Тень дракона - Кирилл Кащеев

– Змилуйся, батюшка Спиридон, не убивай дуру старую, ось тоби хрест – навики-викив чаклуваты зарекусь, тильки не убивай!

– Тем лучше – одной конкуренткой меньше, – после долгой паузы наконец сказала Оксана Тарасовна.

Колотящая Стеллу дрожь прекратилась – тетеха еще несколько мгновений сидела неподвижно, потом голова ее чуть-чуть оторвалась от коленок, и из-под края платка выглянул расширенный до предела глаз. Некоторое время она пялилась на разглядывающую ее сквозь шифоньер компанию, потом резко выдохнула и равнодушным неживым голосом пробормотала:

– А, це вы… Я вже думала – смерть моя пришла. – Стелла медленно опустила ноги на пол, вытерла рукавом лицо – на старом плюше остались мокрые разводы пота, – перегнулась через ручку кресла, вытащила трехлитровую банку с мутной жидкостью и присосалась к краю. Тяжелая банка дрожала у нее в руках, струйки текли изо рта на плюшевую грудь – омерзительно запахло спиртом.

– Она пьяна! – отшатываясь и зажимая нос двумя пальцами, скривилась Оксана Тарасовна.

– Неправдычка ваша! – мотнув головой – мутные капли разлетелись во все стороны, – пробормотала старая ведьма. – Пью-пью, а все не пьяная, – она жалостно всхлипнула и трубно высморкалась в концы своего платка. – Трезва-ая! – распялив рот, Стелла залилась слезами.

– А ну-ка посторонись, Оксанка, а то как с тем домовиком будет, – оттесняя Оксану Тарасовну плечом, пробормотал Ментовский Вовкулака и залез в шифоньер, к засевшей в потайной кладовке Стелле. – На, закусывай, – в руках у него была чашка супа со стола.

Стелла покачала нечесаной головой.

– Не можу, нутро не принимает, – пробормотала она, снова приникая к банке.

– Ну тогда и мне выпить дай, – с явным сомнением поглядывая на мутную жидкость, попросил подполковник.

– Тэбэ на що? – рукавом прикрывая банку, буркнула Стелла. – Тэбэ нихто вбыты не хоче!

– А тебя хотят? – недоверчиво скривился старый оборотень. – Кому ты нужна?

– Ой, правый ты, Вовчику-братыку, ой правы-ый! – неожиданно взвыла Стелла. – Никому-то я, старая, не нужна, никому-то не потрибна! – запричитала она, раскачиваясь, кресло страдальчески скрипело. – А все равно вбьють, бо ему ж все равно кого вбываты, абы видьму! И навищо ж я, несчастная, видьмой народылася! Навищо у мамки з бабкой научалася, навищо чары плела, заговоры клала, заклятья строила! Та хто ж знал, що цей клятый Спиридон до нашего города заявится! Та шо ж его, выродка, сюды-от повело, та являлся б у якомусь Париже, там видьом много, одну вбьють, нихто и не помитыть…

– Какой Париж? Какой Спиридон? – ошарашенно переспросила Оксана Тарасовна.

– Кажется, я слышала это имя, – неуверенно пробормотала Танька. – Точнее, читала… – она нахмурилась, вспоминая. – В какой-то деревне вроде бы жил парень… Спиридон… В него влюбилась молодая ведьма… Или, наоборот, он в нее? Короче, стоял, как сейчас, декабрь, незадолго до Рождества…

– Во-во, декабрь и есть, – вставила Стелла и снова всхлипнула.

– Спиридон шел с вечорныци – ну, вечеринки предрождественской, а та ведьма влюбленная вроде обернулась кошкой и пробралась к нему в дом…

– На фига? – удивился Богдан.

На него уставились все – и девчонки, и старшие ведьмы, и Ментовский Вовкулака, и даже оглушенные ро́бленные Стеллы, кажется, приподняли головы. Богдан почувствовал, что краснеет.

– Малой еще, – наконец, словно извиняясь, пробормотал оборотень.

– Он не малой, он дурной! – фыркнула Танька, окидывая Богдана совершенно уничтожающим взглядом. И вернулась к рассказу. – А Спиридон увидел ее и… – голос у Таньки дрогнул. – И убил. Забил насмерть.

– Он что, маньяк? – переспросила Ирка и тут же замолчала, начиная понимать. Маньяк. Убийца…

– У местных ведьм был ковен – тогда он громадой назывался, и они решили Спиридону отомстить, – продолжала рассказ Танька. – Только он как-то прознал и спрятался в единственном месте, где его не могли достать – на могиле убитой.

Ирка кивнула. Для ведьмы ее дом и впрямь был крепостью, никто не мог обидеть того, кто укроется в нем. Могила – последний дом несчастной ведьмочки, влюбившейся не в того парня…

– Но ведьмы тоже не растерялись и вызвали себе в помощь настоящую киевскую ведьму!

– Слава Киева как мировой столицы ведьмовства мне всегда казалась преувеличенной, – скривилась Оксана Тарасовна. – Каждая молоденькая писюха, не умеющая даже морок толком набрасывать, уже нос задирает – она, видите ли, из Киева!

