый зал, Ренат и помахал рукой управляющему. — Я подожду. Мне тоже роль дали, правда, маленькую, не такую, как вам. Не каждый ведь день в кино снимают, едрена матрена!

И верно, не каждый день, подумал управляющий. Надо будет потом, когда рекламу покажут по телевизору, записать на видик.

И чего пыль поднимать, решил управляющий про себя. Машина — инкассаторская, видел, когда она подъехала, не первый раз на ней деньги привозят, номер я знаю. И эту царапину на борту помню. Правда, паренек в очках незнакомый, наверное, новенький. А мешок с деньгами пока полежит в сейфе, под надежной охраной. Могли, конечно, напутать с суммой, такое уже случалось. Но все равно, при таком бардаке организовать пересчет и оформление — просто невозможно.

Впрочем, клиент сам сказал, что подождет, окончательно успокоил себя управляющий и подставил лицо кисточке, которой девица, зачерпывая пудру из косметического набора, щедро посыпала его лицо.

— Мое дело — мешок передать, — взмолился очкастый инкассатор. — Я не могу до вечера ждать, пока пересчитывать начнут. Если в сумме расхождение найдете — с Нововладимирским отделением и разбирайтесь. Мы — люди маленькие. Пакет взял — пакет отдал. Мешок взял — мешок…

Мгновением позже управляющий приказал выдать документ в получении опечатанного мешка, который доставили из Нововладимира.

Сжимая расписку в руках, очкастый инкассатор, он же «Робин Гуд», а это был он, пробился сквозь толпу обратно к машине. Окружающие были так увлечены тем, что разворачивается на «съемочной площадке», что не заметили, как он передал расписку Ренату, с которым столкнулся по пути. А Ренат торопливо стал пробиваться сквозь скопление людей, чтобы передать расписку дальше — по назначению.

— Так… — режиссер с сомнением оглядел кассовый зал. — мне нужно помещение.

— Какое помещение?

— Неважно, какое. Главное, чтобы в него можно было войти не через центральный вход, в том смысле, чтобы войти незамеченным.

— Это еще зачем? — подозрение закралось в душу управляющего.

— Сейчас подъедут актеры. Как вы полагаете, их не разорвут на части, если они решат войти с главного входа?

Управляющий признал его правоту.

— Можно подъехать с заднего двора, — предложил он. — Там бронированная дверь, но ради такого случая мы ее откроем.

Открыв ключами, которые дал управляющий, бронированную дверь, ведущую в банк с заднего двора, Ренат предложил инкассаторам войти.

— Подождите здесь, — бросил, — сейчас попробую привести шефа… А если не удастся — сам принесу от него расписку. Дверь закройте изнутри и открывайте только мне. На всякий случай. А как только расписку принесу, мешок с деньгами сразу мне и отдадите.

А управляющий, да и все посвященные служащие полагали, что на потрепанном автобусике привезли актеров.

Режиссер временно удалился, пояснив, что ему необходимо дать последние инструкции только что приехавшей труппе.

— Мне не нужны дубли, — пояснил Семен. — Я, как сапер, не ошибаюсь. Пока…

Наконец, снова появился режиссер в накладной бороде, под которой очень чесалась кожа, поднес к губам мегафон:

— Все! — крикнул он, уловив знак, который подал ему из толпы Ренат. — Временный перерыв! Массовка может пока пообедать. Через сорок минут всех попрошу занять свои места. Обеды — строго по карточкам, которые вам выдали, — добавил он.

— Все, — незадолго до этого сообщил Ренат двум инкассаторам, которые ждали его, и передал им заверенный печатью и подписью документ, который передал ему «Робин Гуд». — Можете возвращаться на базу, ребята.

— Все, — сказал «Робин Гуд» водителю, когда похоронный ПАЗик с инкассаторами вернулся. — А ты боялась…

— Все-е! — закричал Дима, когда они впятером, включая девицу и «Робина», погрузившись в ПАЗик, — Мы сделали! Мы это сделали!

— Все… — вздохнула Джессика, поглаживая мешок с деньгами, которые инкассаторы передали Ренату в обмен на расписку.

— В…все… — заикаясь и обреченно признался управляющий, когда, мучимый подозрениями после таинственного исчезновения киношников, вскрыл инкассаторский мешок.