– Та, видно, опытная была, – пожала плечами Танька. – Придумала, как Спиридона выманить. Они обложили могилу метлами ведьм и подожгли…

Ирка снова кивнула. В каждом, самом непреложном законе ведьмовства можно отыскать скрытую лазейку, обходной путь. Точно наяву она увидела зимнюю ночь, белую от навалившего снега, и негасимый костер на безмолвном кладбище. Мечущуюся в дыму тень и застывших вокруг могилы ведьм – в их мрачных глазах плясали, отражаясь, алые языки пламени.

– Спиридон не выдержал и с могилы соскочил! – триумфально закончила свой рассказ Танька.

– И что? – напряженно спросила Оксана Тарасовна.

– Не знаю, – растерянно пожала плечами Танька. – В книге больше ничего не сказано. Это ж когда было! Двести лет назад, а может, и больше! Наверное, ведьмы его убили, – неохотно предположила она.

– Ось з тех пор он и является, – тоскливо вздохнула Стелла. – Ведьм перебил – страсть! Теперь, видать, наша очередь, – и она снова надолго приникла к банке.

Три ведьмы переглянулись:

– Значит, Спиридон появляется перед каждым Рождеством… – заключила Танька.

– В разных городах, – добавила Оксана Тарасовна.

– И убивает ведьм! – закончила Ирка.

– Та хай ему грець! – отрываясь от банки, выругалась Стелла. – И покы хочь одну видьму не прибьет, не уйдет, проклятый, щоб його пидняло, та гепнуло, та ще раз пидняло!

– За двести лет он мог по всему миру побывать, – вспомнив упомянутый Стеллой Париж, прикинул Ментовский Вовкулака.

– Отож, – с пьяной печалью кивнула Стелла. – И чим сильнишу видьму вин вбье, тем сильнишим на следующий год сам станет.

В старом подвале воцарилась долгая тишина, а потом все головы повернулись к Ирке.

Девчонка невольно поежилась.

– Чего ж он тогда с Марины начал? – озадаченно спросил Ментовский Вовкулака. – Не сориентировался, что ли, с ходу?

– Шо, прибил кого? – приоткрыв рот, Стелла с жадной надеждой переводила взгляд с Оксаны Тарасовны на оборотня. – Нет? – взгляд ее моментально потух, и она нахохлилась носом в банку.

– А ты-то как про него раньше всех узнала? – истерически прикрикнула на нее Оксана Тарасовна.

– Почуяла я его, – с тяжким вздохом ответила Стелла. – Смертью в городе запахло. Вы еще молодые, вы не чуете…

Ирка невольно покосилась на Оксану Тарасовну.

– Ты, девчонка, меня в старухи не записывай! – немедленно окрысилась на нее старшая ведьма. – Не чуяла я ничего! Мне еще не по возрасту!

– Я не о том, – смутилась Ирка. – Убийца, оказывается, наш, местный продукт, а мы думали – из другого мира. И я во время заклятья рев слышала… И земля подо мной кружилась…

– Может, это у тебя от мыслей про мальчиков головка кружилась? – съехидничала Оксана Тарасовна.

– Почуяла, сама в щель забилась и, конечно, никого не предупредила! – Танька смотрела только на скорчившуюся в тайнике Стеллу. С бесконечным презрением. – Удивительно, что хоть собственных ро́бленных соблаговолила спрятать!

В наступившей после этих слов тишине особенно резко прозвучал смешок Оксаны Тарасовны.

– Добрая девочка. Наивная, – укоризненно глядя на Таньку, вздохнул Ментовский Вовкулака.

Ирка поглядела на Стеллу, на прикорнувших на диване старух, больше не делающих попыток атаковать незваных гостей, – и тут до нее дошло! Стелла вовсе не прятала своих ро́бленных – она ими прикрывалась! Из расчета, что явившемуся по ее душу Спиридону удастся подсунуть другую – вместо себя!

Похоже, до ро́бленных это тоже дошло только сейчас – старухи кидали на свою хозяйку затравленные взгляды.

– Ну дык я ж их учу, я ж их кормлю… – пряча глаза, забормотала Стелла и вдруг визгливо заорала: – А ты мэнэ не совести, мала ще, мэнэ совестить! Приперлися сюды – таку схованку гарну засветили! Де я теперь ховатыся буду, га? Погубили, как есть погубили! Эх вы! – Стелла безнадежно махнула рукой и снова принялась раскачиваться в кресле.

– Пошли отсюда, – с отвращением бросила Танька, поворачиваясь к выходу. И снова все потянулись за ней, даже Оксана Тарасовна.

Только Ирка заглянула в шифоньер и после недолгой паузы спросила:

– А что, за все двести лет ведьмам ни разу не удалось защититься? Ну так, чтоб он вообще никого не убил? – пояснила она.

Стелла засмеялась хриплым пьяным смехом:

– Ежели б вдалося, его б тут зараз не було!

– Понятно… – пробормотала девчонка, отступая к лестнице.